Цитаты из книги «Дивертисмент братьев Лунио»

учёного и врача, похвастаться было ну никак невозможно. Даже, если в случае с Иваном и нашлось бы чего-нибудь мало-м

обман наш после расскажет. Она уже в глубине лежала стога того, закопанная, юбка задрана, без ничего. Меня увидала, сено раздвинула слегка, так чтоб и я увидел её, и ноги развела, широко, призывно так и улыбнулась. Я посмотрел и увидел сначала не её саму, а это её. Оно было живое, как существо, оно дышало и, казалось, пульсировало, оно тебя видело, оно всё про тебя знало и смеялось, оно было само по себе, отдельно от всего остального, даже от самой бабы этой, от пухлого её оголившегося живота и красноватых, с тёмными овалами на внутренней поверхности, ляжек. От этого пахло стыдом и желанием, завистью и властью. Это было то, ради чего предавали, продавали и забывали про совесть; но и геройствовали, и совершали поступки, и даже отдавали жизнь. Это было оно.

сидел, не раньше, чем фашисты оттуда ушли, – снова подсказка мне была и снова спас

ожидал, и в голове моей началось приятное перемещение отдельных частей и кусочков сознания по незанятому заботами внутренн

собирается этого делать в принципе? При всём при том я чувствовал, что Юля эта мне нравится, хотя я совсем и не знал её. Было

предварительного опыта. – И сколько я тут у вас пробуду? – задал

главного сына лишится, Петра своего, первенца, и останется со вторым, неглавным, не царского племени, не с Первым. И тут сын

Стоит он, Иван Гандрабура, охранником, как в

жизни, я понял, что та вербовка меня в дочкины мужья до боли напоминает то, как я сам, спустя годы, вербовал охранника с упаковочной Ивана Гандрабуру...»

замедляли колкому атомоходу наикратчайший путь к заветному полюсу нежданного-негаданного любовного помрачения. Любо