2

Проснувшись едва рассвело, Дашунька первым делом подбежала к детской кроватке. И замерла, открыв от удивления рот. Та оказалась пуста!

– Мама! – Дашунька, глотая слезы, вбежала в мамину комнату: – Мама, где мой папа?

– Как это где? – удивленно спросонья ответила мать. – Где и должен быть – у себя дома!..

В это время Всеволода Пластилина разбудил странный шорох. Ему показалось, будто кто-то бродит по его квартире. Раскрыв глаза, Сева прислушался. Тишина! «Видать, приснилось», – решил он, при этом отметив, что у него жутко ломит спину. Приподнявшись на локте, он с удивлением обнаружил, что всю ночь провел в неудобной позе, свесив ноги с кровати, и на нем по-прежнему рубашка, брюки, даже туфли. В памяти тут же всплыл вчерашний вечер. «Не могло же меня от шампанского так разморить?» – подумал он, особенно сожалея об уходе своей сексапильной секретарши.

Взглянув на тумбочку, где стояли часы, он разглядел светящиеся красные цифры 7:12. Ну и рань! Мэр города до десяти никогда не вставал, считая раннее появление на работе обязанностью лишь подчиненных. Он сбросил башмаки, подтянул ноги на кровать, повернулся на другой бок и снова было захрапел… Как вдруг раздался четкий хлопок входной двери. Сева резко сел. Из подъезда доносились гулкие шаги – кто-то не спеша спускался по лестнице.

Пластилин все-таки сполз с кровати, сонно шатаясь, прошел на кухню и, открыв холодную воду, жадно присосался к крану. Напившись, он хотел было вернуться в постель, как вдруг осмотрелся и оторопел. На кухне оказалось прибрано! Все фужеры из-под шампанского вымыты, так и не съеденная заказанная в ресторане еда лежала в холодильнике, а чистая посуда была расставлена на полке.

– Ну Люська! Сверхурочные себе зарабатывает? – усмехнулся Сева, вспомнив хлопок двери. Похоже, секретарша все-таки осталась до утра.

Пластилин отправился в ванную. Взяв зубную щетку, он собрался уже нанести на нее пасту, как вдруг, проведя пальцем по белой щетине щетки, обнаружил, что та мокрая. Тут он заметил, что кисточка для бритья тоже влажная, а в бритвенном стаканчике осталась вода. Словно кто-то уже воспользовался всем этим до него!

– Что за хрень?

Тут Пластилин поднял взгляд – и щетка выскользнула из его онемевшей ладони, а по ванной прокатился рев:

– Что эта сука со мной сделала?

Его лицо выглядело так, словно было вылеплено из пластилина!

Следующую минуту Сева Пластилин в отчаянии тер белую маслянистую щеку. Она ползла под его пальцами, словно и правда была пластилиновой. Он тер до тех пор, пока не взвыл от боли. Последняя надежда, что его лицо просто намазали какой-то дрянью, угасла. Такой стала его кожа! Он взглянул на ладони и ахнул – вся кожа! Под рубашкой он также обнаружил пластилиноподобное тело.

«Надо срочно в больницу! – в панике подумал Сева. И поспешно сам себе добавил: – Частную больницу! Где болтать не станут. Ведь если эти стервятники-журналисты пронюхают… И это во время выборов! Вот же суки!..»

Сева не сомневался, что эта странная болезнь – диверсия, цель которой – сорвать ему предвыборную кампанию. Он стал перебирать в памяти имена своих врагов, кто мог подкупить Люську, чтобы та сотворила с ним такое. Понял – да кто угодно! Список его недругов был бесконечным. Впрочем, не важно кто! Важно лишь – как это лечится!

Сева поспешно подобрал валяющиеся у кровати туфли, напялил их и подбежал к вешалке. Тут его ждал новый неприятный сюрприз – пиджак, в котором он ходил вчера, исчез. А в нем – ключи от машины и бумажник. Между тем за окном раздался поразительно знакомый рокот двигателя. Пластилин ринулся к окошку и увидел, как его новенький автомобиль сверкает габаритными огнями.

– Убью тварь! – Сорвав с вешалки другой пиджак, Сева рванул на улицу. Да только опоздал: успел лишь увидеть заворачивающую за угол собственную машину.

– Вы видели, кто угнал мою тачку? – обрушился Пластилин на старушек, сидящих у подъезда на лавочке, словно две курицы на жердочке.

– Господи свят! – Одна из «куриц» перекрестилась, рассмотрев его лицо.

– Чего уставилась? – рявкнул Пластилин. – Так видели или нет?

– Простите, а вы кто? – испугано прокудахтала вторая.

– Кто-кто… Глаза разуй! Всеволод Петрович!

Обе старушки с открытыми в ужасе «клювами» молча пялились на него.

– А… – махнул рукой Пластилин. – Маразматички старые!

«Надо ментов вызывать! Сообщить об угоне!» – Он принялся шарить по карманам в поисках телефона. Не найдя, вспомнил, что тот тоже остался в украденном пиджаке. Делать нечего, он поспешил в ближайшее отделение милиции.

– Это ж надо! Неужто и правда Севка? – закудахтали вполголоса обе старухи.

– Чего это у него с лицом-то?

– Кто знает? Мож, зараза какая?

– Так ему, анчихристу, и надо! Это его бог покарал!

– Да, господь шельму метит! Я ж этого Севку вот с таких знаю. – Старушка показала, с каких она его знает, опустив ладонь ниже лавочки. – Тот еще хулиган!

И обе принялись вспоминать, каким скверным ребенком, подростком, а потом и юношей был их сосед. Как шарахались от его рогаток все местные коты и птицы, звенели от камней окна, рыдали мальчишки с расквашенными носами и девчонки с обрезанными косичками. И как каждый раз после таких случаев появлялся Севин отчим и все вокруг становились виновны, только не его приемыш. Спорить с Пластилиным-старшим никто не рисковал. Еще бы, ведь его тогда знал и боялся весь город! Он занимал высокий партийный чин и имел связи и рычаги давления во всех ведомствах. Имя его до сих пор выбито в граните на постаменте «Почетные жители города». Хотя многие бы с радостью перенесли это имя на доску «Позор города», если б таковая существовала.

Все понимали, что Севочка растет полнейшим ничтожеством. Однако, если бы вы поговорили с его приемными родителями, педагогами и знакомыми, он предстал бы перед вами сначала хорошим мальчиком, затем способным подростком, ну а позже – перспективным молодым человеком. На родительских собраниях в школе его хвалили, а в журнале красовались лишь хорошие оценки: учителя предпочитали вообще ничего ему не ставить, чем поставить «неуд» и заиметь неприятности с его отчимом. Когда же Сева с золотой медалью окончил школу и решил поступать в институт, классный руководитель выдала ему такую характеристику, словно выпускала вундеркинда, – сама же возблагодарила небеса, когда за ненавистным учеником навсегда захлопнулись школьные двери.

В институте Севу почти не видели, а сессии все по тому же папенькиному волшебству сами собой сдавались на отлично. Зато Севу постоянно замечали в сомнительных компаниях, из-за которых немало слез пролили девчонки и попало в больницу множество парней. Сева стал настоящей головной болью для местного отделения милиции, но каждый раз на нары попадал кто угодно, только не Всеволод Пластилин. Если б не старания влиятельного родителя, Сева в совокупности получил бы пару пожизненных, не меньше. На его счету числилось с десяток ДТП, три из которых были со смертельным исходом – пьяный юноша учился водить подаренный отчимом автомобиль. Были несколько изнасилований, в которых, по заверениям судий, оказались виновны сами пострадавшие: мол, именно они домогались подзащитного. И даже один разбой с убийством, когда студент Сева со своей очередной безбашенной подружкой решили поиграть в Бонни и Клайда. «Бонни» после этого схлопотала срок, «Клайд», как всегда, оказался ни при чем. Вот лишь небольшой перечень из послужного списка мажора Пластилина. И это не считая уймы преступлений, которые не попали в милицейскую статистику, так как большинство пострадавших либо побоялись написать заявление на приемного сынка столь могущественного чиновника, либо замолчали, получив приличные откупы.