13

Старик Тейт как-то избавился от трупа. Думаю, бросил в реку. Я не спрашивал и ничего не слышал. О тех, кто отправился в свой последний заплыв, редко удается услышать.

Морли с тройняшками я разместил в жилище Денни; Морли решил, что идея замечательная. Весь вечер я провел в его забегаловке, ловя на себе колючие взгляды полукровок и надеясь, что меня озарит и я пойму, почему Дотс с такой радостью согласился принять участие в моем безумном предприятии.

Озарило меня разве что пламя свечей. И еще я понял, что не был там единственным наблюдателем.

С течением времени у вас вырабатывается шестое чувство. Так вот, мое уже через пятнадцать минут выделило парочку тяжеловесов. Один из них был человеком и на вид вполне мог бы сразиться с самим Плоскомордым Тарпом. Второй был настолько уродлив и так глубоко угнездился в темном углу, что я не мог определить, какой он породы. Наверняка полукровка. Наверняка в нем есть и тролль, и кобольд, но не только они. Его можно было бы поставить на бок, и он не стал бы ниже. Морду его, судя по всему, пришлось переделывать несколько раз, и не исключено, что после этого она стала лучше.

Бармен знал, что у нас с Морли деловые отношения. Он держался в рамках вежливости, и я поинтересовался у него, что это за типы.

– Я их не знаю. Уродина был здесь и прошлым вечером. Сидел всю ночь в своем углу и нянчил пиво, которое приволок с собой. Если бы он не заказал жратвы, я вышиб бы его отсюда.

– Хотел бы я взглянуть на это представление.

Я взял пинту воды, которую здесь выдают за пиво, и дал ему на чай, чтобы он раскололся.

– Может, ребята босса?

– Да нет, разве что из пригорода.

Так я и думал. Я их не знал, но смотрелись они как ходячее преступление.

Впрочем, мне-то что? Пока меня не задевают.

Расправившись с пинтой, я вылез из тошниловки. Есть и другие места, где можно приложить ухо к земле и понять, что происходит. Пошарив в нескольких местах, я ничего не обнаружил.

Забавно.

По пути домой я размышлял, начал ли стекольщик работу. Я не испытывал угрызений совести, поставив починку окна в счет Тейту.

Новое окно оказалось на месте и было прекрасно, как блондинка в наряде Евы. Я не успел порадоваться, как пришлось продолжить путь, вобрав голову в плечи и потихоньку замедляя шаги.

Не исключено, что я не смогу попасть домой.

Возникли определенные проблемы. Одну из них воплощал тип, торчащий под дверью могильщика. Даже не видя огонька его трубки, я чувствовал запах «травки». Вторая проблема находилась в моем жилище. Кто бы это ни был, он зажег все лампы, транжиря масло и повергая меня в уныние.

Я знавал одного любителя «травки». Еще одного дружка Денни. Еще одного бывшего солдата, по имени Барбера, который накуривался так, что никогда не знал, в нашем он мире или в потустороннем. Парень этот вызывал жалость: его можно было подбить на что угодно, и он постоянно попадал впросак. Барбера был из тех, о ком Денни проявлял заботу.

И теперь приятели Денни решили, веселясь и хихикая, натравить Барберу на меня.

Я отступил в тень на углу квартала и уселся спиной к стене, которой не мешало бы иметь хоть один выступ. Вид отсюда был столь же приятен, как пейзаж с мусорной кучей.

Довольно долго ничего не происходило, не считая вспышек, когда охотник за мной в очередной раз раскуривал трубку, или появления алкашей, нагрузившихся настолько, что их не пугали ночные улицы. Наконец я кое-чего дождался: два человека появились проверить, как идут дела у любителя «травки».

Они прошествовали мимо, не заметив меня. А я их рассмотрел: мои добрые приятели Васко и Куинн.

Выходит, ребята, это вы захотели учинить мне пакость?

Я не двинулся с места, хоть и хотелось раскроить парочку черепов. Но меня все больше беспокоили лампы в моем доме. Васко и Куинн не пытались вступить в контакт с теми, кто там находился. Быть может, тот, кто укрылся в доме, не из их компании?

Тогда кто это?

Мой друг-могильщик вернулся из ночной смены, как всегда, пьяным в стельку. Когда я бывал не в духе, я частенько желал, чтобы он навсегда остался в одной из выкопанных могил.

Сейчас он подгреб к моему окну и заглянул внутрь. То, что он увидел, явно его заинтересовало. Он пялился с минуту. Бросив взгляд по сторонам и никого не заметив (что придало ему храбрости), парень подкатил к моим дверям и толкнул их.

Двери распахнулись.

Барбера выскочил из тьмы, бросился на могильщика и молотил его, пока тот не свалился. Покончив с этим делом, Барбера направился в мою сторону.

Итак, послание предназначалось мне, но почтальон спутал адреса.

Я решил, что оставить его без ответа было бы невежливо.

Я выступил из темноты, когда Барбера поравнялся со мной. Он успел заметить меня боковым зрением.

– Привет, – сказал я.

Его глаза округлились. Он хотел было развернуться, но тут я врезал ему по уху дубинкой.

Ветеран не упал. У него лишь подогнулись колени и помутнели глаза. Я ударил его ногой, нанес крюк левой и обрушил дубинку на лоб.

Он зашатался чуть сильнее.

Этих травокуров не так просто уложить, когда они под кайфом. Пришлось выдать ему по полной норме и немного добавить сверх нее. Когда он уже не понимал, на какой планете находится, я схватил его за задницу, отвел в темный проулок и отвесил еще несколько ударов дубинкой. Затем взял кисет с «травкой» и, отловив пьяную помесь гнома с гоблином, заплатил ему, чтобы тот доставил кисет Васко. И велел передать, что бывший кавалерист зря тратился на охоту за морским пехотинцем.

Покончив со всем этим, я решил заняться типом, который вторгся в мой дом.

Мне не пришлось ничего делать. Когда я дошел до места, откуда была видна дверь, то увидел вступающий в мое жилище взвод Тейтов. Они перешагивали через воющего могильщика, словно через кучу конского навоза. Почти сразу же они появились снова, волоча за собой недовольную, упирающуюся Тинни.

Так вот в чем дело. Всегда мне так везет. Скажем, если на конце радуги я вдруг нашел бы горшок с золотом, то по дороге к нему обязательно сломал бы ногу и лежал, со стонами наблюдая за клоуном, сгребающим мое золотишко.

Я подождал, пока улица не очистилась. Затем вошел в дом, запер дверь и устроился с ведром пива. Больше меня никто не беспокоил.

14

Я собирался всех изумить, появившись у Тейтов на рассвете полностью готовым к отъезду. Но ночью мне пригрезился скелет логхира.

Это могло быть следствием выпитого пива. Пиво тоже было зеленого цвета. Но игнорировать такие сны не стоит. Вдруг это зов Покойника?

Самое скверное в утренних прогулках то, что на небе сияет солнце. Его лучи лупят прямо в глаза, и, войдя в дом, вы ни черта не видите.

Так и случилось, когда я вступил в обиталище Покойника. Там было темно, как в склепе.

«Почти вовремя, Гаррет. Ты что, добирался сюда через Хафе?»

– Значит, это был не сон?

«Нет».

– Чего тебе надо?

«Я не смогу издали следить за твоими похождениями. Если ты нуждаешься в моей помощи и советах, тебе придется время от времени меня информировать».

Я подумал, что это очень похоже на признание, что он передо мной в долгу. Если тебе дают, надо хватать.

– Что ты хочешь знать?

«Все, что ты услышал или узнал со времени нашей последней встречи. Как можно детальнее».

Я рассказал, ничего не пропуская.

Он некоторое время размышлял.

«Запасись отравленными перстнями, Гаррет, а за голенищем носи нож».

Я ждал не такого совета:

– Зачем?

«Ты известен тем, что пользуешься подобным оружием?»

– Нет.

«Веди себя непредсказуемо».

– И ради этого я должен был сюда переться?

«Это самое лучшее, что я могу посоветовать, исходя из того, что ты мне рассказал».

Опять сделал виноватым меня. Как это на него похоже!

Я немного убрал помещение и сжег серные свечи, чтобы укрепить дыхательную систему облепивших Покойника паразитов. Интересно, что сказал бы Морли насчет пользы вдыхания испарений зеленых с мясистыми листьями растений?

Затем я последовал совету Покойника, отправился в оружейную лавку и до ушей нагрузился разнообразными смертоносными предметами. Даже обзавелся несколькими волшебными трюками, о которых слышал еще в морской пехоте. Теперь пусть они только попробуют сунуться. Я готов ко всему.

Лошади. Неизбежная неприятность в ходе длительного путешествия. Если, конечно, не отправиться пешим ходом. Морли Дотс очень высоко ценил верховую езду как прекрасное физическое упражнение. Лично я никогда не любил добровольно причинять себе боль или неудобства.

Я направился к знакомому военному поставщику – черному гиганту по кличке Плеймет. Он был человеком, но явно с примесью чьей-то крови. Девять футов роста и племенные шрамы на щеках придавали ему весьма зловещий вид. А на самом деле это был настоящий милашка и добрейший из людей.

Жуткие черты лица прояснились, когда Плеймет увидел, как я пересекаю его двор. Он бросился мне навстречу, раскинув руки и с такой улыбкой, словно я собирался экипировать целый батальон. Я увернулся, потому что в своем энтузиазме он вполне мог раздавить меня в объятиях. Он мог бы стать первоклассным профессиональным борцом, обладай он хоть каплей инстинкта убийцы.

В свое время я помог ему получить должок. Заставив того парня платить, я спас Плеймета от банкротства. Теперь он чувствовал себя в долгу передо мной. Но думаю, почти так же тепло он приветствовал бы любого незнакомца, заглянувшего к нему с улицы.

– Чем могу быть полезным, Гаррет? Назови, и это – твое на любой срок. Бесплатно.

– Пара лошадей и все необходимое для лагеря месяца на три-четыре.

– Получишь. Решил попробовать себя в охоте? Неужто здесь дела идут так плохо?

– Получил работу. Потребуется выехать из города.

– За три-четыре месяца можно проделать немалый путь. Куда же ты направляешься?

– В Кантард.

Я не очень-то уживаюсь с лошадьми. Могу ездить верхом, но очень плохо и когда нет другого выхода. Я городской парнишка и никогда не имел ни возможности, ни желания общаться с животными. Плеймет несколько притормозил. Он посмотрел на меня как на безумного кузена, сморозившего вопиющую глупость:

– Кантард? Гаррет, ты великий человек, и моя вера в тебя не имеет границ. Если какому-нибудь штафирке и удастся живым выбраться из Кантарда, это будешь ты. Но я не настолько уверен в моих животных.

– Я не хочу, чтобы ты отдал их мне просто так. Я собираюсь их купить.

– Не надо говорить со мной таким тоном, Гаррет.

Каким тоном? Я совершенно не собирался обижать парня.

Мы вступили в берлогу, принадлежащую их сатанинским величествам лошадям. Двадцать пар огромных темных глаз следили за мной. Я чувствовал, как они на своем тайном языке оценивают между собой мои стати, плетя против меня заговор.

– Вот это – Громовой, – Плеймет указал на огромного черного жеребца со злобным оскалом, – очень горячее животное, частично тренированное для боевых действий.

– Не надо.

Пожав плечами, мой приятель перешел к чудовищу чалой масти:

– А как насчет Урагана? Быстрый, сообразительный, хотя немного непредсказуемый. Совсем как ты. Вы прекрасно уживетесь.

– Не надо. А также мне не требуется ни Буря, ни Торнадо. Ничего такого, что напоминает о стихийных бедствиях. Мне нужна старая кобыла с кличкой вроде Одуванчик и с соответствующим нравом.

– Это ужасно, Гаррет. Мужчина ты, в конце концов, или мышь?

– Перестань скрипеть! Лошади и я – мы плохо уживаемся вместе. Последний раз, когда я взбирался в седло, тварь ухитрилась посадить меня лицом к хвосту. Потом отказалась двигаться и при этом смеялась.

– Лошади не смеются, Гаррет. Они животные серьезные.

– Побудь со мной, и ты увидишь, как они умеют смеяться.

– Если у тебя такие проблемы с животными, зачем же пускаться в путь посуху? Садись на речную барку, отправляющуюся в Лейфмолд, а там найди каботажное судно, идущее на юг. И ты избежишь шестисот миль утомительного путешествия.