Цитаты из книги «Тибетская книга мертвых (сборник)»

Как в Сиккиме, так и в Тибете похороны проводятся в строгом соответствии с указаниями, данными астрологом, который составляет гороскоп смерти. В гороскопе указано, кто должен прикасаться к трупу или совершать с ним требуемые манипуляции, кто должен его нести, а также вид погребения. Астролог объявляет, какого рода злой дух явился причиной смерти, ибо, согласно распространенному мнению (известному и у кельтских народов Европы), ни одна смерть не бывает естественной

Признаки, указывающие место перерождения Теперь проследим случаи признаков, указывающих место перерождения усопшего. Если в момент смерти руки человека трясутся взад-вперед, а он невнятно бормочет и телесное тепло сначала уходит из-под правой подмышки, то это указывает на перерождение в царстве асуров. Если воздух и слизь втягиваются в левую ноздрю в момент смерти, а телесное тепло сначала уходит из области левого

Множество добрых духов и небесных существ собралось в небе над местом трагедии, плача от скорби. Бесчисленные даки и дакини явились и наполнили всю область Гьере скорбными песнопениями и музыкой, которые слышали все 18 родов.

Такова идея, лежащая в основе короткого рассказа, приведенного в данной главе, «Смерть Гьере Ламы». Сюжет довольно прост: пришло время смерти Гьере Ламы, но вместо того, чтобы просто исчезнуть, он захотел использовать свою смерть, чтобы изменить поток сознания еще одного ученика, царевны Палден Зангмо. Поэтому он подтолкнул ее к организации своего убийства, что она и совершила; но затем, преследуемая осознанием своего греха, призналась перед людьми и отринула зло. Она стала отшельницей, посвятившей свою жизнь медитации возле того места, где совершила свое страшное убийство. В конце она достигает святости, преодолев злой характер, определявший ее поступки, и освободившись от вины, что подтолкнула ее к религиозной жизни.

Подобным же образом прославленный йогин Миларепа[511], тоже в XI веке, умер, сознательно съев отравленную пищу, которая, как он знал, убьет его, сделав так и инсценировав все это событие, чтобы обратить к праведности своего предполагаемого убийцу.

Когда наступает смерть живого существа, она происходит как процесс постепенного распада. Первая стадия этого процесса – это одновременный распад скандхи форм, зерцалоподобной мудрости, элемента земли, сенсорной энергии, на которую опирается зрение вместе с объектами зрения. Внешним знаком, проявляющимся в результате распада этих пяти атрибутов, является следующее: тело чахнет и теряет жизненность, глаза мутнеют, человек не может больше двигать конечностями, прекращается мигание, и очертания тела расплываются. Это внешние знаки, и поэтому их могут засвидетельствовать окружающие. При распаде этих пяти умирающий обретает внутренний знак. Его может видеть только умирающий, присутствующие его не воспринимают. Этот знак – явление, подобное миражу, заполняющему все пространство. Вторая стадия процесса умирания – это распад скандхи чувств, мудрости равномерности, элемента воды, сенсорной энергии, на которую опирается слух вместе с объектами слуха. И снова имеется внешний знак, сопровождающий распад каждого из этих пяти атрибутов. Они соответственно следующие: умирающий перестает различать приятные, неприятные или безразличные ощущения, губы высыхают, дыхание прекращается, а кровь и семя сворачиваются, внешние звуки больше не слышны, и даже тонкое гудение в ушах прекращается. Умирающий воспринимает внутренний знак – явление, подобное дыму, заполняющему все пространство. Третья стадия – это распад скандхи различения, различающей мудрости, элемента огня, сенсорной энергии, на которую опираются обоняние и объекты обоняния. Проявляется пять внешних знаков: умирающий не понимает значения того, что говорят окружающие; он забывает даже имена родителей, родственников и друзей; теплота тела уменьшается, а пищеварение и усвоение пищи прекращаются; выдыхание сильное, а вдыхание слабое; способность воспринимать запахи угасает. Умирающий воспринимает внутренний знак – явление, подобное тонкому пламени, заполняющему все пространство. Четвертая стадия – это распад скандхи двигателей, всеисполняющей мудрости, элемента воздуха, сенсорной энергии, на которую опираются вкус и объекты вкуса. Пять внешних знаков, сопровождающих их: все физиологические способности отказывают; все назначения забыты; главные и малые энергии тела растворяются в сердце; язык синеет; все силы вкуса отказывают. Внутренний знак – мерцающий свет, подобный свету масляного светильника. В этот момент процесса врач констатирует смерть. Однако, поскольку сознание все еще присутствует в теле, в действительности ситуация иная.

Медитацию начинают обращением ума к первому корню, неизбежности смерти, а затем размышляя о трех обосновывающих рассуждениях: в прошлом смерть приходила к каждому; наша жизнь непрерывно уходит, и нет способа остановить наше время или продлить жизнь на неопределенное время; наша жизнь состоит из преходящих обстоятельств, лишь немногие из которых относятся или посвящены практике Дхармы. Это приводит нас к первому убеждению: практиковать Дхарму и проникать в сущность жизни.

Соответственно, животные формы и места их обитания, или состояния, упомянутые во Второй книге «Бардо Тхёдол», в которые может воплотиться человеческий принцип сознания после рождения в этом мире, можно трактовать следующим образом: (1) Форма собаки (подобно форме петуха в «Колесе Жизни») символизирует неумеренную сексуальность или чувственность[44]. В тибетском фольклоре она также символизирует ревность. А собачья будка или псарня символизируют состояние, в котором доминирует стремление к удовлетворению чувственных желаний. (2) Свинья символизирует (как и в «Колесе Жизни») невежество и глупость, находящееся во власти похоти, а также себялюбие и нечистоплотность. Свинарник символизирует мирское существование, в котором доминируют эти качества. (3) Муравей символизирует (как и у народов Запада) трудолюбие и страсть к накопительству, а муравейник – существование в соответствующих условиях жизни. (4) Насекомое или его личинка символизируют такие свойства, как приземленность, суетность или

«Если он желает обрести способность вспоминать свои различные временные состояния во время дней прошедших, таких как одно, два, три, четыре, пять, десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, сто, тысячу или сто тысяч рождений назад, свои рождения во множествах периодов разрушения, во множествах периодов обновления, во множествах периодов как разрушения, так и обновления [чтобы можно было сказать]: “В таком-то месте таково было мое имя, такова была моя семья, такова моя каста, таково мое бытие, таково мое ощущение удобства или боли, и таков предел моей жизни; и когда я ушел оттуда, я снова обрел форму в таком-то другом месте, где меня звали так-то, такова была моя семья, такова моя каста, таково мое бытие, таково ощущение удобства и боли и таков срок жизни; и оттуда я был рожден сюда – таким образом я могу вспомнить мои различные временные состояния существования во днях прошедших” – в этом состоянии самососредоточения, если ум сконцентрирован на достижении любой цели, эта цель будет достигнута. Если он желает узреть ясным и божественным зрением, превосходящим человеческое, существа, переходящие из одного состояния существования и обретающие форму в других – существа низкие или благородные, красивые или некрасивые, счастливые или несчастные, в соответствии с кармой, которую они наследуют – в состоянии самоконцентрации, если ум сосредоточен на достижении любой цели, эта цель будет достигнута». «Лонапхала Вагга» из «Ангуттара Никая»

На этом чангку центральная фигура представляет усопшего со связанными ногами и в позе поклонения, окруженного символами «пяти великолепных вещей для чувств»: (1) зеркало (первый из трех предметов с левой стороны под номером 1), символизирующее тело, которое отражает все явления или ощущения, а также символизирующее зрение; (2) раковина моллюска (под номером 2) и лира (под номером 3), символизирующие звук; (3) ваза с цветами (под номером 4), символизирующая запах; (4) освященные хлебцы в сосуде, подобном тому, что используется для причащения в Римско-католической церкви (под номером 5), символизирующие сущность или пищу, а также вкус; (5) шелковое одеяние центральной фигуры и свисающий сверху царский балдахин, символизирующие одежду и декоративное искусство, а также чувство осязания. Именно перед такой бумажной фигурой, вставленной в изображение вместо головы и лица, и продолжают делать подношения пищи душе усопшего, и именно ей лама, мысленно представляя, что это и есть усопший, читает «Бардо Тхёдол».