Цитаты из книг автора «Грэхам Аллисон»

Отдаленная Керкира единственная среди греческих полисов обладала сколько-нибудь существенным флотом, а третье место в этом списке занимал важнейший союзник Спарты, город-государство Коринф. Однако они не представляли для Афин реальной опасности, ибо грандиозные, ошеломляющие победы афинян над персами на море показали, что умения моряков даже важнее, чем размер флота.

До пятого столетия до нашей эры греческий мир оставался в значительной степени разобщенным и разделенным на самоуправляемые города-государства. Но персидское нашествие 490 года заставило греков объединиться, как никогда раньше, чтобы отразить эту страшную угрозу. Позже, при Фермопилах, легендарные триста спартанских воинов встали живой стеной на пути персидского воинства, пожертвовав своими жизнями ради того, чтобы греческие силы успели соединиться. При Саламине союзный флот под командованием афинян блестящим маневром разгромил персидский флот, несмотря на превосходство персов в численности в соотношении три к одному. В 479 году до нашей эры объединенные греческие силы нанесли окончательное поражение персидскому воинству – и с нашествием наконец-то удалось справиться.

Из труда Фукидида мы с сокурсниками на втором курсе обучения узнали о долгом мире, который предшествовал великой войне между Афинами и Спартой. Мы читали о дерзком «эксперименте», предпринятом в Афинах, о торжестве демократии и беспрецедентном обилии творческих достижений во всех областях. Эти древние афиняне фактически изобрели философию, драму, архитектуру, скульптуру, историю, военно-морскую войну и многое другое; в том, что придумывали не сами, они достигли высот, прежде невиданных в истории человечества. Сократ, Платон, Софокл, Еврипид, Аристофан, Иктин (зодчий Парфенона [102][103]), Демосфен и Перикл – подлинные гиганты, чьи имена чтили и чтят многие поколения.

Государства, которые стали зависимыми от китайского экспорта и от доступа на рынок Китая, находятся в чрезвычайно уязвимом положении: при разногласиях Китай просто-напросто задерживает поставки и блокирует указанный доступ. Вот лишь несколько хорошо известных случаев: резкое прекращение Китаем экспорта редких металлов в Японию в 2010 году (дабы принудить японские власти вернуть задержанных китайских рыбаков); приостановка закупок лосося у Норвегии в 2011 году (дабы наказать Норвегию за присуждение Нобелевской премии мира китайскому диссиденту Лю Сяобо [89][90], – а ведь Китай являлся основным потребителем норвежского лосося); затягивание проверки бананов с Филиппин до тех пор, пока те не сгнили в трюмах кораблей в 2012 году (дабы заставить филиппинское правительство изменить позицию по поводу спора об отмели в Южно-Китайском море).

В целом Китай построил 2,6 миллиона километров дорог, в том числе 70 000 миль автомобильных дорог, с 1996 по 2016 год, соединив трассами 95 процентов деревень страны и обогнав США в рейтинге стран с наиболее обширной сетью автодорог почти на 50 процентов

озабоченность превратилась в паранойю. Запретив вмешательство в пределы влияния другого полиса, мирный договор непреднамеренно усугубил соперничество Афин и Спарты за контроль над нейтральными городами-государствами. Кризисы управления в Керкире и Мегаре обернулись поводами для «выпуска пара», копившегося на протяжении десятилетий. Так ловушка Фукидида получила первых жертв. Несмотря на наличие мудрых государственных деятелей у власти и вопреки тем, кто предупреждал Афины и Спарту, что война равнозначна катастрофе, смещение баланса сил привело обе стороны к выводу о том, что насилие – далеко не худший вариант. И война началась.

Прав ли Фукидид, прямо заявляя, что именно возвышение Афин сделало войну неизбежной? Разумеется, нельзя воспринимать это утверждение буквально. По Фукидиду, Афины становились все сильнее, Спарту это тревожило и заботило, и два полиса выбрали путь, на котором не допустить войны оказалось непросто. Когда ставки выросли, афиняне преисполнились гордыни, а спартанская

Афин в пятом столетии до нашей эры крепло и ощущение собственной значимости. Во взаимоотношениях Афин с малыми греческими полисами вроде Мегары и Коринфа тот факт, что они являлись союзниками Спарты, не оправдывал проявлений неуважения с их стороны. По словам великого историка, все три перечисленных фактора в совокупности порождали многочисленные противостояния, которых Афины и Спарта попросту не могли избежать. Несмотря на все стремление предотвратить конфликт, лидеры двух государств не смогли добиться того, чтобы постоянная перегруппировка сил не скатилась к кровопролитию. Они, так сказать, играли друг с другом в политические шахматы и одновременно были вынуждены бороться с политическими противниками на внутренней арене (а те верили, что нежелание соперничать бесчестно и чревато катастрофой). В конечном счете лидеры Афин и Спарты пали жертвами собственной внутренней политики.

Но понятие Фукидида охватывает также самовосприятие государства, его убеждения относительно признания и уважения, которых оно заслуживает, и чувство гордости.

безопасности. Поскольку беспрерывное возвышение Афин стало угрожать союзникам Спарты, как объясняет Фукидид, Спарта сочла, что текущая ситуация перестала быть приемлемой и что у нее нет иной альтернативы, кроме войны. Одним словом («страх») Фукидид напоминает нам о том, что описание структуры реальности не отражает историю целиком. Объективные условия следует соотносить с действиями людей, а люди, как известно, во многом подвластны эмоциям. В особенности страхи нередко внушают заблуждения доминирующей силе и преувеличивают опасности, тогда как самоуверенность крепнущей силы порождает малореалистичные ожидания и побуждает рисковать.