Читать книгу «Земное счастье» онлайн полностью📖 — Гоар Каспер — MyBook.
image
cover

– Сложнее с Землей, – продолжил Маран. – Конечно, самое соблазнительное – посчитать временем прихода на Землю эдуритов период появления кроманьонцев. Но это, извините, дает нам уже сорок тысяч лет.

– Да, концы не сходятся, – сказал Патрик.

– Не сходятся, – согласился Маран. – Что получается? Либо эдуриты явились на Землю позднее, когда она была уже населена собственной расой и то ли слились с ней, то ли каким-то образом вытеснили ее. Это слишком сложная проблема, чтобы решать ее здесь, и потом, честно говоря, мне это представляется неубедительным, выходит опять-таки, что обе расы были необычайно схожи, и снова разматывается та же цепочка… Либо они переселились сюда сорок тысяч лет назад, а это означает, что мы имеем дело с планомерной, растянутой на десятки тысяч лет колонизацией.

– А сколько тогда должно быть самой эдурской цивилизации? – пробормотал Дан.

– Еще один камень преткновения, – продолжил Маран, – животный мир. Анатомическое, физиологическое, генетическое сходство. Можно ли допустить, что колонисты привезли с собой все свое окружение? Ну лошадей, к примеру, или собак взять с собой естественно. Но такое множество видов?

– Виды могли умножиться за сорок тысяч лет, – сказал Патрик. – И потом, одни виды не могут существовать без других. Неполный биоценоз разваливается. Так что теоретически такую перевозку исключить нельзя. А как на Торене? Там доказано генетическое родство человека с животными?

– Генетики в таком виде, как на Земле, у нас пока нет, наверно, потому что мы отстаем технически. И даже своего Менделя у нас не было. Сравнительная биология тоже не особенно развита. Поскольку эволюционной теории в наличии не имеется, то и в вопросы сходства человека и животных глубоко не вникали. Видимо, так. Правда, что касается высших животных, анатомически и физиологически они, как будто, человеку близки. Однако, в отличие от Земли, на Торене животный мир чрезвычайно скуден, вообразить, что его, так сказать, прихватили с собой, проще.

– Хотя про лошадей и собак каким-то образом забыли, – заметил Дан.

– Ну насчет лошадей это я так, образно. На самом деле, логичнее взять с собой, допустим, кошек. Ведь при том уровне развития, при котором приступают к колонизации космоса, ездят как минимум на автомобилях, а не лошадях. Однако я не закончил предыдущую мысль: если б животных прихватили с собой в обоих случаях, между ними было бы куда больше сходства… Еще одна любопытная деталь… не знаю, правда, имеет ли она какое-либо значение, я не биолог и судить о подобных вещах мне сложно… Я задумался над этим, только оказавшись на Земле. Дело в том, что на Торене почти все растения несъедобны. Для нас. Один злак, три вида плодов, карна и тана, вот, фактически, и все.

– На Земле тоже немало ядовитых грибов, – заметил Патрик.

– Да, – возразил Маран. – но съедобных-то куда больше. И добавлю один факт, на который обратил внимание, немножко почитав о земной науке. Торенские биологи не ставят опытов на животных, почему, раскопать не успел, то ли из этических соображений, то ли когда-то обнаружили несовпадения… Словом, с Тореной понятнее. А с Землей… – Он помолчал, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, потом сказал: – В итоге у меня возникла одна идея. – Он обвел присутствующим испытующим взглядом. – Возможно, Земля и есть Эдура.

– Черт возьми, – воскликнул Патрик. – Черт возьми!

– Интересная мысль, – проговорил задумчиво Железный Тигран.

– Простейшее предположение, – сказал Маран сдержанно.

– Мне это простейшее предположение в голову не пришло, – заметил Тигран, глядя на Марана с любопытством. – И никому другому. Я имею в виду Патрика и Дана. Не так ли?

Ни Патрик, ни Дан его не опровергли.

– Это означает, – сказал Маран, – что никто из вас не заражен земным… патриотизмом.

– Ты хотел сказать, шовинизмом, – поправил его Тигран. – Скажу тебе сразу и на будущее. Не знаю, как в прочих организациях, учреждениях и тому подобное, но в Разведке такого нет и не будет. Во всяком случае, пока я сижу за этим столом. Запомни это. И извини за отступление в сторону. Продолжай.

– Собственно, я почти все сказал, – отозвался Маран. – Мне остается только повторить то, что я уже говорил перед отлетом на Торену. Вариант первый: мы обнаружим на предполагаемой Эдуре колонию, аналогичную прочим, на уровне развития, едва ли превышающем земной, скорее всего, более низком, так как признаков появления их в космосе нет. На эффект Нортона, как я понимаю, мы в данном случае опереться не можем?

– Слишком далеко, – сказал шеф.

– Второй вариант: мы попадаем на материнскую планету. А там? Один факт бесспорен или почти бесспорен: эдуриты свои колонии не посещают. И не посещали уже очень давно. Что это может значить? Колонии отколовшиеся, вычеркнутые и забытые, как предположил Поэт? Но на десятки тысяч лет? Маловероятно. И потом, если б они и отказались от именно этих колоний, но продолжали развиваться и заселять другие миры, им сейчас принадлежало бы полгалактики, и мы, вернее, вы, неизбежно уже где-нибудь с ними столкнулись бы. Более реалистичным выглядит предположение, что цивилизация на материнской планете угасла.

– Война? – спросил Дан.

– Или любая другая катастрофа.

– То есть ты полагаешь, что мы найдем мертвую планету?

– Необязательно, – сказал Маран медленно. – Это ведь было очень давно. Они могли частично уцелеть, выжить и выйти на новый виток. И сейчас снова быть, допустим, на нашем уровне. А могли и пойти новым путем.

– Каким?

– Трудно сказать. Зависит от исходной точки. Если они скатились до полной дикости, один вариант. Если сохранили часть культуры и смогли осмыслить случившееся, другой вариант. Вернее, множество вариантов, в зависимости от того, какую именно часть культуры им удалось сохранить. Наконец, они могли мутировать. Я не берусь предсказывать. Надо посмотреть. В конце концов, есть еще судьба Палевой. Постепенная деградация. Вырождение.

– Это все? – спросил Тигран.

– Пожалуй.

– Вопросы?

– Ты пропустил возможность с простейшим предположением, – сказал Патрик.

– Я не пропустил. В этом случае работает первый вариант: планета-колония. Что касается Эдуры.

– Да, но что касается самой Земли?

– Что касается самой Земли, придется, наверно, вспомнить о теории катастроф.

– Это надо, как следует, обдумать, – решил Патрик.

– У кого-нибудь есть какие-либо дополнения или замечания? – спросил Тигран, и когда все, в том числе не проронивший ни слова, но напряженно внимательный Мит, по очереди покачали головой, сказал: – Мне тоже нечего добавить. Идите думайте. Даю вам два дня. Двадцать первого в одиннадцать собираемся здесь и обсуждаем. Все свободны. Маран, я жду от тебя предложений по составу экспедиции. К двадцать первому…

Маран не дал ему договорить. Он вынул из нагрудного кармана сложенный вдвое лист и положил перед шефом на стол.

– Правда, тут не хватает одной фамилии. Мне нужен биолог. К сожалению, я никого не знаю лично, так что… Впрочем, я изложил здесь свои требования к его кандидатуре.

– Уже все обдумал? – спросил Тигран с легкой улыбкой. И посерьезнев, добавил очень тихо: – Я вижу, ты понимаешь, что теперь с тебя спрос двойной.

– Да хоть тройной, – ответил Маран, глядя ему прямо в глаза. – Это мне понятно. Правда, есть вещи, которых я не понимаю, но… – Он не договорил, встал и пошел к выходу вслед за прочими.

– Остановись! – сказал ему вдогонку Железный Тигран, и, когда Маран остановился, но не обернулся, произнес, подчеркивая слова: – К земному патриотизму это отношения не имеет.

Маран бросил на него короткий взгляд через плечо, потом сказал Дану:

– Жду тебя в информатории, – и вышел.

– Обижен, – сказал Тигран со вздохом. – Черт бы побрал эту девчонку! Так спутать все карты!

– Какую девчонку? – спросил Дан.

– Да Наи! А ты чего, собственно, тут сидишь? Я же сказал, все свободны.

– Я должен вам кое-что сообщить, шеф, – сказал Дан бодро, хотя на душе у него скребли кошки, он с ужасом думал, как будут восприняты его запоздавшие на несколько лет сведения.

– Сообщить? Сообщай… Хотя погоди. Даниель! Раз уж ты оказался у нас как бы поверенным в делах… Ответь мне на один вопрос.

– Да?

– Ты, как я понимаю, имеешь полную возможность наблюдать… Скажи, как, по-твоему, это надолго?

– Что именно?

– Не прикидывайся дурачком! Этот… межзвездный роман.

– Я думаю, что… – начал Дан и перебил сам себя вопросом: – А вы их вместе видели?

– Где я мог видеть? – устало возразил Железный Тигран. – Я и дочь свою, негодницу, в последний раз видел после прилета с Палевой. Она примчалась на посадочную площадку штаб-квартиры, расцеловала меня, поздравила с успехом и улетучилась. Я не успел слова сказать. Потом обнаружилась в «фоне» на следующий день после того, как была сформирована торенская делегация. Это был весьма поучительный диалог, Даниель. «Папа, – сказала она, – ты знаешь, что я отдала мамин медальон.» Не вопрос, а констатация факта. «Да», – сказал я. «И знаешь, кому». «Да», – сказал я еще раз. «И понимаешь, что это значит». «Да», – сказал я в третий раз. «Мне остается только добавить, – заявила она, – что я не одолжила его на время, а подарила. Насовсем. Тебе все ясно?» «Да», – сказал я еще раз, и она отключилась.

– Колоссально, – улыбнулся Дан.

– Да уж! Вообще-то я всегда ожидал от нее какого-нибудь сюрприза в этой области. Ты ведь знаешь женщин, Даниель, тот, кто подходит им в постели, непременно дурак, а кто устраивает интеллектуально, ни на что не годится в качестве любовника. В итоге, все оказываются «ненастоящими мужчинами», словом, я всегда предчувствовал что-то неординарное, но того, что она, забраковав два миллиарда мужчин на Земле, отправится искать себе возлюбленного в космосе, все-таки, признаться, не предвидел. Ну что ж, более настоящего, чем Маран, я думаю, вряд ли можно даже вообразить, во всяком случае, он наверняка сделает с ней то, чего она по большому счету добивается.

– То есть?

– Заставит ее ходить по ниточке. Да, мой дорогой. В сущности, любой женщине нужно одно: чтоб ее одолели. Осилили. Это она получит в полной мере. Или я ничего не смыслю в людях. Что ты так смотришь? Ты со мной не согласен?

Дан набрал в грудь воздуха, словно собираясь нырнуть, потом выдохнул и сказал:

– Шеф, вы даже не представляете, насколько вы правы. Не знаю, как насчет хождения по ниточке, но в вопросе о… настоящих мужчинах… Правда, у меня есть опасения, что с настоящими разведчиками плоховато. Я упустил такие вещи!..

– Какие? – спросил Железный Тигран.

– Сначала скажите, кто-нибудь из тех, кто работает на Торене, докладывал о кевзэ?

– Нет.

– Это меня немного утешает, – вздохнул Дан. – Но только немного, потому что родина этого – Бакния.

– Постой! – Шеф задумался, потом нерешительно проговорил: – Не могу вспомнить, где я слышал это слово… Ах да! Конечно, на Палевой. Маран сказал, что занимался гимнастикой, и назвал это кевзэ. Я правильно помню?

– Да.

– Так это гимнастика?

– Нет. То есть да. То есть… – Дан уселся в кресле попрочнее и стал рассказывать. Умолчав, разумеется, о том, что касалось Марана и Наи. Шеф слушал его, не перебивая, а когда он закончил, не стал упрекать, лишь спросил:

– Как же получилось, что ты узнал об этом только сейчас? А вернее, как ты узнал, если это так усердно замалчивается?

– Э-э… Дина Расти случайно проговорилась Нике, Ника сказала мне, а я пристал к Марану, и он… – начал мямлить Дан.

– Случайно? Или по какому-то определенному поводу?

Дан промолчал.

– Ладно, – сказал шеф устало. – Я так понял, что Маран тоже этим занимается. Зная его, я могу предположить… Словом, когда Маран берется за какое-либо дело, он обычно осваивает его в совершенстве. Или я ошибаюсь?

– Нет, – сказал Дан. – Не ошибаетесь.

– Придется, видно, расспросить его о подробностях. Понравится это ему или нет. Мне надо подумать, Даниель, а потом мы поговорим с тобой еще раз. Возможно, это наше самое главное открытие не только в Бакнии, но за все годы, что мы работаем с внеземными цивилизациями. Ладно, иди… Да! Ты не ответил на мой вопрос… насчет того, надолго ли?.. Решил, наверно, что я смогу сделать выводы сам?

Дан снова промолчал.

– У меня не хватает данных. Что касается Наи… она дала мне понять… Хоть и не в самой обычной форме. Но я совершенно не представляю… Читать в душе Марана трудно, если не невозможно. Что эта история для него? Очередное приключение? Обусловленный бакнианскими установками ответ на инициативу женщины? Своего рода исследование? Или что-то более серьезное?

Дан колебался не дольше секунды.

– Серьезнее не бывает, – сказал он. – Это выбор. Если вы меня внимательно слушали…

– Слушал. Понятно.

Он задумался надолго. Дан смотрел на него, гадая, рад он или расстроен. И почему бы не порадоваться за родную дочь? Неужели Разведка для него важнее? Хотя… Теперь он знал историю организации, в которой работал, и роль в ней этого худого маленького человека представлял себе в полной мере. Железный Тигран командовал Разведкой двадцать лет, человечество вышло в дальний космос при нем, и он сделал для этого больше, чем кто-либо другой – не считая ученых, конечно. Это он выбивал кредиты на исследования в области гиперпространственной физики, пусть теоретически Разведка к подобным вещам отношения не имела, то была компетенция ВОКИ, но фактически… Разведка получала процент с разработки ее имевших коммерческое значение открытий, и деньги эти тратились не только на оснащение или зарплату, нет, часть их шла в фонд поддержки новейших исследований, тоже созданный Тиграном. Конечно, история так или иначе движется вперед, но рывки в ней совершаются усилиями отдельных людей, своеобразных моторов. Шеф и был таким мотором. Разведка в том виде, какой она имела сейчас, была его детищем, не удивительно, что его мучил вопрос, кому он когда-нибудь передаст этот кабинет, кто-кто, а он-то отлично знал, сколь много значат люди… Ну и не надо ломать голову над ерундой! Какая разница, в конце концов… Дан представил себе, как шеф рекомендует ВОКИ кандидатуру своего преемника и слышит в ответ: «Вы имеете в виду мужа вашей дочери?» Нда.

– Надо как-то разрешить эту нелепую ситуацию, – сказал шеф наконец. – Знаешь, что? Помнишь, там, на Палевой, я попросил тебя не говорить Марану о моих планах? Скажи ему. Я не хочу, чтобы он думал бог весть что. Конечно, между нами. Маран не болтун, тут проблемы нет.

– Ладно, – сказал Дан радостно.

– Даниель, дорогой мой, не сияй. Это отнюдь не значит, что я принял решение. Речь о том, что я думал о его кандидатуре до того, как…

– А теперь?

– Теперь не знаю. Будь это кто другой, я бы отказался от своей идеи сразу. Но так просто сбросить со счетов Марана я не могу себе позволить. Таких, как он, отнюдь не сотни. И не десятки.

– И не единицы, – сказал Дан. – Маран просто один.

– Ладно, ступай.

Маран, как и обещал, ждал в информатории, однако на экране, перед которым он сидел, мигала заставка, а сам он откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и закрыл глаза. Услышав шаги Дана, он сказал, не меняя позы:

– Я уже звонил, встречаемся в три в уличном кафе у Ратуши. Сейчас будут готовы материалы, и пойдем.

– Время еще есть. Можем немного пройтись по городу, когда поставим флайер.

Дан сел в кресло рядом, повернув его к Марану.

– Доложил? – спросил Маран.

– Доложил.

– Ну и как? Очень ругал?

– Практически нет. Даже странно. Правда, он собирается расспросить тебя. О деталях.

– Логично, – вздохнул Маран. – Не лететь же ему на Торену, когда я тут, рядом. Неприятно, но, видно, ничего не поделаешь. В конце концов, я же работаю в Разведке.

– Работаешь, факт. Будь другом, открой глаза. Я должен тебе кое-что сообщить.

– Еще что-то?

– Маран, пожалуйста!

Маран открыл глаза и повернулся к нему.

– Я весь внимание, – сказал он с легкой иронией. – Что такое мне предстоит услышать, чего с закрытыми глазами не поймешь?

Дан проигнорировал его иронию.

– Ты обижен на старика? – спросил он без предисловий.

– Да как сказать! Не столько я, сколько Наи. Я в общем-то понимаю его побуждения. Он слишком многое знает обо мне, чтобы быть довольным сложившейся ситуацией. Клянусь тебе, Дан, я и сам не рад, что так вышло. Я ведь его люблю и уважаю… теперь, после нашей поездки на Торену еще больше, чем раньше, поскольку там я понял, почему, прикрыв меня от нападок… я имею в виду историю с письмом… он, тем не менее, не оттер меня в сторону… иначе говоря, взял на себя вину за мой поступок, но сам поступок оставил мне.

– Почему? – спросил Дан с любопытством.

– Потому что, как человек дальновидный, осознавал, что это может обернуться не только позором, но и славой, и, как человек щепетильный, боялся отобрать ее у меня. Он вел себя безукоризненно, Дан! Безукоризненно. Так что… Но и до поездки я его любил и уважал, это чистая правда, и будь я проклят, если опасение причинить ему неприятности в том числе не удерживало меня… Ты помнишь вечер в его доме? Перед отлетом на Палевую.

– Конечно, помню.

– Я ведь не мальчишка какой-нибудь, чтобы краснеть, бледнеть и не понимать, могу ли я поцеловать девчонку с соседней улицы, дает мне ее взгляд право на это или нет. Уже переступив порог, я понял, что все мои дурацкие теории и терзания – полная чушь. Я отлично видел, что она хочет того же, что я, и сознавал, что получу ее в тот же день, если проявлю немного настойчивости. Да если на то пошло, я мог взять ее за руку и увести у вас всех на глазах. Но я не стал этого делать. Помимо всего прочего, еще и потому, что не хотел огорчать старика. Да еще после инфаркта, в котором был в немалой степени повинен. Сидел и старался держать себя в руках. Хотя, видит бог, это было нелегко. Но отказаться от нее совсем? Это невозможно. Это выше моих сил.

– Ты кругом неправ, – сказал Дан. – Все не так. Просто удивительно, как ты можешь настолько ошибаться.

– Только не говори мне, что он этого хотел! Я все время чувствую, как он огорчен.

– Да, возможно. Но ты не знаешь его мотивов. – Дан оглянулся и увидел входящих в зал людей. – У тебя еще долго?

Словно в ответ на его вопрос раздалось пощелкивание выпадающих кристаллов. Маран собрал их и положил в карман.

– Пошли.

Оказавшись во дворе, Маран остановился:

– Ну?

– Он мне сказал об этом еще на Палевой. Не думаешь же ты, что я полез к тебе с этим медальоном из простого подхалимажа?

– Не думаю. Я знаю, что ты не подхалим. Но ты добряк.

– Доброта тут не при чем. В общем, тогда он попросил меня тебе не говорить, но теперь, когда все стало выглядеть как-то не так, он сказал мне, чтобы я…

– Ясно, – сказал Маран. – Дальше.

– Одним словом, он не хотел, чтобы у тебя возникли близкие отношения с Наи, потому что у него были свои планы насчет тебя. Он рассматривал тебя, как своего возможного преемника.

– Что такое?! – переспросил Маран ошеломленно.

– Он сказал мне, что уже должен думать о преемнике, так как Разведка это не та организация, которую можно изучить за месяц, на это нужны годы, и что он не видит человека, более подходящего на эту должность, чем ты, – объяснил довольный произведенным эффектом Дан.

– Я? Необразованный дикарь из позапрошлого века? Во главе Разведки? Ты шутишь?

– И не думал.

– И его не пугает мое прошлое?

– Его пугает только одно: что ты ему теперь, можно сказать, родственник. Понимаешь?

– Да, понимаю. Но это невозможно, Дан. Было бы невозможно, если б он еще не отбросил эту мысль, а я думаю, он ее отбросил или отбросит, хотя это ничего не значит, я благодарен ему уже за то, что такое вообще могло прийти ему в голову. Но подобное назначение – из области фантастики. Ведь решение принимают другие люди, для которых пришелец из варварских времен неприемлем.

– Почему варварских? – возмутился Дан. – Полтора-два века назад люди были ничуть не дикари и ничем не хуже нас с тобой.

– Нас с тобой? – Маран расхохотался. – Нас с тобой! Ну Дан!

– Что тут смешного? – спросил Дан сердито.

– По-твоему, ничего?

Дан промолчал.

1
...