Мой приятель Андрей всерьёз увлёкся охотой. Он приобрёл несколько ружей, необходимую амуницию и экипировку. Ещё он купил подержанный УАЗ-«буханку» и вместе с друзьями сделал его тюнинг: поднял колёса, поставил шноркель, установил внутри навигатор и телевизор.
– Мы на утку собираемся, давай с нами! – зовёт меня Андрей. – У меня схрон специальный и радиоманок.
– Хорошо, – отвечаю я.
Перед выездом на охоту мы встречаемся около супермаркета.
– Сейчас, купим пару мелочей и поедем, – говорит Андрей.
В магазине он берёт самое необходимое: водку, пиво, сигареты. Но вдруг я вижу, как Андрей тащит на кассу замороженный бараний окорок.
– Это зачем? – интересуюсь я.
– Я на костре вкусно приготовлю.
– Но ведь на охоту мясо не берут? Там добудем!
– На всякий случай, – многозначительно отвечает Андрей.
Мы направляемся в сторону побережья Охотского моря, куда раньше я ходил сплавом по реке Быстрой. Андрей всё выяснил – утка там должна быть. Его знакомые выехали ещё вчера, нашли удобное место и встали лагерем. Значит, охота будет успешной. С нами едет крупный пёс Андрея.
– Лабрадор, – с гордостью говорит Андрей, – утятник. Специально обучен, чтобы уток подбитых из воды приносить.
Ночью по дороге нас застаёт проливной дождь. Пытаясь остановиться, водитель случайно съезжает в кювет. Все целы. Мы выталкиваем машину на дорогу. Пытаемся сориентироваться по навигатору, кружим в поисках знакомых Андрея. Потом стреляем из ракетницы. В конце концов находим лагерь. Андрей жарит на костре бараний окорок. Мы отмечаем встречу.
Утром просыпаюсь первым, беру ружьё и выкарабкиваюсь из своей палатки. Оказывается, мы встали лагерем буквально в трехстах метрах от посёлка. Ближайшие многоэтажки видно прямо через поле. Судя по всему, это Усть-Большерецк. Странно, ведь Андрей обещал дикую природу. Пытаюсь разбудить других охотников.
– Андрей, вставай! На утрянку пора!
– Какая утрянка?
– Ну, на охоту, утку стрелять!
– Какая утка, какая охота? – бормочет Андрей, поворачивается на другой бок и снова засыпает.
Зову с собой лабрадора, иду на берег озера, расположенного неподалёку. Закидываю в воду чучела для приманки уток. Сажусь на берегу с ружьём, жду. Вдруг слышу плеск воды. На берег выходит собака, машет хвостом. В зубах у неё леска, за ней волочатся все чучела.
На Камчатке наступает прохладное лето.
– Съездишь в Октябрьский? – спрашивают меня.
(Это рыбацкий посёлок в 200 км от Петропавловска).
– Что надо делать? – уточняю я.
– Надо перевести португальцам – они закупают рыбу и проверяют качество. Утром туда, вечером обратно. Платят нормально.
– Хорошо.
Рано утром меня забирает джип. Внутри сидят полусонные португальцы – один коренастый, другой долговязый – и сопровождающий от рыбной компании. За окном моросит, туман. Три часа пути пролетают незаметно, все клюют носом.
В Октябрьском нас останавливают пограничники с автоматами. Сопровождающий предъявляет документы. Шлагбаум поднимают, и нас пропускают дальше. Выходим из машины на берегу реки.
Пересаживаемся на небольшой железный катер. МРС идёт по устью реки в море. Начинается сильная качка. Мы сидим в нижнем кубрике на подвешенных к потолку кроватях. Такое ощущение, что мы подлетаем на несколько этажей вверх, затем проваливаемся вниз. Через два часа не выдерживаю – весь позеленевший выхожу на палубу, чтобы немного проветриться. Передо мной огромный стальной борт. Мы пытаемся причалить к большому судну. От удивления меня перестаёт мутить. Это – транспортный рефрижератор. Сверху скидывают верёвочную лестницу. Португальцы быстро карабкаются наверх. Мы ждём момент, когда МРС поднимется на волне до высшей точки.
– Давай! – меня слегка подталкивают сзади.
Я цепляюсь за шторм-трап и повисаю вдоль борта. Со всех сторон в меня летят солёные брызги. Оборачиваюсь. МРС вместе с волной уже провалился вниз. Внезапно я понимаю, что скоро он неизбежно вернётся и ударит в борт. Ползу наверх. Сверху свешивается чья-то голова.
– Ты кто?
– Переводчик.
Голова исчезает. Проходят несколько томительных минут, кажущихся вечностью.
Голова возвращается.
– У нас нет переводчика в судовой роли.
(Роль? Они что, тут спектакли ставят?)
Поворачиваюсь и смотрю вниз. МРС резво разворачивается и на полных парах уходит обратно в устье.
– Ладно, залезай! – смягчается голова.
Переваливаюсь через борт и оказываюсь на палубе размером с футбольное поле. Передо мной стоит парень в морской форме.
– Он с нами, – говорят португальцы ему, указывая на меня.
– Документы у тебя есть? – спрашивает моряк.
Я достаю из куртки пластиковые права на вождение, которые получил в Америке. Парень изучает права, затем недоверчиво рассматривает меня. На мне – джинсы, куртка «пилот» американских ВВС, кроссовки и бейсболка. Понимаю, что выгляжу как типичный шпион из советских фильмов.
– Ты русский?
С грустью представляю обратную высадку на МРС по шторм-трапу. Больше всего на свете мне хочется сейчас быть русским.
– Да, да, я русский!
Меня приводят на мостик. Капитан хмуро выслушивает доклад молодого третьего помощника, который встречал меня на палубе. До меня доносятся загадочные фразы: «граница закрыта», «внесём в роль», «проблемы с пограничниками».
– Разместите его в каюте второго радиста, – наконец говорит кэп.
«Судовое время – восемь часов. Команда приглашается на завтрак!» – утром меня будит бодрый голос из репродуктора. Умываюсь, ищу камбуз по табличкам на дверях. Навстречу попадается лысый.
– Ты кто?
– Я переводчик с иностранцами. А ты?
– Реф.
– А! Как там, аммиак по трубкам бегает?
– У нас не аммиак, а фреон.
После завтрака выхожу на палубу. Кругом – бескрайнее море. «Товарищ, я вахту не в силах стоять…» – звучит в голове мелодия. Поднимаюсь на мостик. Там дежурит мой вчерашний друг с палубы.
– А где мы? – интересуюсь я.
– Вон там, впереди – Магадан.
– Магадан? – пытаюсь вспомнить карту Дальнего Востока из курса географии. – А Петропавловск?
– До него дня три идти, – весело отвечает третий помощник.
Я слегка озадачен. Из вещей у меня с собой: пачка сигарет, зажигалка, американские водительские права и 100 рублей.
Днём швартуемся к плавбазе. Нас с португальцами сажают в железную люльку. Она закреплена между двумя судами на железных тросах, которые поднимают специальные краны. Во время пересадки слышится скрежет, и мы останавливаемся. Люлька раскачивается над водой между бортами. Стараюсь не смотреть вниз.
Наконец мы выгружаемся на плавбазе. Нас ведут в огромный трюм, доверху заполненный картонными коробками с рыбой. Португальцы выбирают один ящик, открывают его. Они долго рассматривают рыбу, потом спрашивают:
– Что это?
– Камбала, – отвечает технолог.
Удовлетворённые ответом, португальцы возвращаются на ТР.
Вечером они угощают нас коньяком и сигарами в каюте капитана. Оказывается, пароход приписан к Архангельску, но у экипажа стало мало работы, поэтому судно зафрахтовано на Камчатку. Португальцы учат меня ругаться на своём языке («Вай по каральо!»). Я обучаю их нецензурным выражениям родного языка. Кульминацией вечера становится презентация коренастым своих татуировок на плече и спине. Там нарисованы какие-то молнии, мечи и копья.
– Спецназ, – комментирует португалец. – Ваши русские ребята – крутые. Мы в Анголе сталкивались…
«Судовое время – восемь часов. Команда приглашается на завтрак!» – на следующее утро слышу я из громкоговорителя. Встречаю лысого.
– Аммиак по трубкам бегает?
– Не аммиак, а фреон.
– Ладно, слушай, а где тут сигареты взять?
– Сейчас что-нибудь придумаем.
Лысый берёт коробку рыбы, садится в люльку и исчезает в глубине плавбазы. Через час он возвращается с двумя блоками корейских сигарет.
– К ним недавно перегрузчик из Кореи швартовался, – объясняет он.
Боцман зовёт меня играть в настольный теннис на водку. Проигрываю несколько партий. Боцман записывает количество выигранных бутылок.
Третий помощник зовёт подежурить на мостик ночью. У него «собачья вахта» – с 4 до 8 утра. Рассказываю ему про Америку. Он угощает чаем с галетами из пайка НЗ.
На следующий день: завтрак, фреон, люлька, трюм, камбала, теннис, сигары.
Спустя 15 суток мы заходим в рыбный порт Петропавловска.
После командировки собираюсь из Москвы на Камчатку.
Накануне навещаю родственников. На праздничном столе: вяленая камбала, красная икра и синекорый палтус.
– Что там на вашей Камчатке?
– Как обычно всё – пурга город замела, вулкан извергался, землетрясение недавно тряхнуло.
– У нас тоже стихийное бедствие было – центр Москвы перекрыли из-за митинга, мы 4 часа в пробках простояли.
Утром на авиаэкспрессе приезжаю в Шереметьево. Выясняется, что рейс перенесён на завтра по погоде. Жду перерегистрации, покупаю кофе за 500 рублей. Возвращаюсь к родственникам.
– Как вы там на Камчатке выходные проводите?
– На праздники ездили купаться в горячих источниках.
– А нам расценки на парковку зверские сделали, теперь машину некуда поставить. А сколько у вас бензин стоит?
Услышав ответ, – Как вы там вообще живёте?
На следующий день привычным маршрутом приезжаю в Шереметьево. Отмена рейса, кофе за 500 рублей, перерегистрация. В очереди уже человек 400. Все реагируют спокойно, меланхолично рассматривая пассажиров с других рейсов. Камчатка…
Вечером продолжаем диалог с родственниками.
– Говорят, у вас там по улицам медведи ходят?
– Бывает. Весной косолапые на окраины города и в дачные посёлки забредают.
– А по улицам на собачьих упряжках ездят?
– Ежегодно проводится гонка на собачьих упряжках «Берингия». А после пурги по улицам иногда на снегоходах ездят. Мы под вулканом катались.
– У нас проезд в метро подорожал.
Утром уезжаю в Шереметьево. Кажется, что весь аэропорт захватили камчадалы. Рейс откладывается.
Снова общаемся с родственниками.
– В Москве все ларьки около метро сломали…
– … Новый подъёмник на Морозной открыли. Катаемся на горных лыжах. Аэропорт новый обещают построить, морвокзал… Летом на сплавы по реке ходим, на катере по Авачинской бухте, рыбу ловим, на утку охотимся, осенью на джипе на озёра ездим, грибы собираем…
– Возьми нас с собой на Камчатку жить…
Подходит к концу очередной год. Чем он запомнился Камчатке? В уходящем году мы доказали, что камчадалы – необычные, находчивые и удивительные люди. Ведь мы живём посреди уникальной природы, равной которой нет на всей планете. В этом году вода в Халактырском озере позеленела, а в Авачинской бухте – покраснела. На Калагире обнаружено НЛО. В порту свежевыловленную рыбу дегустировали сивучи, по улицам ходили медведи, на набережной поселилась лиса.
Многое сделано для привлечения на полуостров туристов. Весной улицы Петропавловска превратились в венецианские каналы. Романтическая водная прогулка на гондоле продемонстрировала достопримечательности в новом свете. В центре города открыто единственное в юго-восточной Азии рукотворное озеро. В пургу все жители выезжают на дороги и стоят в одной большой пробке, через которую может проехать лишь «скорая помощь» на гусеницах.
В городе установлены монументы тюленю, лисе, евражке и пеликену, в Начиках – оленю. Привлечённые биологическим разнообразием, всё больше гостей с каждым годом приезжает на Камчатку. Дикие туристы в кедах ходят по горам, снимают документальное кино, некоторые привозят арсенал незарегистрированного оружия.
Мы хотим, чтобы к нам приезжали состоятельные люди, поэтому авиабилеты на Камчатку дорогие. Один из приезжих купил аэропорт, другой – месторождение золота. Простой скромный труженик на себе перетащил железную беседку с озера и поставил у себя дома, чтобы сохранить её от вандалов. Закрываются рестораны, открываются сувенирные лавки, строится мусоросжигательный завод.
Без сомнений, местные жители проявили свои лучшие качества – гостеприимство, открытость и добродушие. Чтобы построить новые гостиницы камчадалы набрали бесплатных гектаров в таких местах, куда добраться можно только на оленях. Всё больше жителей приобщаются к езде на нартах с собаками. Это оригинальный ответ постоянному повышению цен на топливо. В городе открылась газовая заправочная станция, теперь там могут комфортно заправляться оба газовых автомобиля.
О проекте
О подписке