Глава третья
Дикая охота

Западная империя Асланд, лес у границ поселка Фуцзэ

В лесу поднялся ветер и холодом от ночной влаги скользнул по коже, остужая ее. По телу побежали мурашки из-за остатков ледяной пыли, парящей в воздухе.

Луна скрылась за темной тучей, и теперь сквозь слой облаков виден был лишь ее тусклый диск. Ветер раскачал верхушки деревьев, отчего те неспешно зашелестели, море листвы над головой двигалось словно песок в пустыне, придавая тихой ночи еще больше таинственности.

Во рту у Ци Лина пересохло, сердце стучало как бешеное, от напряжения дыхание участилось. Не в силах заговорить, он во все глаза смотрел на обнаженную спину Седьмого князя.

В темноте на его спине, ягодицах, руках, шее… Да на всем теле, за исключением лица, проявилась четкая система золотистых линий, напоминающая кровеносную систему; вдоль них медленно плыло огромное количество сияющих частиц, которые собирались внизу копчика в месте, где находилась Печать. Она была подобна бассейну реки, где сплетались и расходились потоки в теле Инь Чэня.

Метка пульсировала, напоминая сердце, безостановочно перегоняющее свет по всему телу. Золотистые точки постепенно стали разноситься по лесу, и Ци Лин протянул руку, чтобы поймать один из напоминавших светлячков огоньков – тот прошел сквозь кожу на ладони и растворился в крови.

Инь Чэнь обернулся. С лицом, подсвеченным золотом, он выглядел еще более необычно.

– Суть владения магией духа состоит в различном применении скрытой в человеческом теле духовной силы. Она есть в каждом, но объем у всех разный. Способность усваивать эту энергию тоже у каждого особая и зависит от структуры и врожденных особенностей тела. Некоторые люди способны вбирать в себя поражающие объемы, в то время как другие – лишь малую толику. Те, кто научился использовать силу, становятся мастерами духа, остальные, кто, как и ты прежде, не знает, что с ней делать, остаются обыкновенными людьми. В мире существует бесчисленное количество техник перемещения по телу потока энергии, и сегодня владельцами самых могущественных из них в Асланде являются семь князей. У каждого из нас своя магия, и линии, что я оставил на твоем теле, соответствуют моей духовной технике. Можешь относиться к ним как к своего рода второй кровеносной системе, а Печать князя считать сердцем. Она перекачивает силу, та проходит через весь организм и возвращается обратно в метку. Тело реагирует на этот процесс, и наша физическая сила, скорость, выносливость, регенерация и прочие способности значительно повышаются. Когда дух течет в нас, мы можем получать огромную силу, взывая к стихиям внешнего мира: воде, ветру, земле и огню. Из-за того, что Асланд является империей воды, мастера духа нашей империи обычно могут контролировать лишь ее.

Ци Лин, пораженный видом сверкающих линий на теле Инь Чэня, просто молчал и слушал гипнотизирующий голос Седьмого князя. Ощущение было такое, словно чей-то кулак неслабо и несильно раз за разом опускался на его грудь.

– Теперь про духовных зверей. Их мощь определяется двумя вещами: силой самого зверя и духовной силой его хозяина, то есть мастера духа. Их не так просто сложить вместе, и мощь животного является результатом очень запутанного слияния двух. Позже я объясню тебе это еще раз и подробнее, сперва может быть непонятно. Используя зверя в бою, мы все время направляем поток своей энергии внутрь Печати, и с каждым импульсом сила и мастера, и зверя растет. Представь, что Печать – это колокол, а духовная сила – бревно, которым по нему бьют: чем больше ударов, тем сильнее звон – тем больше сила.

Ци Лин выглядел растерянным, его рот слегка приоткрылся, словно он хотел что-то сказать, но не смог. Парень неосознанно сделал несколько шагов к князю, будто бы плененный чудесным светом его линий.

– Со временем ты научишься, в будущем я все тебе объясню. Так или иначе мы… – тут Инь Чэнь, словно вспомнив о чем-то, неожиданно замолк. Он медленно оделся, застегнул серебристо-белое одеяние и повернулся к своему апостолу. – Тебе следует кое-что знать…

– И что же это? – юноша, тяжело и часто дыша, завороженно смотрел в глаза собеседника.

– Мастеров с одинаковыми линиями духа может… эм, тянуть друг к другу, – мужчина накинул оставшуюся из одежды мантию и махнул рукой перед лицом Ци Лина, отчего то моментально покрылось слоем инея. От резкого холода у парня перехватило дыхание, и он тут же пришел в себя.

Его брови взмыли вверх:

– Что ты такое говоришь? Тянуть друг к другу? Что это еще за шутки, мы же оба парни… – запротестовал Ци Лин, не удержавшись от хмурого взгляда в сторону Инь Чэня.

«Да если я и смотрю на тебя, то только потому что никогда таких не видел, лицо у тебя светлое, но то и верно для того, кто в жизни не пахал землю под палящим солнцем!» – подумал молодой человек.

– Так происходит, потому что между князем и апостолом, делящими Печать, образуется связь. Она естественная и нерушимая, а разделяющие ее люди преданы друг другу до самой смерти. Это похоже на любовь: вы готовы пожертвовать всем ради другого, – князь взглянул на вытаращившего глаза парня и, вздохнув, продолжил. – Если же говорить с перспективы духовной силы, то мастеров к ней тянет инстинктивно. Чем она выше, тем больше мы видим в ней красоты и тем фатальнее сила притяжения. На тех, кто имеет одинаковые линии духа, притяжение работает еще сильнее и напоминает одержимость…

– Уж лучше смерть…

– Не бойся, тяжело только в начале. Постепенно ты привыкнешь к подобным ощущениям. Помешательство, появившееся из-за схожей силы, со временем начнет исчезать и мало-помалу превратится в искреннее доверие. Тогда-то такому, как ты, и станет понятна разница. На деле это совершенно особенное чувство… Вот только вы, люди, очень часто все путаете…

– Ну хватит, заладил тут… Можно подумать, ты не человек, – Ци Лин устало потер виски.

– Когда-то я был им… – на прекрасном лице Инь Чэня появилась слабая улыбка.

У Ци Лина волосы встали дыбом, и он тут же отскочил назад.

– А сейчас ты кто?!

Немного помолчав, мужчина отвел взгляд в сторону:

– Я и сам не знаю, кем нас… можно назвать. Кто-то считает нас богами, другие – демонами, третьи верят, что нас на самом деле не существует, а четвертые, что мы – монстры… – равнодушно произнес он, глядя куда-то в глубину леса.

Сердце юноши потихоньку успокоилось, он взглянул на холодное и прекрасное лицо мужчины, на которое легла едва заметная тень грусти. «Неужели даже богоподобных князей могут тревожить подобные вещи?» – Ци Лин тряхнул головой.

– Так это что значит?.. В будущем мне будут нравиться только мужчины? Спасибо, не надо такого… Матушка моя еще от меня и внуков-то не дождалась… – кашлянул апостол, а затем неловко прошептал: – Хоть и в живых-то ее уже нет…

– Тебе не нравятся мужчины – только я. – Инь Чэнь нахмурил густые брови, засомневавшись в умственных способностях своего апостола. Выглядел тот вполне прилично, не могли же у него быть проблемы с головой.

– А есть разница?! – бросившись на колени и всплеснув руками, с безутешным видом воскликнул Ци Лин. – За что мне это?..

– Да не нравлюсь я тебе – это просто пример! – Седьмой князь вскинул руку, и негодование парня тут же стихло, заглушенное заполнившими его рот кусочками льда. Однако глаза его по-прежнему оставались широко раскрыты, и в двух черных и полных отчаяния жемчужинах словно было написано большими буквами: «ВСЕ КОНЧЕНО!». – Чувства между князем и его апостолом очень сложны и не похожи на семейные или на дружеские. Человек, столкнувшийся с такой связью впервые, и правда может спутать ее с любовью: ты чувствуешь, что для тебя нет никого другого, ничего не сможет вас разлучить. Эти эмоции очень сильны и даже немного разрушительны. У людей нет названия для подобной привязанности, и я не знал, как тебе ее объяснить, поэтому и привел грубоватое сравнение… Но если быть более точным, то можно назвать эту связь родством душ, когда двое полностью понимают и чувствуют друг друга.

Инь Чэнь посмотрел на кислую мину лишенного способности говорить Ци Лина и вздохнул. Опустившись на корточки и протянув руку, он провел ею по губам парня, и лед у того во рту превратился в теплую воду. Проглотив ее, юноша первым делом спросил:

– Значит, мы всю жизнь будем вместе?

Князь снова взмахнул рукой, в очередной раз заполнив рот парня льдом, и в этот раз скромничать не стал.

Развернувшись и даже не бросив на апостола взгляда, он пошел к высокому дереву и, отыскав между толстыми корнями заросшее густым мхом углубление, улегся в него. Успевший засохнуть к наступлению зимы мох превратился в сухую ворсистую массу и выглядел очень уютно, напоминая растеленное на земле одеяло.

Ци Лин, стуча зубами от холода и разрываясь от гнева, мысленно проворчал: «Вот же городской неженка… Да я и на земле спокойно посплю!» А затем улегся на землю, звездой раскинув ноги и руки.

Густая ночная темнота, напоминая ледяные волны, с шелестом легко раскачивала тихий лес. На черном небе сгущались серые тучи, казалось, из них вот-вот пойдет снег.

Ци Лин, сжав зубы, лежал на твердой ледяной земле и никак не мог заснуть. Спустя долгие мгновения он все-таки сдался под напором пробирающего холода и, открыв глаза, повернул голову к Седьмому князю:

– Можно к тебе? Слишком уж холодно!

– Нельзя, – тихо ответил мужчина, даже не шелохнувшись.

– Почему?! – Ци Лин сел, его черные волосы взъерошились на затылке.

– Потому что сейчас я для тебя… – Инь Чэнь слегка качнул головой, словно жалея о следующих словах. – Слишком привлекателен.

– Ну это уже какое-то бесстыдство! – возмутился юноша и улегся обратно, но тут же снова поднялся. – Тогда дай мне укрыться твоим плащом!

– Не дам.

– А тут в чем проблема?! Неужто и твоя дурацкая одежда тоже слишком привлекательна?!

– Одежда нет, – князь улегся поудобнее и закутался в плащ, со стороны его лежанка выглядела уютным гнездышком. – А вот мой запах на ней для нынешнего тебя очень даже да.

– Надеюсь, тебя совесть замучает! – выпалил Ци Лин и рухнул на землю.

В тот же миг раздался треск, и под ним появился толстый слой льда и словно кокон укрыл сверху. Маленькая комнатка окружила парня, полностью закрыв от холодного ветра, и со временем тепло тела постепенно согрело тесное пространство внутри.

Пока он лежал в «домике», который построил для него Инь Чэнь, на сердце потеплело. Пусть они были знакомы совсем недолго, но парень, росший с самого детства сиротой и привыкший к тому, что никто о нем не заботился, уже чувствовал большую привязанность. Несмотря на холодность нового знакомого и строгие слова, за его ледяным выражением все равно чувствовалась забота, которая согревала душу Ци Лина.

«Возможно, между князем и апостолом действительно существует неподдающаяся определению связь – он как-никак построил мне это убежище. Хоть оно и изо льда, но здесь все-таки теплее, чем на улице… Так я, что, влюбляюсь?!»

– Эй, Инь Чэнь, прошу, хоть дырку сделай, чтобы я дышать мог! Ты мне комнату или гроб решил построить?! Будь человеком!

* * *

Западная империя Асланд, портовый город Ренн

Прозрачная рябь все интенсивнее расходилась по воздуху, казалось, невидимый камень встревожил тихое озеро ночи.

Ляньцюань встала и прошла к окну. Склонив голову, о чем-то подумала, а затем решительно выпрыгнула наружу. Облаченная в серебристо-черное длинное одеяние, которое сияло в лунном свете, она беззвучным призраком скользнула по крыше соседнего здания, и быстро устремилась к центру города.

Позади нее возникла размытая белая тень и стала догонять девушку.

Резко обернувшись в полете, Пятый апостол сменила направление и стала стремительно двигаться по беспрерывно тянущейся кровле.

Величественная морская гладь осталась позади движущихся, словно падающие звезды, теней. Черный и белый силуэты превратились в мутные блики меж бесчисленных шпилей храмов и дворцов. Коротким рывком Ляньцюань спрыгнула с крыши одного из храмов, однако впереди ее ждала пустота. Девушка полетела вниз, обнажив узор из бесчисленных сияющих золотом жилок на открывшихся руках и шее. Неистовая духовная сила хлынула волной, с глухим грохотом в небе появилось гигантское нечто, и всю землю мгновенно укрыла огромная непроглядная тень. Ее источником оказались нависшие над землей огромные крылья с серебристыми перьями, которые ослепительно сияли. Воздух разрезал пронзительный птичий крик.

Девушка грациозно опустилась между двумя крыльями и, пригнувшись, ухватилась за густое оперение, позволив длинным полам одежды развиваться на ветру. Верхом на духовном звере Сумракокрыле она полетела прочь, удаляясь все дальше от белой фигуры, оставшейся стоять на краю крыши храма.

Ночной воздух вновь разрезал крик похожего на огромную льдину Сумракокрыла.

Апостол обернулась и, не увидев погони, облегченно выдохнула. Пусть она и не знала, кто преследовал ее, но, судя по источаемой им духовной силе, противник был не из простых.

Ляньцюань направила Сумракокрыла дальше в полет. Впереди виднелась высокая стена, вот только она и не думала замедляться, и вскоре огромная белая птица ринулась прямо в постройку. Казалось, вот-вот раздастся хруст ломающихся костей, но за мгновение до того, как клюв Сумракокрыла успел коснулся поверхности, случилось невероятное: твердые камни покрылись рябью, стена обратилась водной гладью, и зверь с наездницей исчез внутри.

Резкий птичий крик устремился к земле, светящееся белое оперение закружилось в воздухе, и через мгновенье все затихло.

Птица, превратившись в сияющий туман, вернулась обратно в тело Ляньцюань, и, настороженно осматриваясь вокруг, девушка медленно двинулась вперед.

Она оказалась внутри длинного прохода, а если точнее, в зале, который находился между двумя дворцами. Их невероятно высокие стены образовывали узкую дорожку, по которой вряд ли смогла бы проехать повозка. Сверху пространство было запечатано каменным потолком, а на обоих концах виднелись тупики из толстых стен. В каком-то смысле попасть сюда было невозможно, и все это место напоминало закрытый гроб древнего великана.

Но Ляньцюань оказалась внутри.

Левая стена узкого прохода стояла голой, в то время как правую украшал ряд крупных статуй женщин, лицо каждой из которых скрывалось в тени тяжелого капюшона, а из-за спин сочился мягкий голубой свет, создавая внутри коридора таинственную атмосферу.

Девушка направилась вперед, к семнадцатой по счету статуе. Однако, не пройдя и нескольких шагов, она застыла на месте. В безмолвной темноте ее ладони покрылись холодным потом. Неподалеку в тени возник белый силуэт. Он стоял к ней спиной, не двигаясь и не издавая ни звука, словно призрак, парящий в холодной ночи.

Пятый апостол напряглась и наблюдала, как неизвестный медленно поворачивается к ней, а затем ее глазам предстала невероятной красоты девушка с изящной фигурой и очаровательным лицом. В холодном освещении коридора ее красота казалась чарующей и даже дурманящей.

– Чего ты от меня так хочешь, – жестко начала Ляньцюань, – раз заявилась за мной даже сюда?

– Я-то? – незнакомка легонько вскинула руку и тонкими белыми пальчиками прикрыла рот, за нежными губами сверкнули зубы. Ее теплый взгляд остановился на девушке, а на лице появилось виноватое выражение. – Хочу убить тебя, – произнесла она совершенно не скромные слова.

– Убить меня? Ты хоть знаешь, кто я такая? – зрачки апостола сузились, а на лицо упала тень.

– Конечно, Гуйшань Ляньцюань, потрясающий Пятый апостол. – Белое из тонких тканей платье незнакомки парило в воздухе, и казалось, будто ее тонкую фигурку окутывает то ли облако, то ли туман. – А твой старший братец – еще более потрясающий Пятый князь. Лучше скажи, разве князя и его апостола не должны связывать особенные отношения? Как же вы, брат с сестрой, не боитесь людских сплетен? Кровосмешение… Дело гадкое. – На щеках ее проступил легкий румянец, словно она только что произнесла что-то ужасно неловкое. Однако ее глаза игриво сузились, и нежный взгляд, словно поддразнивая, скользнул по лицу собеседницы.

– Не терпится умереть? – ледяным тоном произнесла Ляньцюань.

– Совсем наоборот. – Лицо девушки стало серьезным, и она развела руками: – Поэтому и явилась за тобой аж сюда – решила, что сражаться у моря немного утомительно. Да и полдня провести в небе для тебя ничего не стоит, а вот из меня это высосет немало сил. Ты же не думаешь, что у каждого в запасе имеется летающая скотина? – незнакомка весело улыбнулась, но глаза ее напоминали две льдинки.

– Замолкни! – виски апостола начали пульсировать, она чувствовала, как закипает кровь.