Страшная сила
Рассказ

Равнодушие, господа, – страшная сила. Прямо мозги вскипают, когда видишь сегодня равнодушие населения людей! Раньше такого не было. Загулял мужик – его сразу в партком! Теща из домкома не вылезала. Жена – из профкома. С мужика снимали стружку, от него оставался один скелет в трусах, и с тех пор он гулял только дома.

Сейчас – не то.

На днях вижу – двое дерутся. Подошел поближе, желая рассмотреть факт получше, и был избит обеими дерущимися сторонами. По лицу. И что интересно: сразу после этого дерущиеся стороны куда-то испарились! Думаю, они и дрались только для того, чтобы меня побить. И вот в полиции меня спрашивают:

– Опознать дравшихся сможете?

Нашли дурака! Конечно, я их физиономии на всю жизнь запомнил. Но мало ли что… Решил их не опознавать. А на полицию написал жалобу. За равнодушие к предмету рукоприкладства. То есть, ко мне.

Из полиции вышел, стою на остановке. Вижу, старичок какой-то бодрый дорогу перебегает. Машины на него несутся, а он кренделя по проезжей части выписывает! Долавировал старичок до середины улицы, и остановился. Дальше, значит, идти опасается. И никто ему не помогает! Я специально сорок минут наблюдал: ни одна сволочь старичку руку не подала, через дорогу не перевела! Равнодушный, черствый у нас народ! Только я один старичка и пожалел.

Тут мой троллейбус подошел. И я уехал.

Еду и размышляю на предмет человеческого свинства. Потом одно место освободилось, и какая-то нахальная старушка на это место коршуном кинулась. Обидно мне стало, что есть еще среди нас такие невоспитанные старушки. И я ее опередил. Сам сел. Принципиально.

Сижу, возмущенный всеми фибрами души. А бабка надо мной нависает, и прямо взглядом буравит, анаконда! И шипит еще что-то.

– Ну, – думаю, – шипи-шипи, гюрза! А я все равно имею полное право сидеть.

От возмущения даже свою остановку проехал! Все-таки тяжело быть принципиальным человеком!

Стал я из салона выдираться, а впереди – эта старинная пассажирка шкандыбает, дорогу мне перекрывает. Подтолкнул я ее слега, для скорости. А она – раз! – и в заднем проходе растопырилась! Лежит, и не дает людям выйти! Я ей культурно говорю:

– Вы бы, бабушка, отползли куда-нибудь, а то, неровен час, наступят на вас какие-нибудь равнодушные люди. Еще задавят, не дай Бог!

А бабка – ни с места. Пришлось через нее у перепрыгивать. Чуть сам не упал. Вышел из троллейбуса, и смотрю, – бабульке никто не помогает. Так и наблюдал, пока она сама со ступенек не сползла. И на остановке разлеглась, как барыня. Я прямо все свои дела бросил, стою, смотрю, – кто бабушку с асфальта поднимет? Полчаса наблюдал, – ни одна собака внимания не проявила! Потом, правда, две женщины подошли, старушку подняли, на лавочку ее усадили, воды ей принесли. И – ушли. Я прямо от возмущения чуть слюнкой не поперхнулся! Вот, думаю, какие бывают холодные люди! А старушке много ли надо? Ты с ней посиди, поговори, про внуков поспрашивай… Нет, подняли бабку у с земли – и дальше себе побежали! Спрашивается, откуда в нас это жлобство?!

Потом в магазин погулять зашел. Смотрю, мужик у какой-то дамы кошелек из сумочки вытягивает. И главное, ловко так! Я головой туда-сюда повертел. Думаю, хоть один человек предупредит эту несчастную, что у нее кошелек уводят? Куда там! Все заняты собой! На их глазах женщину невинную обворовывают, – а им хоть бы хны! Даже и не смотрят в сторону места преступления!

Десять минут я этот возмутительный процесс наблюдал, Уже и воришка с кошельком убежал, – а никто этого факта преступления в упор не увидел. И я этой ограбленной женщине вежливо говорю:

– Мадам, я дико извиняюсь, но у вас минут десять тому назад поперли кошелек. Я сам видел!

– Что же ты раньше молчал, козел?! – вместо благодарности кричит эта дама. – А может, ты тоже жулик? А может, ты с тем ворюгой заодно? Полиция!!!

И – хрясь меня своей сумочкой по голове. Я удивляюсь, – почему это у женщин даже маленькие сумочки такие тяжелые? Это же как гирей по башке получить! Что они в них носят, интересно. И сколько мне еще унижений терпеть через мою доброту и неравнодушие?

Пришел домой, и от расстройства вышел на балкон. Стою. Смотрю, внизу людишки туда-сюда бегают. И никто ни кого внимания не обращает! Проделал научный эксперимент. Плюнул одному дядьке на шляпу. Попал. И вы думаете, хоть одна собака ему об этом сказала? Так и ушел мужик оплеванный. Черствые, равнодушные люди…

В это время слышу – в дверь звонят. Открываю. А там – тот оплеванный мужик. Молча ткнул кулаком мне в нос, вытер шляпу об мою рубашку, – и ушел. Ни тебе здравствуй, ни тебе до свиданья! Сразу видно, невоспитанный человек.

Вот так, господа, процветает среди нас поголовное хамство и равнодушие. Только я один борюсь против этого нехорошего явления. За что и терплю.

Трудно быть добрым.

Лайнер и лодки
Размышлялка

Течет река жизни.

Много на ней поворотов и водоворотов, но несет она свои грязные волны к Чистому Океану, – и плевать ей на препятствия в виде людей. Такова волшебная сила всякой жидкости: ты ей веслом по башке, она тебя – брызгами по носу.

А в заключение еще и утопит.

И дальше себе потечет.

Плавают по этой жизненной реке разные люди на разных посудинах. Кто на белом океанском лайнере, а кто – в утлой лодочке. Но только лайнер до Чистого Океана и доплывает. А кто в лодку попал, – это его персональная неприятность.

Сам виноват – сам и выгребай.

Взять человека из любой лодки, – и не человек это вовсе, а один сплошной несчастный случай. Денег нет, на Багамах ни разу не был, дома жена хронически беременная, дети орут, и еще кран в ванной, подлец, опять потек! Тьфу! И кому, спрашивается, захочется смотреть на такое безобразие жизни? Какая, мы интересуемся, радость от этой горькой позы лица?

А посмотришь на плывущего в лайнере – вот удовольствие! Все у человека хорошо! В банке – гора денег. На всяких карибах-магрибах назагорался до тошноты. Дом – полная чаша, а там – жена прямо с конкурса красоты. На вилле – от мельтешения длинноногих блондинок морская болезнь начинается. Кушает человек икру половниками, пьет шампанское ведрами, сигары курит, – что твой Фидель Кастро! И оттого, граждане, физиономия у такого счастливого человека всесторонне круглая, гладкая и красивая. Редкий наблюдатель оторвет глаз от такой физиономии!

И спроси любого:

– Ну-ка, братец, покажи, с кем бы ты в разведку пошел, – вот с этим, у которого хроническая жена с капающим краном, или с тем, который икру на лайнере трескает?

– Вон с тем, с толстомордым! – ответит любой.

И правильно. Счастливый человек жизни нужнее. Но счастья на всех не хватает. А потому один в лодке зад себе мозолит, а другой в каюте-люкс делает импичмент гарему.

Бодрое течение уносит лайнер в Океан.

– Прощайте! – кричит счастливый человек с лайнера людям в лодочках. – Я был одним из вас, но теперь я уплываю далеко-далеко, куда вы все равно не догребете. Хотя, конечно, дай вам Бог…

Что-то блестит на щеке счастливого человека. Это – слеза радости. Крепчает ветер. Лайнер кричит «ту-ту-у-у», величаво рассекает чистым носом последние метры грязной речной воды, – и вот он уже в Океане!

Идет волна. Лодочки переворачиваются. Тонущие что-то булькают насчет свободы, равенства и братства, но никто, кроме медуз, их не слышит. А река жизни обидчива, – и вот уже на ее поверхности ни лодочек, ни людей. С рекой лучше не спорить.

Тонуть надо молча.

Орел Муха
Басня

Раз звери, соберясь в кружок,
Рядком уселись на лужок,
И завели степенный разговор
О том, кто в Государстве – Главный Вор.

– Кроты, Кроты во всем виновны! —
Лиса вступила с ходу в спор. —
Они, я слышала, уж очень автономны;
У них же что ни Крот – то вор!
– Да что – кроты?! – обиделись Кроты. —
Ты, Лиска, на себя-то посмотри! Уж ты
Счастливый случай не упустишь!
Казенных кур сожрешь, бюджет по ветру пустишь,
А перышки продашь с наваром!
Воровкой же зовут тебя недаром!
Молчи уж, Лиска! Вечно врешь…

Поднялся средь зверей такой галдеж!
И вызверились звери друг на друга,
И каждый каждому пенял, и обвинял:
Козел, мол, регулярно изменял супруге!
А Дятел – тот и вовсе, Лесу изменял!
Шум-гам… Дошло почти до драки.
Козел кричит: – Все это, братцы. враки!
Я – верный муж Козы. Туда-сюда…
Как вы могли подумать, господа?!..
И Дятел тоже не дурак:
Всех обвинив в распространеньи врак,
Сказал: – Я, звери, Дятел самый честный,
Поскольку я по документам – местный!
И я, как некоторые, в Прошлом не кричал,
А лишь патриотически – стучал, стучал, стучал…

Ну, рев ужасный до небес достал!
От криков и Орел проснулся (он-то спал),
Расправил крылья, на зверей внимательно взглянул;
Притихли звери. А Орел – кивнул:
– О чем вы, братцы, спор ведете?
– Ах, ваше благородие! У нас – игра…
– Икра?! Так вы кавьяры втихомолку жрете?!
– Да нет… Да мы… Поймали Осетра!
– И я давно не пил ситра…
(Орел был тугоух с недавних пор);
– А ты, Орел, и есть преглавный Вор! —
Вступила Муха в разговор. – Наворовал – и рад!
И что ж, тебе устраивать парад?
Да я тебя! Под суд! На нары!
И в каторгу! На эти… На Канары!..

Тут наступила тишина.
– Ну, – звери думают, – Теперь нам всем хана!
Орел обидчив страшно! Он – накажет!
И Мухе наподдаст, и нам Кузьму покажет!..
Орел же лишь зевнул (он спать хотел),
Крылом махнул, – и молча улетел.
Ну, звери Муху поздравлять!
И лапку жать! И крылышко любовно мять!
– Ах ты, сударыня! Как здорово дала!..
– И в хвост, и в гриву причесала глупого Орла!..
– Устроила Орлу обструкцию!..
– Да так ему и надо – за коррупцию!..
– Каков подлец! А Муха – молодец!..