После поездки к Вике на дачу Максим интенсивней стал заниматься саморазвитием, почти полностью забыв о том времяпрепровождении, которое у большинства людей ассоциируется с весельем и радостью, а у некоторых – со смыслом жизни. Только несколько раз Максим встречался с приятелями и только тогда, когда затевалось что-то необычное – будь то шашлык в лесу, катание на лошадях или что-нибудь ещё, отличающееся от сидения в сырой прокуренной каморке на бомбоубежище. Да и то это было в первой половине лета, а затем Максим решил завязать полностью с так называемой дружбой.
Он больше не нарушал режима, который установил сам себе. Пробежки в лесу стали доставлять ему ещё большее удовольствие. Даже в те дни, когда был запланирован отдых от физической нагрузки, Максим всё равно просыпался в девять часов утра, пил чай и шёл в лес, где простым шагом ходил по так хорошо знакомым местам. А затем он либо читал психологию, либо садился за компьютер и писал поздравительные стихи. А в одиннадцать часов вечера, когда темнело и улицы пустели, Максим рассекал вокруг района на велосипеде. Это было прекрасным завершением дня, и Максим всегда с нетерпением ждал этого часа. А когда лил дождь и приходилось забыть о велосипеде, Максим безумно расстраивался. Особенно когда дома происходили попойки родителей – попойки, которые по-прежнему всегда имели печальный финал. Максим с особым чувством на душе проезжал возле того дома, в котором, он знал, жила Света. Очень часто ему мерещилось, что из подъезда выходит она; порою, он даже был уверен, что видит Свету, даже невольно сбавлял ход.
После поездки к Вике на дачу Максиму постоянно стали звонить приятели. Чаще всех звонил Саня, предлагал встретиться, говорил, что все его ждут. Но Максим, как правило, не отзывался на эти предложения, хоть они и доставляли ему определённое удовольствие. Почему-то после Викиной дачи он думал, что приятели про него непременно забудут, ведь так он вёл себя пьяно и скверно. Но оказалось совсем наоборот.
Немало времени Максим уделял и чтению художественной литературы. Он даже записался в библиотеку.
– Молодой человек, что вы хотите? Фантастика и детективы у нас в том конце, – сказала интеллигентного вида библиотекарь, когда Максим в первое своё посещение библиотеки подошёл к полкам, на которых располагалась зарубежная классика.
А во второй раз уже другая библиотекарь, намного моложе, подозрительно рассматривала Максима, пока тот читал аннотации к романам Димфны Кьюсак и Эриха Марии Ремарка. В её взгляде смешались опаска и презрение. Так иной человек может смотреть на какого-нибудь бритоголового юнца, который с самоуверенным видом вдохновённо листает «Майн Кампф». Однако эта библиотекарь не стала отправлять Максима поближе к детективам и фантастике. Она только спросила:
– А что, сейчас ещё продолжается учёба?
Максим сказал, что нет, учёба уже давно закончилась, а читает он просто так, для себя. После этого библиотекарь попросила Максима снять сумку и положить её на диван.
В третий раз Максим в библиотеку не ходил, потому что у него появились деньги на книги. Деньги появились у Максима в результате напряжённой творческой работы. За июль и август он заработал больше, чем за предыдущие пять месяцев вместе взятые. Реализация творческих способностей поднимала дух Максима. И как же было здорово сесть на велосипед после дня, проведённого возле компьютера, после того, как написал стихотворений примерно на полторы тысячи рублей! Здорово было позволить своим глазам отдых. А глаза у Максима уставали здорово, что являлось одной из причин того, что у него возле дома Светы мерещились одни Светки. Естественно, это была не самая главная причина.
Часто Максим видел своих приятелей тогда, когда уставший возвращался домой в двенадцать часов ночи. Обычно приятели сидели на лавочках в парке недалеко от дома Максима. Чаще всего общение в таких случаях заканчивалось «привет, как дела». Редко кто-нибудь особенно пьяный просил у Максима покататься.
Ближе к осени у Лёхи был день рождения. Максим к тому моменту уже обещал себе, что даже в дни рождения своих приятелей он не позволит дать себе слабину и влиться в компанию людей, которых он пока по непонятным причинам начинал презирать. И чем больше росло его презрение, тем больше он ощущал значимость своих увлечений и тем чаще ему казалось, что он видит Свету возле её дома. Он не сомневался в том, что ему удастся проявить силу своей личности. Но как только позвонил Лёха, Максим сказал, что придёт. Он, было, попробовал собрать по кускам свою сильную личность, готовясь сказать «может быть», но даже на это его не хватило. Сперва Максим начал корить себя за слабость, но затем понял, что ничего страшного не произошло, что он даже ждал всё это время встречи со своими приятелями. Ведь им есть, что сказать друг другу, много приятных воспоминаний объединяет их.
Однако, как всегда и бывает, праздник оказался намного скучнее, чем можно было ожидать. И сделать его более-менее весёлым не были способны даже фотографирования, весёлые и вдохновённые тосты и передачи по МТВ, которые приковывали всеобщее внимание на протяжении первых двух часов праздника и которые отнюдь не способствовали увлекательному разговору.
Только под конец разговорились; воспоминания буквально нахлынули на участников компании. Инициатором разговора выступила новенькая девчонка Юля, которую Максим видел впервые.
– Что-то ещё месяц назад было намного веселее, – сказала она. – Помните, как ходили в лес на шашлыки?! Или как ездили купаться или играть в бильярд?! А ещё мне понравилось кататься на лошадях. Здорово тогда было! Я тогда как раз сдала последний экзамен. Хотя от этой лошади невыносимо пахло конским потом, скакала она что надо. Ещё мне запомнилось, как Клим ускакал в магазин за пивом. Ну и досталось же нам тогда от хозяина! А как мы играли в волейбол на пляже! Тогда ещё пошёл ливень, и нам пришлось скрыться в каком-то заброшенном доме. Помните, как мы ели сырые сосиски на чердаке, пока ливень барабанил по крыше?
– Подожди, а это разве было в этом году? – недоумённо уставился на Юлю Саня, как будто та напомнила ему какой-то эпизод из его прошлой жизни. – Что-то я не помню, чтобы ты каталась с нами на лошадях. А на шашлык когда это мы ходили?
– Да было такое, – ответила за Юлю Вика. – У меня в тот день ещё расклеился один ботинок. В этом дурацком лесу. А вот когда мы катались на лошадях, не помню. Помню только, что был ты, Гарик… Клима не помню. Когда это он ускакал за пивом?
– Как же, помню-помню, – вставил слово Клим. – Это было на майские праздники.
– На какие ещё майские праздники!? – воскликнула Юля. – Это было в июле!
– Поддерживаю Юльку, – сказала Вика. – На майские праздники мы ещё не были даже знакомы. Как же ты так, Клим, не помнишь, когда познакомился с Викой?
– Да я вообще тогда был убитый, – оправдывался Клим.
– Не, в мае это действительно не могло происходить, – вставил своё слово Лёха. – В тот день, когда вы поехали кататься на лошадях, я как раз участвовал в сражении в «RF-онлайн» против орков, поэтому не смог составить вам компанию. А сражение это было 2 июля. Только вот сосиски мы ели холодные разве не в прошлом году?
– Ты что, в прошлом году я бы с вами не могла там быть! – сказала возмущённая Вика.
– 2 июля. Ничего себе у тебя память! – удивился Саня.
– Сами по себе действия не запоминаются, – вставил своё слово Максим, и тут же воцарилась тишина. – Запоминаются только мысли и чувства, которые человек получает во время действия. И если человек не помнит, что происходило в тот или иной день, значит, у него в тот день просто-напросто не было мыслей и чувств.
– Понятно. Значит, я абсолютно равнодушна к лошадям, – заметила Вика. – Если бы я помнила тот день в мельчайших деталях, это означало бы, что я имею определённые чувства к лошадям. Правильно я тебя поняла, Максим?
– Но почему сразу к лошадям? Там ведь было много людей. Там наверняка было что-то новое. Светило солнце или лил дождь. Возможно, была радуга. Был лес или было поле. Там была, наконец, жизнь.
– Ой, ну ладно, что-то я запуталась. Давайте поговорим о чём-нибудь другом, – предложила Вика.
И разговор закончился.
Когда Максим пришёл домой, он бросил взгляд на кроссовки для бега и подумал, что больше одного дня этим кроссовкам не придётся стоять без дела. Вперёд, вперёд в будущее!
С возрастом люди меньше уделяют времени дружбе и общению с себе подобными, потому что у них в голове накапливается всё больше воспоминаний и мыслей, которые они ни с кем не имеют возможности разделить.
В том, что Максима ни с кем из его приятелей не объединяют особые воспоминания, он убедился во время празднования Лёхиного дня рождения. Он понял: то, что, по его мнению, должно составлять основу жизни, для его приятелей – сплошная скука и пустяк, не заслуживающий того, чтобы о нём помнить. И потому Максим решил окончательно завязать с так называемой дружбой; он даже начинал находить плюсы в одиночестве.
Ему нравилось замечать изменения, происходящие в природе, когда он занимался ежедневно спортом. Теперь окна машин запотевали по вечерам, когда Максим катался на велосипеде, что напоминало о скором приближении заморозков. Прохладные вечера разогнали всю молодёжь. Парки, которые летом всё время были полны народа, теперь стали безлюдны. А по утрам, когда Максим шёл в лес, на траве лежал иней. Деревья с каждым днём всё больше желтели, а хозяйки собак предпочитали прогуливаться со своими любимцами ближе к дому. В лес им уже не хотелось. И Максим всё это замечал, но рассказать об этом было некому. Хотя, порою, когда мимо проходила какая-нибудь знакомая тепло одетая женщина, которую он помнил ещё с лета прошлого года, как она гуляла по лесу в летнем платье, Максиму хотелось ей что-нибудь сказать только потому, что она была свидетельницей его пробежек уже в течение полутора лет. Хотелось, но он знал, что никогда не заговорит. Да даже если и заговорит, то не добьётся желаемого эффекта.
К шести вечера он ездил в университет. Он перешёл уже на второй курс. И с каждым семестром, с каждым месяцем в университете становилось всё скучнее и неинтересней. Студенты ничем не отличались от его приятелей, пожалуй, в университете только были больше мечтатели.
Вот один разговор двух студентов:
– Ты как ездишь на работу – на электричке или на своей «Волге»?
– На электричке.
– И сколько времени уходит на дорогу?
– Два часа, а на машине три. Так что уж лучше на электричке. На фиг мне крутить баранку три часа!
– Не понимаю, зачем ездить так далеко. Денег там, что ль, платят много?
– Ну, как сказать. Расплатиться с кредиторами смогу года через четыре.
– А на что брал кредит?
– На новёхонькую «Шкоду Октавию». На следующей неделе она уже будет у меня.
– Зачем она тебе нужна? Ты же гоняешь на работу на электричке.
– Придётся ездить на машине. Не зря же я взял кучу бабок в кредит.
Или вот ещё одна беседа:
– Я подумываю поступить в аспирантуру. Чтобы потом вообще жить припеваючи.
– Да ну, мне кажется проще получить второе высшее. Вон как мой один знакомый. Сперва окончил медицинский институт. Шесть лет в нём проучился, прикинь. Я уже после третьего курса помышляю о том, чтобы бросить, а он шесть лет вкалывал. Причём он реально учился, готовился ко всем экзаменам, не то, что мы. Он даже, помню, с тогдашней своей девушкой ссорился очень часто из-за того, что мало уделял ей внимания. Всё зубрил свою гистологию или ещё чего. А бабам никогда не понять, что жизнь не заканчивается завтра, что есть будущее и что лучше сейчас начать устраивать свою жизнь. Ну так вот, потом он получил второе высшее. Кажется, педагогическое. И в итоге он сейчас получает тысяч сто двадцать.
– С девушками теперь он, наверное, не ссорится?
– Да что-то с девушками я его давненько не видел.
– А кем он работает?
– Да что-то вроде менеджера. Продаёт ванны и туалеты. Знаешь, какая там перспективная работа. Нам такая не снилась. Мы же с тобой не можем осилить учебник по общей психологии, а он от корки до корки читал учебники по всяким гистологиям…
Уже на втором курсе многие студенты где-то работали и уделяли работе куда больше внимания, чем учёбе. Работать, естественно, никому не нравилось, поэтому они и продолжали учиться официально, что давало им пищу для позитивных размышлений о своём будущем, делало их существование менее бессмысленным. Все будто надеялись, что их жизнь непременно должна измениться к лучшему сразу же, как только они получат долгожданный диплом. Изменится к лучшему, в их представлении, – это значит, появится возможность покупать новые машины и расплачиваться за них не четыре года, а всего лишь два.
Сама учёба была настолько неинтересной, что уже ко второму курсу надоела даже тем, кто действительно учился. В число таких студентов входил и Максим. На разных предметах очень часто говорили одно и то же, что никак не способствовало успешному усвоению материала, ибо даже студенты-хорошисты не знали элементарных вещей, которые должен знать не только психолог, но и просто образованный человек. Что уж тогда говорить про троечников, которые составляли пятьдесят процентов от всего потока. Студенты-отличники же порою знали не только, что Зигмунд Фрейд – основатель психоанализа, а Джон Уотсон – основатель бихевиоризма, но и знали названия дисциплин и умели в них ориентироваться. Для остальных же не существовало ни малейшей разницы между дифференциальной психологией и психологией труда, между культурологией и социологией, между анатомией ЦНС и антропологией. Все предметы они называли по фамилии преподавателя, который читал лекции. Кроме лекций ничего не было. Семинары перестали быть семинарами ещё во втором семестре, когда отчислились по собственному желанию практически все студенты, которые могли рассказать что-нибудь не только друг другу, но и преподавателю.
Так или иначе, но на втором курсе Максим начал сожалеть о том, что поступил в этот университет. Учиться ему стало лень. И поэтому он стал пропускать занятия, меньше уделял времени на изучение психологии. И первую промежуточную аттестацию, которая по правилам вуза была в середине октября, Максим сдал на тройки, да и то с трудом. И вовсе не потому, что он знал меньше тех, кто получил четвёрки и пятёрки. Просто многие из тех, кто сдавал на четвёрки и пятёрки, умели списывать и умели разговаривать с преподавателями, то есть либо умели сделаться в глазах преподавателей такими простыми и глупенькими (хотя далеко не все именно делались), что даже вызывали жалость, либо просто-напросто умели заговаривать зубы. Эти студенты не только на экзаменах, но и в жизни никогда не говорили «Я не знаю», на любой вопрос у них был свой ответ, во всех областях они что-то да знали, а если знали что-то, то значит, знали всё-всё и гордились своими знаниями. Например, если знали, что печень и лёгкие находятся справа, а сердце и селезёнка слева, значит, считали, что здравоохранение могло бы преобразиться, пойди они учиться в медицинские вузы. А некоторые считали себя особыми уже потому, что не были алкашами и наркоманами и даже умели пользоваться компьютером. Это, по их мнению, ставило их выше других людей. Что касается Максима, то он во всём полагался только на свой ум, нежели на язык, полагался на свои знания, а когда они не выручали, он просто молчал, и его молчание преподаватели расценивали как неготовность. К тому же, как уже говорилось, Максим пропускал занятия, а преподаватели это не любили. Один из них так и сказал Максиму:
– Я бы поставил вам четвёрку, если б вы были на всех занятиях. Просто, понимаете, те, кто ходили постоянно, имели возможность задать мне вопросы…
Преподаватель не договорил, что единственный вопрос, который ему задавали студенты, это: вы не отпустите нас сегодня пораньше?
Ещё преподаватели, все дружно, не любили, когда студенты при ответе использовали материал не из их лекций, а из книжек. Поэтому студенты, прочитавшие книгу или даже несколько книг по дифференциальной психологии, находились в менее выгодных условиях, нежели студенты, тупо зазубрившие пять листов А4, на которых умудрялся разместиться весь курс дифференциальной психологии.
Во время аттестации по психологии рекламы строгая преподавательница не хотела ставить многим даже тройки, однако после того, как с ней поговорила замдекана, настроение у преподавательницы улучшилось, что незамедлительно сказалось на настроении студентов.
– В чём же заключается роль психических процессов в рекламе? – спросила она у одного Максимова сокурсника.
– Не знаю, – последовал ответ.
Дальше последовали другие вопросы, сперва касающиеся непосредственно психологии рекламы, затем вопросы просто из общей психологии. Выяснилось, что парень не знает абсолютно ничего. И тогда прозвучал вопрос:
– Кем вы работаете, молодой человек?
– Я провожу тренинги. Ну, учу людей, менеджеров по продажам, как нужно продавать, – парень говорил, то и дело запинаясь.
– И кто же вас поставил на эту должность? За какие такие заслуги?
О проекте
О подписке