Маленький примат был шимпанзоидом и, вероятно, «шестёркой». Средний, орангутаноид, поведением и манерой ругаться походил на начальника. А Большой, гориллоид, всё время молчал и делал то, что ему говорят. Я был уверен: за сторожа оставят именно его.

Мы стояли и ждали. Вельзевул принёс из мобиля бутерброды. Мы жевали их неспешно и сосредоточенно, но всякому бутерброду приходит конец.

А ожидание всё продолжалось.

Не знаю, сколько мы так простояли, – должно быть, часа три. Макушки напекло, ноги ныли. У меня даже закралось подозрение: а вдруг эти копы из числа нерадивых? Ну, то есть порядочных.

Но тут Кашпир тронул меня за плечо.

Я обернулся и посмотрел на призрака. Он показывал на поляну. Я перевёл взгляд туда и облегчённо вздохнул.

Средний давал указания Большому. До меня доносились лишь обрывки фраз.

– …быстро сходим, – говорил Средний. – Ты… постоишь тут.

– Почему я…?

– Потому что… Мы скоро вернёмся, и… Ясно?

– Ясно.

– Никого не пускай… Мы тебе… пончиков.

– Хорошо…

– Ну вот и… Давай.

Средний ещё что-то сказал. Потом они с Маленьким пошли к переносчику.

Переносчик – это устройство для быстрого перемещения. Он раскладывает вас на молекулы и проталкивает по невидимой, неосязаемой дорожке к другому переносчику, где вас собирают. Процедура необычная, к ней надо привыкнуть. Зато пять секунд – и вы на месте. Переносчики стоят на каждом углу. Заплатите всего 1/8 души и переноситесь на здоровье, это совершенно безопасно. Сейчас. Поначалу были какие-то несчастные случаи с троллями и эльфами, но поначалу всегда так. Наука требует жертв.

Переносчик, к которому шли копы, стоял у входа в шахту. Белая кабинка смотрелась здесь так же уместно, как айсберг посреди пустыни. Маленький коп зашёл в левый отсек переносчика, Средний – в передний. Ещё пять секунд ожидания, две вспышки – и копов не стало.

На всякий случай мы ещё немного пождали, а потом осторожно вышли из-за горы. Большой коп нас не замечал: он вытянулся в струнку и смотрел в другую сторону.

Я шепнул Кашпиру и Вельзевулу, чтобы они разошлись. Кашп побежал налево, Вельз – направо. За то время, что ждали, мы подробно изучили карту местности и проработали план действий.

Чтобы всё было правдоподобно, я включил микрофон и, размахивая им, как флагом, направился к копу.

Тот заприметил меня, когда я был шагах в пяти от него. Он медленно повернул голову, нахмурился, подумал и сказал:

– Вам сюда нельзя.

Я улыбнулся так широко, как мог.

– Здравствуйте.

Одну руку я протянул копу, а второй, с микрофоном, ткнул ему в обезьянью морду. Он отшатнулся.

– «Полицейское радио», – начал вещать я. – Программа «Копы на дорогах». Меня зовут Децэльбрус. Какая удача, что я встретил здесь такого бравого парня, как вы. Не дадите ли небольшое интервью?

Большой недоверчиво разглядывал меня. Пусть разглядывает, если хочется. Главное, чтобы он не смотрел назад: Кашп и Вельз уже приступили к делу.

– Вам нельзя здесь находиться, – сказал Большой, но уже менее уверенно.

Я держал руку протянутой.

– Очень рад, что вы согласились помочь. Как вас зовут?

Коп, кажется, соображал. Но дело шло туго. В конце концов он сдался, пожал своей лапищей мою и ответил:

– Свузан, но…

– Отлично, Свузан. Я уже вижу, как это будет, да: бесстрашный Свузан в одиночку охраняет место преступления. Он не боится опасностей. Он смотрит им в лицо и смеётся. Он один стоит тысячи…

Свузан чуток смутился.

– Вообще-то нас тут трое.

– О, прекрасно. Расскажите мне о ваших коллегах. Как их зовут? Какие у них звания? Как вам работается вместе с ними? Какая атмосфера…

Свузан не замечал ничего вокруг. Наверное, он думал о своём звёздном часе. О том, что после долгих мучений настал его день. Эта передача и этот говорливый Децэльбрус сделают его мегазвездой. У него появятся поклонницы. Его будут приглашать на передачи. Он станет зарабатывать столько денег, что сможет бросить работу. Уйдёт из полиции, громко хлопнув дверью…

Ясные очи Свузана заволокла пелена мечтаний.

А я незаметно наблюдал за тем, что происходило у нас под боком. Кашпир, как крот, потерявший очки, ползал по земле с анализатором. Вельзевул, присев на корточки, подменял цветок. Свузану достаточно мельком глянуть в их сторону, чтобы…

Вдруг полицейскому нестерпимо захотелось чихнуть. Он начал поворачивать голову. Ещё миг, и он увидит моих приятелей за работой!..

Я подскочил к копу и сунул ему под нос микрофон. Свузан удивлённо посмотрел на микрофон, потом на меня. Но чихать расхотел.

– Расскажите о вашем детстве, – протараторил я. – Нашим зрителям будет безумно интересно узнать о нём.

Свузана словно ударили по голове молотом. Коп никак не реагировал, лицо его ничего не выражало. Он безнадёжно тонул в водах счастья.

– К-конечно, – заикаясь от счастья, произнёс он. – Когда я пошёл в садик…

– С самого начала, если можно.

– Ну хорошо. – Свузан покраснел, но справился с собой и заговорил – спокойным глубоким голосом учёного мужа: – Моя мамочка говорит, что я подавал большие надежды, ещё когда кувыркался у неё в животике…

Я вполуха слушал трепотню полицейского и наблюдал за Кашпиром. Он встал, отряхнулся и подошёл к Вельзевулу. Затем они оба повернулись ко мне и замахали руками. Это был знак к отступлению.

– Отлично, просто отлично, – сказал я Свузану, для которого окружающий мир перестал существовать. – Вы чудесный собеседник. Спасибо за информацию. Слушайте «Копов на дорогах». Ваше интервью будет в следующей программе.

Свузан резко замолчал. Выражение его лица изменилось: из звезды он опять превратился в копа. Его глаза сердито буравили меня из-под бровей.

«Что-то заподозрил? – подумал я. – Или недоволен тем, что его прервали?»

– Мне пора, – сказал я, стискивая Свузану руку. – Время поджимает. Вы знаете, как это у нас, журналистов, бывает.

Я тряс его руку и вешал ему лапшу на уши до тех пор, пока Кашпир с Вельзевулом не спрятались за горой.

– До свидания. Рад был пообщаться.

Я уже собрался уходить, когда раздался чей-то голос:

– Эй, Свузан, кто это там?

Я обернулся и увидел двух копов с пончиками.

– Не могли подождать, что ли? – пробормотал я.

– Ась? – не понял Свузан.

– Пока.

Я помахал ему ручкой и сделал ножки.

– Свузан, что… Держи, держи его!

Я обернулся и увидел, как к большому копу подбегают коллеги. Тот не двигался с места.

– Кто это такой? – спросил взбешённый Средний.

– Репортёр, – спокойно ответил Свузан.

– Ты что, забыл? Нам запрещено общаться с репортёрами!

– Успокойся, он не спрашивал об исчезновениях – он интересовался мной.

– Тобой? – Средний был изумлён.

– Обо мне расскажут в «Копах на дорогах»!

– Цветок на месте! – громко крикнул Маленький.

Средний ткнул пальцем в живот Свузану.

– Ну, если бы с цветком что-то случилось…

Свузан убрал его руку.

– Расслабься. – Большой коп вовсю ощущал себя «звездой».

– Что ты себе позволяешь? – не на шутку рассердился Средний.

– Ты просто завидуешь мне.

– Ах, вот как…

Что было дальше – не знаю. Я больше не оглядывался, а голоса полицейских вскоре затихли.

Кашп и Вельз ждали меня в мобиле. Я запрыгнул на водительское место. «Конь» лихо развернулся и вылетел на дорогу – так снаряд вылетает из пушки. Я дал газу, устраивая завесу из пыли. Она скрыла нас от глаз копов, и мы помчались по хайвэю.

Track 5 “The Road to Hell”^[5]

Когда мы отъехали достаточно далеко, я сбросил скорость. Указатели «Highway to Hell» по правую руку от нас чуть замедлили свой бег. На Куполе появились облачка – кучерявые кочевые. Хотелось надеяться, что они предвещают вечернюю прохладу.

Я закурил три новые сигары и спросил:

– Ну как, ребята, всё прошло гладко?

Кашпир широко улыбнулся и кивнул, а Вельзевул молча показал мне прозрачный пакет, в котором лежал цветок.

– Надеюсь, это настоящий?

– Нет, Дец, настоящий остался там. Я просто посмотрел на него, но трогать не стал.

– Чудесно, Вельз, чудесно. Отдай цветочек Кашпу.

Вельзевул обернулся и протянул Кашпиру пакет. Тот взял его и принялся вертеть в руках, внимательно разглядывая цветок.

– Можешь что-нибудь о нём сказать? – спросил я.

– Не больше, чем по голограмме, – ответил Кашпир. —

Нужны тщательные исследования.

Тесты.

– Много тестов?

– Возможно.

Если найдём в нём что-то необычное.

– Например?

Не отрывая взгляда от цветка, Кашпир пожал плечами.

– Пока не знаю…

Не исключено, что это очень редкий вид.

Или чей-то символ, знак.

Какой-нибудь мафиозной группировки.

Или…

Кашпир замолчал. Он всё ещё рассматривал цветок. Было похоже, что срезанное растение гипнотизирует его.

– Или? – переспросил я.

– Или дело не в самом цветке.

– Как это не в самом? Ты о чём?

Кашпир положил пакет с цветком на колени, и я облегчённо вздохнул. От заинтересованности моего друга цветком веяло чем-то… странным. Я почувствовал какое-то внутреннее напряжение. С чего бы? Волнуюсь я не чаще, чем соблюдаю правила дорожного движения.

– Кто знает, – произнёс Кашпир. —

Может, дело в насекомых, живущих на цветке.

Или в инструменте, которым его срезали.

– А чем, по-твоему, его срезали?

– Чтобы сказать точно, нужны исследования.

Но вообще…

Похоже, чем-то острым.

Или заклинанием.

– А не тем ли самым заклинанием, после которого остались энергетические сгустки?

– Вряд ли. – Кашпир покачал головой. —

На такое заклинание тратится минимум энергии.

Мы въехали в городской район. Безмятежная окраина встретила нас пустыми улицами и редкими строениями. Однако, согласно поговорке, Ад начинается внезапно, и, будьте уверены, всего через пару минут перед нами, словно из-под земли, выскочат дороги, мобили и здания.

В разговор вступил Вельзевул:

– А что если цветок нужен для отвода глаз? Я хочу сказать, если он не имеет никакого значения.

– И именно поэтому он всегда оказывается в центре внимания? – уточнил я.

– Да. Пока все пытаются разобраться с цветком, кто-то незаметно проворачивает свои тёмные делишки.

– Какие делишки? И кто?

Вельзевул развёл руками.

В том-то и проблема. Чтобы делать предположения, нужны факты, а у нас их кот наплакал. Факты…

– Кашп, ты нашёл на месте исчезновения что-нибудь интересное?

Призрак с готовностью ответил:

– Я всё обследовал.

Может, не супертщательно, так как полицейские мешали…

Я догадывался, что он скажет дальше.

– Но?

– Ничего.

– Угу.

– Вернее, почти ничего.

Анализатор нащупал энергетические сгустки.

Но о них мы и так знали.

– Большими были сгустки?

– Довольно.

Как и говорилось в файлах, они могли остаться после заклинания.

Немаленького по силе.

– Ты считаешь, дело в магии? – спросил я.

– Не знаю, – ответил Кашпир.

«Не знаю»… «что угодно»… «ничего нового»… Самые неприятные ответы для любого сыщика. Они означают, что дело снова зашло в тупик. А в нашем случае оно из него и не выходило.

Я обратился к Вельзевулу:

– Дьявол, а ты ничего не заметил?

– Когда ты так говоришь, мне кажется, что ты ругаешься.

– Гы. – Я пыхнул сигарами. – И всё же?

– Не-а, ничего. Было бы у меня анализатор, я бы, может, чего и нащупал.

Но я решил не сдаваться.

– А земля вокруг цветка – с ней всё было в порядке?

– В полном.

– Ну а цветок? Никакие жутко ценные насекомые по нему не ползали?

– Нет. Но, может, исследования что-нибудь дадут.

Кашпир согласно закивал.

– Да-да.

Вельзевул прав.

Надо дождаться результатов исследований.

– А если внутри бутона жили какие-нибудь редкие бактерии? – предположил я. – Они вполне могли помереть, когда цветок оказался в закрытом пакете.

– Но тогда с такой же проблемой столкнулись те, кто забрал предыдущие два цветка, – заметил Вельзевул.

– Они могли знать об этом. Кроме того, если они забрали оба цветка, они должны были бы догадаться о своём просчёте. Не потому ли им потребовался второй цветок? Потому что первый они «загубили».

– А кстати, – сказал Кашпир, – кто эти «они»?

О ком мы говорим?

– А вот это постарается узнать наш общий друг Вельзевул. – Я повернулся к дьяволу. – Да, Вельз?

Он кивнул.

– Я наведу справки об этих странных исчезновениях – вдруг всплывёт что-то новое – и поищу инфу о тех, кто забирал цветки. Как думаешь, имеет смысл копать в направлении самой шахты? Ну, там, не связано ли исчезновение с добычей золота или жидкой энергии.

– Думаю, ты зря потратишь время, – сказал я. – Повелитель и его агенты прошлись по всем «жертвам», но ничего подозрительного не обнаружили. Почти все исчезнувшие – обычные адцы. А те, которые не обычные, с ними не связаны. И друг с другом тоже.

– И всё-таки я присмотрюсь к шахте, – решил Вельзевул. – Когда совсем нет зацепок, нельзя пренебрегать никакими возможностями.

– О’кей. Но самое главное, постарайся узнать, что за типы умыкают цветочки. Сконтачься с Павлом. Ты его родной брат и можешь без проблем с ним общаться, никто ничего не заподозрит.

– Ясно.

– Чудненько. А я тем временем покопаюсь в файлах и свидетельствах. Меня не покидает мысль, что мы упустили что-то важное.

– Важное и очень незаметное?

– Именно. Какую-то деталь… Надо перелопатить документы – может всплыть что-нибудь новое и любопытное.

– А что делать мне? – спросил Кашпир.

– А ты, Кашп, ни о чём не беспокойся и занимайся исследованиями. Нам важно, чтобы они дали результаты.

– То есть мне проследить, чтобы профессор Колбинсон не наделал ошибок?

– Вот именно, – улыбнувшись, сказал я.

Призрак засмеялся негромким приятным смехом.

Колбинсон – научный руководитель Кашпира, один из самых талантливых и уважаемых учёных во всём Мире. И при этом, что интересно, доброе и отзывчивое существо.

– Да, как там проф? – спросил я. – В норме? Я давно его не видел.

– Колбинсон-то?

Ничего.

Как обычно.

Препарирует науку и муштрует студентов.

– Тут главное не перепутать.

Мы все немного посмеялись. Потом я сказал:

– Введи его в курс дела. Насколько я помню, Колбинсону можно доверять.

– Надёжнее его профессора нет, – убеждённо произнёс Кашпир.

– Вот и прекрасно. Передавай ему вместе с цветком мой пламенный привет и попроси не торопиться. Если надо – подождём, а спешка в таком деле может всё испортить. Нужное финансирование я обеспечу – у меня есть кое-какие средства на счёте. А когда закончим расследование, Павел, думаю, возместит мне затраты.

Кашпир заверил, что всё будет путём.

– Мне вот ещё что интересно, – сказал я. – С момента исчезновения прошло часа два. Почему цветок не забрали как вещдок, а оставили под присмотром трёх не шибко умных копов?

– А где ты видел умных копов? – поинтересовался Вельзевул.

В его словах был смысл. Но я клонил не к этому.

– Я клонил к тому, что кто-то словно бы специально оставил цветок под такой охраной – чтобы потом приехать и преспокойненько его захапать. И сомневаюсь, что это был Повелитель, который ни за что не хочет светиться. Но тогда кто же?

– Существа, забравшие первые два цветка! – воскликнул Кашпир.

– Угу. Я тоже так думаю. Выходит, они в сговоре с копами?

– Или, по крайней мере, с некоторыми копами, – внёс свою лепту Вельзевул.

– Ага.

– А Повелитель об этом знает?

– Уверен, что знает. Ему ведь было известно, где произошло последнее исчезновение. И о цветке тоже.

– И тем не менее, он предпочёл не вмешиваться. Почему?

– А вот это меня интересует, наверное, больше всего. Думаю, мы имеем дело с чем-то очень масштабным.

– Ещё каким масштабным.

Ежедневные исчезновения, информацию о которых скрывают спецслужбы.

И в которых замешана полиция.

«Конь» взревел, наклонился вбок, встал на два колеса, и мы на полной скорости влетели в поворот. Обошлось без жертв. С нашей стороны, во всяком случае.

По радио передавали “Hot in the City”. Я гонял в пастях сигары и иногда смотрел на дорогу.

– Подозреваю, что всё ещё масштабнее, – сказал я, – и полиция здесь – далеко не самое главное звено.

– А какое главное?

Я повернулся к друзьям.

– Это и есть самая большая загадка. Найдём её решение – распутаем дело. Хотя кажется мне, что…

Но мы уже подъехали к университету. Он распластался по Аду, подобно морской звезде. Его корпуса утопали в зелени. Это было заслугой ребят из биологического института по соседству: так они и Ад озеленяли, и сохраняли редкие виды растений.

Я коснулся сенсора, и мы остановились.

С пакетом в руке и анализатором под мышкой, Кашпир вылез из «коня».

– Может, помочь?

– Да нет, Дец, спасибо.

Я справлюсь.

Я напомнил Кашпиру, чтобы он берёг цветок так же, как его самого в детстве берегла мама. Потому что без цветка, сказал я, можно поставить на расследовании крест. Большой, жирный и окончательный.

– Всё будет в порядке, – заверил призрак.

Он помахал нам на прощание, а мы помахали ему. Убедившись, что Кашпир без проблем вошёл в здание, мы поехали дальше.

По пути мы с Вельзевулом успели переброситься парой слов. Я сказал, что скоро мной могут заинтересоваться копы. Мы обдурили их поддельным цветком, но не сегодня-завтра они обнаружат подмену, и тогда у меня начнутся неприятности.

– Вам с Кашпиром ничего не грозит, – говорил я, – вас они не видели. Но больше всего меня волнуют не они, а те… субъекты, которые похищают цветочки. Копов я знаю как облупленных, а об этих мне известно даже меньше, чем об этикете. Кто они? Чем занимаются? И что захотят сделать со мной после того, как, умыкнув третий цветок, выяснят, что он липовый? Меня не пугает неизвестность. Но, если они меня найдут, я могу исчезнуть, и больше вы меня никогда не увидите.

– Ну, для кого-то это будет хорошей новостью, – пошутил Вельзевул.

– Ага, – согласился я, – например, для Павла.

– Ага, например, для него.

– Но я не доставлю ему такой радости. – И я продемонстрировал сразу три белоснежных оскала. – Вельз, я, вот, всё думаю: что же мы упустили? Какую деталь? Не знаю, почему я так уверен в её существовании. Но должна же быть хоть какая-то зацепка…

– Совсем необязательно.

– Не знал, что ты пессимист, дружище. Хотя ты прав. Но всё-таки я буду надеяться, что зацепка есть, и, кто знает, вдруг я её найду?

Вельзевул ничего не ответил, только неопределённо повёл рукой.