Молодая девица суетилась за прилавком, обслуживая многочисленных покупателей. Парень заказал большую чашку черного кофе и пару бутербродов с семгой. Свободный столик на высокой ноге находился у стеклянной стены. Повесив рюкзак на крючок под столешницей, он принялся за еду. В заведение постоянно заходили-выходили посетители. Кофе оказался прекрасным и парень, наслаждаясь напитком, безмятежно разглядывал за происходящим в зале ожидания.

За соседним столиком расположилась пара; симпатичная блондинка, в облегающих джинсах, и парень-атлет в одежде байкера. Он постоянно что-то нашептывал ей на ухо, та прыскала от смеха.

– Джулии, глянь, ну и видок у Колибри. Рыжий, курносый, лопоухий, глазки голубенькие. Е-мое. Не повезло парняге, – нашептывал байкер напарнице.

– Ты еще забыл об очочках «а-ля ботаник». А, прыщи-то, прыщи. Богато. Полный отстой, – тихонько хихикала блондинка, разглядывая витринное отражение соседа в ветровке.

– Зато глазки наглые. Так и пялится на твою задницу. Того и гляди, слюной захлебнется, – продолжал байкер. Джулия мечтательно улыбнулась в тридцать два белехоньких зубика:

– Есть люди, в которых живет бог. В других живет дьявол. А, в этом только глисты. Пусть полюбуется. Пока. Ждут, бедолагу, приключения на всю филейную часть. Причем качественные.

– Это точно. У нас не заржавеет. Не долго ждать осталось, – ухмыльнулся байкер.

– А, ну-ка прекратить засорять эфир! – раздался в микронаушниках жесткий голос,

– Через минуту начинаем операцию. Доложить о готовности!

Физиономии у парочки посерьезнели:

– Ромео готов. Джулия готова!

– Вас понял. Всем минутная готовность! Начинаем! – металла в эфире не убавилось.

Блондинка легонько хлопнула ладошкой по руке приятеля:

– Кофе крепковат. Купи «Бон Акву» без газа.

– Момент, – байкер торопливо дожевывал пирожное.

– Не спеши. Я сама, – улыбнувшись, девушка направилась к витринному прилавку. Покачивающиеся бедра проплыли прямо перед носом Колибри. На ходу девушка попыталась запихнуть мобильный телефон в задний карман джинсов. Аппаратик выскользнул и, упав на пол, разлетелся в дребезги. Джулия, быстро развернувшись, увидела жалкие осколки. Личико девушки сморщилось, став похоже на вяленый урюк, а в уголках глаз заблестели слезинки. «Марина Неелова просто отдыхает», – мысленно аплодировал Ромео, спеша на помощь подруге.

Но первым к девушке подскочил Колибри. Утешая Джулию, он то начинал собирать осколки, то приобнимать за плечи. Ромео, проходя мимо столика Колибри, молниеносно опустил в недопитый кофе малюсенькую бусинку.

Потом они в вдвоем успокаивали девушку. Джулия доиграла роль до конца. Горевала так натурально, что даже Ромео забеспокоился. Попрощавшись с учтивым парнем, парочка покинула кафе.

«Е-мое, везем же людям! Цыпа, как в сказке! В натуре: смерть Кощея в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в шоке!», – проводил взглядом блондинку Колибри. Вернувшись за столик, он дожевал бутерброд и, как водку, залпом допил кофе.

Стоявший в дальнем углу заведения мужичок, дожевав пирожок с ливером, аккуратно вытер рот салфеткой.

«Объект заряжен», – почти не разжимая губ, буркнул он

в кулак. Старший бригады наружного наблюдения уже час не снимал наушники и уловил в эфире сообщение своего агента.

Мобильный центр бригады, закамуфлированный под обычный микроавтобус «Баргузин», припарковался напротив центрального входа в Ленинградский вокзал.

Если бы кто-то смог заглянул в салон, то был бы весьма удивлен. От стандарта в «Баргузине» остался только внешний облик. Полностью тонированные стекла, автономная система микроклимата, укрепленный бронированными листами кузов, 200-сильный двигатель концерна «Мерседес», усиленная подвеска, герметичный салон, нафаршированный под крышу хитрой электроникой.

Кроме водителя, бдящего за рулем, в микроавтобусе находилось двое. Старший группы Печенкин и дежурный оперативник. Печенкин, поддерживая постоянную радиосвязь с агентами, руководил операцией. Водитель отслеживал обстановку вокруг, оставаясь готовым вступить в дело при необходимости, а оперативник был в резерве у майора. Он то и принял сообщение о появлении новых игроков.

– Семеныч, «быки» объявились, – помощник повернулся к Печенкину. Тот с напряженным лицом выслушивал последние сообщения двоек о поведении Колибри.

– Что это вдруг? Кто за ними смотрит? – забеспокоился Печенкин.

– Седьмая группа. «Быков» двое. Пока торчат на парковке, – оперативник, прослушивая переговоры седьмой группы, одновременно комментировал их старшему:

– Один из них Репей.

– Репей!? – напрягся Печенкин:

– Камера их захватывает?

Сотрудник кивнул. Майор развернулся в кресле:

– Дай картинку!

Помощник щелкнул тумблером, и на ближнем мониторе сменилось изображение. Вместо кафе, которое, как раз, покидал Колибри, появилась площадь перед вокзалом. Повернув ручку по часовой, офицер приблизил картинку. Весь экран заняло изображение двух парней, стоящих у бампера «Лэнд Ровера». Один из них беспокойно шарил глазами по припаркованным рядом автомобилям, а второй…

Второй, словно гриф, поворачивал обритую голову, вглядываясь колючим взглядом.

«Точно репей. Зыркает, как царапает», – подумал Печенкин, не отрываясь от монитора.

– Пару из «семерки» на «быков». Если разделяться, вторую добавишь из резерва, – быстро распорядился майор.

– Понял, – помощник, сморщив лицо, пожевал губами:

– А, не пересаливаем?

– Делай, что говорят! – получил резкий ответ:

– Верни вокзал!

На экране вновь появился Колибри. Он стоял в центре зала, беспокойно крутя головой. Обнаружив искомое, парень устремился в конец зала.

– Всем группам готовность «ноль»! – четко проговорил в микрофон Печенкин, не отрывая взгляд от монитора.

Глава 2 «Хватай мешки, вокзал поехал!»

Вот уже двадцать минут Тема блудил по магазинчику среди стеллажей с книгами, журналами, буклетами и прочей канцелярской мелочевкой. Выбирая в подарок Варе книгу о Москве, он откровенно тянул время. Сегодня трафик оказался не настолько плотным, и на вокзал он попал раньше времени. Лехи еще не было. Дело обычное. Господь бог наградил приятеля привычкой объявляться в последний миг, а то и припоздать.

Разглядывая корешки, прижавшихся к друг другу книг, Тема наткнулся на «Прогулки по старой Москве» Митрофанова. Мобильник затренькал, когда он вытягивал «Прогулки». Динамик засипел Лехиным голосом:

– Темыч, я встрял по полной. Простыл наглухо. Езжай один. Варюхе привет. Моей отдельный, с поцелуем. Объясни, что не транспортабелен. Через недельку-другую, клянусь шарфиком «Спартака», приеду. Ладушки?! Извиняй, Темыч, за подставу. Больше не буду. Честно, пионерское! Удачи на дорогах!

– Вот черт педальный, – отключив телефон, заругался Тема: – Вечно у него проколы! Чума! Зачем я один попрусь в Питер? Зиночка удавит на месте. Шарфик «Спартака»! Да, хоть, пуговка от гульфика! Приедешь через неделю! Счас, поверил, жди! Во, блин, подставил!

Забыв про книгу, Тема вышел из магазинчика в зал ожидания.

****

Колибри быстро спускался по лестнице в цокольный этаж, лавируя между людьми. Достигнув широкой, как аппарель десантного корабля, металлической двери, украшенной табличкой с силуэтами мужчины и женщины, рванул ручку. Дверь распахнулась, и вместе с ней, пробкой из шампанского, вылетела дородная женщина.

«Видно тетка за ручку держалась. Шустро выпорхнула малышка», – мелькнула мысль, пока он бежал до турникета. Сунув банкноту в щель кассы, Колибри скрылся в отделении для джентльменов. Промчавшись вдоль стенки с чашами писсуаров, он заскочил в свободную кабинку. Плюхнувшись на унитаз, облегченно выдохнул:

– Мля, еле успел. Полный конфуз. Во, как скрутило!

В памяти вплыла недавно услышанная по радио шутка: «Наполеон очень любил сидеть на барабане и следить за ходом сражения, а когда ему становилось страшно, то это слышала вся его армия».

К одному из писсуаров степенно приблизился респектабельного вида высокий мужчина. Модный плащ европейского покроя, сумка натуральной кожи, пышная шевелюра с намеком на седину, выдавало в нем представителя около богемной тусовки.

Совершая гигиенические процедуры, господин явно располагал изрядным запасом времени. Ватерклозет столичного вокзала весьма посещаемое место. Момент, когда посетителей рядом не оказалось, пришлось ждать семь минут. Все это время в миниатюрном наушнике, скрытом в прическе, с периодичностью в несколько секунд, зудил голос Печенкина:

– Здесь Первый. Денди, мать твою, сообщи о готовности!

Господин сохранял меланхоличное выражение лица, не вслух поминая родню Первого включая предков.

Улучив паузу в наплыве клиентов, он подошел к кабинке Колибри. Встав на цыпочки, заглянул во внутрь. Колибри спал, сидя на унитазе, со спущенными штанами. Злорадно ухмыльнувшись, господин зашептал в микрофон:

– Первый, первый! Здесь Денди. Клиент готов. Жду карету.

– Понял, тебя, Денди, понял. Будь на месте. Карета пошла, – ожил наушник голосом Печенкина.

Тема направлялся в кафе, когда мимо прошагали трое крепких мужиков в униформе «Скорой помощи». В руках первого покачивался типовой чемоданчик с красным крестом на борту, последний тащил сложенные носилки. Уступив дорогу, Тема заметил, как санитары свернули на лестницу, ведущую в цоколь.

«А, еще говорят, в медицины некому работать. Судя по габаритам, пацаны корью в детстве не болели. И, дефицит витаминов не застали», – мысленно ухмыльнулся студент, переступая порог кафе.

– Кто «Скорую» вызывал? Где больной? – санитар уперся в стойку кассы. Двое его коллег, перекрыв вход-выход, замерли в стойке бультерьеров.

Кассирша, дебелая тетка, вскочив с кресла, заметалась в будке-аквариуме:

– Какой больной?! Нет у нас больных! Никто «Скорую» не вызывал.

– Звонили в «Ноль-Три». Сказали, мужчине в туалете Ленинградского вокзала плохо. Без сознания. Мы и приехали, – санитар с обликом громилы, нависал над стойкой.

– Какому мужчине плохо? У нас всем хорошо. Все нормалек. Зря приехали. Ошибка вышла, – бубнила тетка.

– Может и ошибка. Раз приехали, надо проверить, – веско заключил санитар и, кивнув напарнику с носилками, прошел в мужской зал. Третий санитар переместился так, чтобы контролировать вход. Через несколько минут санитары вынесли на носилках Колибри.

– А, говорите, что все нормально! Сидишь в будке, не хрена не знаешь! Так и помрет кто не ровен час! – назидательно говорил старший санитар, протискиваясь мимо турникета.

– Первый, здесь Денди! Клиент поехал, – раздался голос агента в салоне «Баргузина».

– Понял тебя, Денди. Возвращайся. Вторая и третья «двойки»! Готовность «ноль». Карета пошла, – скомандовал в микрофон майор.

– Вторая готова! Третья – «ноль»! – тут же откликнулся эфир.

Печенкин удовлетворенно потер ладони. Все шло, как по нотам. Наступил заключительный этап операции.

– Командир, смотрите, – помощник тронул за локоть:

– Репей направляется в вокзал. В руках рюкзак. По виду не тяжелый.

– Какой репей? – дернулся Печенкин:

– Репей! Что раньше молчал! Быстро за ним свободную «пару».

– Шеф, свободных нет. Сейчас объект погрузят, освободятся и «двойка», и «тройка».

– Япона-матрена! – взвыл Печенкин:

– Как освободятся, сразу туда!

– Понял, шеф, сделаем. Ни куда он не денется, – оптимизма в голосе помощника было море разливанное. Печенкин поерзал в кресле.

«На кой сюда Репей приперся? Случайность или страхует Колибри?» – размышлял он, наблюдая на мониторе, как «эвакуаторы» запихивают носилки в «Скорую».

****

Репей в развалку вышагивал по залу ожидания, аккуратно высматривая Колибри. Множество людей фиксировала сетчатка «быка», не вызывая эмоций. Обойдя весь зал, он поднялся на второй этаж и увидел синюю ветровку за стеклом кафе.

Тема уныло жевал третий бутерброд, когда перед ним возник громила с колючим взглядом. От неожиданности студент поперхнулся.

– Опаньки, а вот и я. Не ожидал, Колибри. Поклон от Алекса. Посылочку тебе притаранил, – осклабился Репей.

– Какую посылочку? – через кашель выдавил Тема.

– Новогоднюю. В ней, яйцо. В яйце, иголка. А, иголка, смерть твоя, – заржал Репей:

– Ну и дубина ты! Алекс сказал, что все что нужно в рюкзаке. Шаг вправо, шаг влево, прыжок на месте, попытка к бегству! Замочим влет. И, не дури, как в прошлый раз. Ксиву давай! Что припух? Сомлел от радости? Паспорт гони, олух, некогда мне!

Тема, как под гипнозом, вытянул из кармана паспорт. Громила, мигом спрятал книжицу за пазуху.

– Бывай, хлопчик! Пароль запомни: «Как вы относитесь к экспрессионистам?» Отзыв: «В каждой голове свои тараканы». Смотри, не перепутай, шпиен! – он хлопнул ладонью по плечу:

– Не твои сто баксов на полу валяются?

Тема уронил взгляд под стол. Никаких баксов не было. Поднял глаза и обнаружил, что громила исчез.

Красный рюкзак лежал на столе.

«Что за хрень. Колибри, Алекс. Посылка. Облом с лютыми зенками. Розыгрыш ли? Не похоже. Надо проверить рюкзак. Может, что и проясниться. Но, если кто из приятелей прикололся – узнаю, рыло начищу», – в голове скакали взбесившиеся мысли.

Он беспокойно огляделся по сторонам. Разношерстный люд наполнял кафе. Каждый был занят своим делом и не обращал не малейшего внимания. Короткий разговор с лысым остался не замеченным. Не засекли контакт и, посланные «двойки» оперативников. Покинув кафе, Репей вышел через боковой вход и исчез за дверьми метро.

Забрав рюкзак, студент перешел за освободившийся столик в углу. Там, отгородившись собственным телом, он, вжикнув молнией, открыл верхний клапан. Толстенькая пачка 50-ти евровых банкнот, перетянутая цветной резинкой, слегка потрепанный загранпаспорт, железнодорожный билет, стальная, запаянная в пластик, коробочка. Тема взирал на содержимое, не решаясь прикасаться.

– Похоже, попал всерьез. Евриков прилично, – от волнения он шептал под нос. Обернувшись, оглядел кафе. Обстановка была рутинная. Посетителей заметно убавилось. Двое, торчали у витринной стойки, делая заказ. Еще один за дальним столиком что-то жевал с отрешенным видом.

– Эх, была не была, – он, трижды поплевав через левое плечо, взял в руки паспорт.

– Мать честная, это ж я, – левый угол второй страницы паспорта, занимала черно-белая фотография. Блеклый штамп московского ОВИРа придавал документу солидность и значимость. Чтобы буквы не плыли, Тема сморгнул пару раз:

– Опаньки. Фамилия не моя. Кличут Андреем. Какой я, в пим дырявый, Андрей. А, отчество-то, отчество, вообще, прикольное, Альфредович. Во, придумают. Язык вывихнешь!

Перелистав страницы, он продолжал бормотать:

– Смотри-ка, виз наштамповано немерено. Турция, Хорватия, Финляндия, Кипр, Франция, Германия, Польша. А, аусвайсу всего год. Путешественник, блин, неугомонный. Так, жэдэ билет на «Льва Толстого» до Хельсинки. В шкатулочке что? Ни одной щелочки. Запаяна наглухо. Внутри тишина, хоть затрясись. Может пустая, тогда в чем подвох? Загадка из трех букв. А, мне-то что теперь делать? Выбросить все и свалить? Точно. Делаю ноги. Погоди, погоди, а паспорт? Его же забрал амбал! В нем прописка общаговская. Найдут. Не спрыгнешь! Господи, вляпался в такое дерьмо. Кошмар!

Так и не решив, что делать студент вышел в зал. Рюкзак висел на плече. Народа в зале добавилось. У выхода на перрон информационное табло вещало о прибытии-убытии поездов. В легкой прострации Тема брел по залу.

– Куда прете, молодой человек! – визг женского голоса вернул в реальность.

– Извините, – буркнул Тема, уступая дорогу мощной мадам, энергично тянувшей за ручку массивный чемодан на колесиках.

Над самой головой зашелестел динамик:

– На платформе номер 3 продолжается посадка на скорый поезд номер 31 «Лев Толстой» следующий по маршруту Москва-Хельсинки. Повторяю …

– Мать честная, – он поднял глаза на табло:

– Что ж делать? Дилемма. Как в сказке: направо пойдешь, быть зарезанным, влево рванешь, итого лучше, зарубленным. Непруха. Назад нельзя. Остается, как барану, только вперед. Ладно, двинем вперед, в страну горячих парней и ягеля! Бог не выдаст, свинья не съесть!

****

– Центральная! Здесь «тройка». На вокзале «быков» нет, – ожил динамик в «Баргузине».

– Как нет?! Репей где? Все выходы под контролем?

Помощник заерзал в кресле:

– Сейчас все. Он не выходил.

– Так какого … Проверить все закутки! Отправь в помощь «четверку». И в темпе, в темпе, – Печенкин вдруг почувствовал нарастающую тревогу.

– Товарищ майор, что вас беспокоит? Ну, покрутиться Репей, не найдет и …, – начал оперативник.

– Заткнись! Быстро выполнять! – заорал Печенкин, вскочив на ноги. У офицера, впервые лицезревшего шефа в таком взвинченном состоянии, отвисла челюсть.

– Чего глаза выпучил? Вызывай «четверку»! – сбавив обороты, навис над ним Печенкин.

Студент оказался у седьмого вагона, когда до отправления осталось минут пятнадцать. У входа бдела симпатичная проводница. Рядом кучковалась троица финнов, по возрасту ровесники. Жители Суоми исподтишка поглядывали на русскую красавицу в стильной униформе РЖД. Их раскрасневшиеся физиономии и громкие голоса выдавали повышенный уровень содержания спирта в крови.

«Везет же людям», – завистливо подумал Тема, минуя жизнерадостных северян.

– Так, так, так, – улыбнулась проводница, разглядывая протянутый билет:

– До Хельсинки едем?

– Угу, до Хельсинки, – вздохнул Тема, прочитав на бейджике проводницы «РЖД. Лев Толстой. Алена». Девушка удивленно приподняла бровь:

– Во, дает?! Заграницу едешь, чего грустный?

Тема кисло хмыкнул: