Гигантское существо, похожее на лошадь, прыгнуло на него со спины. Он как раз пересекал причудливым узором изукрашенную землю – в очередной раз, – когда монстр, изрыгая ненависть и рёв, рванулся сзади. Рыцарю повезло: враг задел его лишь по касательной, потому что в самый последний момент воин успел развернуться и уйти отработанным за годы службы движением в сторону.

И всё же его ударило сильно. Он отлетел вбок и упал на колени. Справа тело обожгло мощной, неукротимой, неотступающей болью. Хотя и была тупая, она словно бы взрезала организм рыцаря, сознание, волю. Понимая, что надо двигаться, если не хочет устроить себе скорую, неизбежную и жуткую смерть, рыцарь вскочил на ноги и, стараясь не обращать внимания на всё более и более садняще-горящий бок, выхватил из ножен меч.

Монстр-«лошадь» приближался, используя постоянное ускорение: да, что-то неправильное, чужеродное и чуждое природе чувствовалось в надвигающейся живой смерти. А в нём, рыцаре, не ощущалось?.. Правда, и отголосок Вселенной, фривольной волей создающей иногда невероятные, неповторимые страшные и странные вещи, животных, людей – он, этот отголосок, замечался, звучал в бегущей с бешеной скоростью громаде. Массе мышц и ног; с горящими подземным пламенем глазами, с выдуваемым через великанские провалы ноздрей паром.

Но рыцарь оказался опытнее и умнее, а ещё он был человеком и, в отличие от наиболее свирепого и опасного противника-животного, пусть даже противоестественного, знал, как поступить, чтобы и победить, и самому остаться целым. Он шагнул в сторону, пропуская килограммы и килограммы неостановимой «машины смерти», после чего обернулся и резко бросил в гиганта-монстра острый, недавно наточенный меч. Бросок получился отличным: плотным и далёким. Лезвие меча прошило тугую плоть противника-чудовища, заставив того извергнуть оглушительный крик-вопль и свалиться на землю, вывернув поджатые, натренированные годами дикой жизни ноги. Рыцарь услышал хруст ломающихся костей.

Тогда он рванулся с места и в два продолжительных прыжка подскочил к поверженному. Меч, лезвие коего почти целиком скрылось под плотью и кровью, торчал из середины объёмной тёмно-коричневой спины, чуть слева. Намереваясь добить побеждённого, воин схватил меч за рукоять и рванул наверх. Одновременно с тем движением ударил ввысь кровавый фонтан, впрочем, быстро иссякший и прерватившийся в багровый ручей.

Планам рыцаря не суждено было осуществиться, поскольку в ту же секунду, едва только он занёс меч для решающего удара, его, верного воителя Его Величества, повалили на землю чьи-то руки и начали втаптывать в грязь ноги в металлических сапогах. С одной стороны, беспокоиться о смертеносном уроде из лошадиных не имело смысла – он определённо скончался либо был близок к этому, вот и не поднимался на копыта. С иной же стороны, следовало забыть о завершённом бое и вступить в следующее сражение. Задачу усложняло то, что рыцарь, в неудобной позе, покрытый синяками, лежал на спине, на холодной цветной земле, и его пинали коваными мысами в бока, в спину, в живот неожиданно появившиеся меченосцы из отряда главного визави. Нужен был меч! А он, вот беда, покоился в нескольких шагах от рыцаря, выброшенный случайно, стоило одному из закованных в латы людей, злобно нависающих, провести профессиональный удар пяткой в руку.

И всё же он извернулся и, в то время как ноги враждебно настроенных рыцарей месили воздух, он, применив с пользой вырученные, выигранные две-три секунды, дотянулся до оброненного оружия и поднялся во весь рост. Огласив окрестности неудержимым, гневным рыком, он бросился на них, и меч в умелых руках двигался проворнее и неудержимее, чем когда-либо раньше. Двоих он повалил практически сразу. Первому рыцарь отсёк главу, второму – руку; первый, разумеется, скончался немедля, а второй теперь не представлял угрозы: скоро он отправится в гости к другу-соратнику, по вине хлеставшей из рубленой раны крови и болевого шока.

Выяснилось, что третий напавший проворнее и опаснее собратьев. Он несколько раз едва не достал верного и незаменимого слугу Его Величества, и единожды меч плашмя скользнул по шлему рыцаря. Последнего это только разозлило, и он, посылая удары направо-налево, задавил силовой атакой сопротивлявшегося мечника. Вот выгадан подходящий момент, и лезвие старинного, передающегося по наследству орудия смерти выбивает обычный клинок из рук агрессора. Второй удар, почти тут же, и сердце злого рыцаря пронзено насквозь. Изрыгая кровяную слюну и собственно кровь, умерщвлённый повалился на колени, потом набок и на спину, распластываясь на будто бы поделённой на части земле.

Вновь справившийся с посулами гибели рыцарь не получил передышки; что там, и меч протереть от крови нет времени! Из пролеска, что немного впереди, с несущимися над полем брани боевыми криками, выбегали, тормоша ветки и заставляя опадать листву, новые враги. Числом явившиеся на сей раз настолько превышали скрытые и известные ресурсы сколь угодно талантливого бойца, что о сражении с вероятностью победить не могло идти и речи.

Ну ладно… он отступил назад.

Вдруг, заслышав шум позади, рыцарь, подозревая совсем уж недоброе – враг окружил его! – оглянулся. И тогда он сбил батальное настроение рвущихся в гибельный пыл берсеркеров-чернокожих уничтожающим связки «У-ур-ра-а-а!..». Из большого скопления кустов за спиной бесстрашного мужчины, не побоявшегося продолжить наступление после потери целого отряда и, значит, всякой помощи, оттуда, из тьмы на свет, неслись и неслись рыцари Его Величества. Такие же, как он, воины, в качестве поддержки отправленные Королём по следам потерпевшего поражения передового отряда. Да, он дождался!

Однако битва лишь только начиналась.

Когда рыцарь, пару раз взмахнув мечом, чтобы хоть слегка обтрясти скопившуюся на лезвии, капающую на зелёные ростки и коричневую землю кровь, глянул вперёд пристальнее, ему почудилось, что глаза выхватили из сборища темнокожих людей силуэты слонов, где-то там, вдалеке. Или показалось?.. Да нет, и будто бы на каком-то из травоядных великанов восседала высокая худая фигура в чёрных одеждах. Королева?! Но не значит ли это, что и сам Король вечного врага поблизости?..

Времени на подумать не оставалось; оного и так прошло слишком много, ибо взяли на себя первый удар белокожие из подмоги (рыцарь контролировал действо). Следуя воли момента и судьбы, он снова выкрикнул «Ура!», приветствуя братьев по оружию, и схлестнулся вместе с ними в очередной баталии, сложнее прерыдущих и совершенно явно грозившей смертью. Через некоторое время он узнал, что и их Король с Королевой неподалёку, что они пришли, чтобы поддержать войско, повысить его дух. Затем Король ускакал обратно в замок, а снежнокожая правительница возглавила силы арьергарда.

И случилось немало иных событий, и рыцарь из авангарда лично встретился с правителями страны, и было наступление на бастионы чёрных, и сражения в их городах и деревнях, и защита своих владений. Пока же он оставался простым рыцарем, не главнокомандующим и не кем-нибудь из руководителей помельче, например, капитаном. Да и война покуда лишь разгоралась, медленно, однако неотвратимо достигая пика, накала, синего навершия пламени ненависти и смерти. Сражённые, усеивали землю слоны, кони, конники, рыцари и другие пешки. Обоих цветов. И «очень старая игра» захватывала всё новые территории.

Игра в шахматы, в масштабах мира, тем временем только-только начиналась.

(Ноябрь 2016 года)

Холодный человек

В тот день была зима.

Сидя за завтраком и без особого желания поедая манную кашу, 8-летний Гоша никак не мог дождаться прогулки. На улицу влекло и зимнее, но тёплое солнце, и искрящийся на нём снег, и голос старых и будущих, новых друзей – мальчишек и девчонок. Но больше всего – снеговик. Тот снеговик, которого он задумал слепить и которого ему обязательно поможет смастерить любящая мама.

Когда одевались, Гоша всё время отвлекался на рассказы и разговоры о прошлой прогулке, а потому, как бы не рвался мальчишка на прогулку, вышли они только минут через 15.

Над выходом на улицу висела великанская сосулька, грозившая того и гляди оторваться и свалиться. Гоша предпочёл о ней не думать и, потащив мать за собой, побыстрее миновал страшное место.

И всё сделалось действительно так, как желалось: зимнее тёплое солнце, искрящийся снег, весёлые, кричащие и вопящие, ребятишки…

Гоша побежал вперёд, к игровой площадке, и остановился в нескольких десятках шагов от неё. Здесь находилось небольшое поле – впрочем, это Гоша называл его «полем», потому что не искал других названий; усеянное плотным, мокроватым, не вытоптанным никем снегом, оно идеально подходило для того, чтоб соорудить снеговика. Этим Гоша и занялся.

Когда же мама попыталась помочь, он веско и категорично заявил «Не надо» – заявил спокойно и по-взрослому, и даже немного отстранил мать ладонью. Улыбаясь подобному проявлению самостоятельности и, пожалуй, мужественности, женщина отошла назад и, прислонившись к одному из посаженных здесь ровными рядами деревцов, стала с интересом и удовольствием наблюдать за возящимся со снегом ребёнком.

Вначале получалось не очень хорошо: всё же давало себя знать, что это первый снеговик, которого Гоша лепил один, без посторонней помощи. Мальчик довольно легко скатал шарик, однако, когда пришлось возить тот по снегу, дабы увеличить в объёме, возникли трудности. В ответ на новое предложение матери помочь опять последовал отказ. Оскальзываясь, Гоша скатывал живот снеговика. Наконец, этап остался позади – наверное, наиболее сложный из всех. Затем восьмилетний мальчуган разобрался с шеей и головой: опыт у Гоши уже какой-никакой имелся, да и снега требовалось меньше, поэтому две последние крупные «детали конструктора» проблем не вызвали.

И вот снеговик, гордый и неровный, и пока безликий, зато – целиком слепленный маленьким Георгием Новиковым, стоял и сверкал белыми искрами. Далее следовала мамина очередь. Подобрав с земли два прутика – отвалившиеся у ближайшего дерева веточки, она одну отдала сыну, а другую воткнула слева, ближе к верху второго снежного шара. Гоша приспособил правую руку. Потом мама закрепила на лице две пуговицы и аккуратно вдавила в «лицо» снежного человека небольшую морковку. Взяв с земли третий прутик, поменьше, Гоша перевернул его горизонтально и прилепил под морковой – вот и рот.

– Ура! – не выдержав, выразил свою радость Гоша.

– О, снеговик! – обрадованно сказала незнакомая белокурая девочка лет шести.

Они с Гошей познакомились. Её звали Варя, и Гоша рассказал вновь обретённой подружке о снеговике, о том, как снеговика зовут – Павел Игнатич (почему – не знал и сам «мастер»), и что он сам, в одиночку, без маминой помощи соорудил белоснежного великана. Они ещё чуть-чуть поговорили, затем Гошина мама сфотографировала их обоих (вдвоём и порознь) у снеговика.

Прогулка продолжилась более шумным порядком. Подошли и подбежали другие ребятишки; перезнакомившись с ними, Гоша сказал:

– А может, в снежки поиграем?

И они с упоением стреляли друг в друга прекрасно и легко скатываемыми кругляшами, пока время прогулки не подошло к концу. Гоша попрощался с друзьями, и они с мамой зашагали в сторону дома.

Перед подъездной дверью, сверху, прямо над входом, Гоша снова обратил внимание на огроменную сосульку. Он даже остановился – настолько его успугало увиденное.

– Я боюсь, – обратился сынишка к матери и прижался к ней боком.

– Чего ты боишься, Гош?

– Сосульки. Видишь, здоровенная? А что если она упадёт нам на голову?

Мать потрепала его по светло-русым волосикам, мягко и нежно произнесла «Глупыш», и они, невзирая на опасения Гоши, вошли в подъезд. Сосулька осталась висеть где висела.