8

После обеда я побрел к себе, подошел к двери и порылся в карманах в поисках ключа, который мне оставил Деллвуд. Но дверь была приоткрыта. Так.

Я не удивился. Чему удивляться после проделок Дженнифер и штучек в бараке?

Я остановился. Идти вперед, как кавалерия? Или принять меры предосторожности? Излишняя осторожность не в моем стиле. Но она способствует продлению жизни. Кроме того, меня никто не видит.

Я опустился на колени и проверил замок. На старой медной пластинке вокруг замочной скважины – несколько свежих царапин. Замок этот был просто примитивной железякой, открыть его мог любой, обладающий мало-мальским терпением. Я нагнулся и посмотрел в замочную скважину.

Ничего. Темнота. А я оставил лампу зажженной. Ловушка?

Если ловушка, то подстроил ее тупица, тем более что дверь была не закрыта до конца. Старые вояки, конечно, не спецы-взломщики, но вряд ли они допустили бы столь грубую ошибку. Но если это не ловушка, значит просто обыск. Но тогда они не стали бы тушить лампу и выдавать себя.

«Дезинформация», – мелькнуло у меня в голове. Словечко из игры в шпионов. Поставлять не просто ложную информацию, но больше информации, чем нужно, причем львиная доля ее ничего не стоит. Следовательно, тень сомнения ложится на всю получаемую информацию.

Я отошел, прислонился к стене и кивнул. Да, похоже, интуиция не подвела. Мне позволяется думать все, что угодно, большинство предположений не соответствуют истине, бесполезны или вводят в заблуждение. Мудрено сложить головоломку, когда кусочков у тебя в три раза больше, чем нужно.

Но что делать сейчас? Может, какой-нибудь невежа все же дожидается в темноте и жаждет пристукнуть меня.

Так почему бы не ответить ударом на удар?

Коридор был шириной добрых десять футов, слишком велик, как и все в доме, и точно так же завален металлическим хламом. Меньше чем в двадцати шагах от меня валялся панцирь. Я подтащил его и поставил у двери, затем отошел и потушил ближайшие лампы – затаившийся злоумышленник увидит лишь силуэт. Я встал за оловянным прикрытием, легонько толкнул дверь, держась на пару шагов позади панциря. Остановился, как бы удивленный.

Ничего не произошло. Я вернулся, взял лампу и внес ее в комнату. Никого, кроме меня и панциря-манка. Я проверил шкафы, спальню, гардеробную. Никого. Все вроде в порядке. Если кто и рылся здесь, то это был крупный специалист. Он замел малейшие следы. Не за что уцепиться.

Итак, что мы имеем? Некто старался, взламывал замок, просто чтобы потушить лампу?

Я закрыл дверь, похлопал панцирь по плечу:

– Шутки с нами шутят, дружище. Оставайся-ка под рукой.

Я оттащил его к платяному шкафу, запихал внутрь. Шкаф пришелся как раз впору. Потом я зажег лампы, одну отнес обратно в коридор, вошел внутрь, заперся и уселся к письменному столу обработать полученные за обедом сведения.

Дело не спорилось. Парочка кружек пива мне не помешала бы. Неплохая идея – смыться на время и заодно проконсультироваться со специалистами.

В ящике стола нашлись и бумага, и чернильница, чего там только не было! Я вынул и начал делать заметки: выписал имена тех, с кем встречался и с кем не встречался, и отдельно загадочную блондинку. Питерс, Деллвуд, генерал, кухарка, Дженнифер, Хокес, Чейн, Кид, выходные Тайлер и Уэйн и некий Снэйк Брэдон, асоциальный тип, который не заходит в дом. Некто по имени Кенди, его теоретически можно не считать, потому что он давно пропал. Хэркорт, который ухитрялся протаскивать в дом подружек, но ушел полгода назад.

Кухарка говорила – восемнадцать. Но у меня выходит одиннадцать плюс таинственная блондинка. В морской пехоте это называлось недосчитаться личного состава.

Стук в дверь.

– Да?

– Майк, это Питерс.

Я впустил его:

– В чем дело?

– Я принес список пропавших вещей. Не ручаюсь за его полноту. Не те вещи, которые видишь каждый день и сразу замечаешь, когда они пропадают.

Он вручил мне пачку бумаги. Я сел и просмотрел ее:

– Много всего.

Мелочишка. Напротив каждого пункта стояла предполагаемая цена. Золотые медали, ювелирные украшения, принадлежащие давно покоящимся суровым и грубоватым отставным морским пехотинцам. Декоративное оружие.

– Если хочешь, я могу пройтись по комнатам и составить более подробный список. Но трудно сказать, что пропало: никто не знает, где какая вещь должна находиться.

– Не стоит. Вряд ли это поможет напасть на след. Вор, судя по всему, действовал с оглядкой.

Но и без дополнений итог получился такой, что у меня глаза на лоб полезли.

– Двадцать две тысячи?

– Я постарался максимально точно прикинуть стоимость металла и камней. Но у скупщиков, полагаю, цена будет куда ниже.

– Да, но частично это компенсируется художественной ценностью. Эти вещи не какая-нибудь рухлядь, они не могли испариться без следа.

– Возможно.

– Нам поручено найти вора? – Именно об этом просил меня генерал.

Я понимал чувства Черного Пита.

– Старику не долго осталось. Он не должен сойти в могилу с таким грузом: зная, что кому-то сошло с рук воровство.

– Верно. Я найму еще одного человека, он поработает со скупщиками. Иногда удается выйти на вора с другого конца. Дайте мне описание четырех-пяти примечательных вещиц из списка.

– За это придется заплатить дополнительно?

– Да. А что, жаль генеральских медяков?

– Нет. Но я не привык доверять без оглядки. Тебе еще что-нибудь нужно?

– Мне нужно побольше узнать о здешних жителях. – Я взглянул на свой список. – Считая трех парней, которых я не видел, и не считая мою милочку-привидение, получается одиннадцать. Кухарка говорит – восемнадцать. Где еще семь?

– Говорю тебе, у нее крыша едет. Она здесь с тех пор, как построили первый дом. Я не преувеличиваю, она не знает, какой год на дворе. Когда мы только приехали из Кантарда, было восемнадцать человек, считая ее и Дженнифер. Было и больше, пока генерал не разогнал прежних слуг. Теперь – одиннадцать.

– Куда делись остальные?

– Сэм и Тарк умерли сразу. Уэллек, когда мы случали коров, подошел к быку не с той стороны, и бык его забодал. Остальные просто разбрелись. Они были сыты по горло, появлялись здесь все реже и реже, а потом ушли совсем.

Я наклонился, достал чистый лист бумаги, разделил пять миллионов на два и отделил два с половиной миллиона Дженнифер. Потом разделил два с половиной на шестнадцать, и вышло сто пятьдесят шесть тысяч с мелочью.

Неплохо. Я никогда не встречал человека, способного пройти мимо такой суммы, все равно, в золоте или в серебре.

Я произвел еще кое-какие вычисления. Два с половиной миллиона на девять выходит двести семьдесят тысяч с мелочью. Черт возьми, вдвое больше.

Эге, да здесь еще что-то происходит!

Но я не высказал своих догадок вслух, затаил их в уме.

– Есть какие-нибудь предположения? – спросил Питерс.

– Да нет.

Предпримем несколько отвлекающих маневров.

– Нелегко во всем разобраться. Можно ли отыскать тех четырех? И мне надо побольше узнать о завещании генерала.

Он нахмурился:

– Зачем?

– Большое поместье. Вы сказали, он использовал наследство как стимул заставить людей работать? Четырех он, выходит, обидел. Может, один из них пытается взять реванш, свести счеты – с помощью кражи или даже отравления.

– Ты меня озадачил.

– Еще не все. Копия завещания. И выяснить, не было ли трений между генералом и теми четырьмя.

– Но ведь ты не думаешь, что они тайком возвращаются назад и…

Я не думал, нет. Я думал, что они давно покойники. Я настолько доверяю людям, что сейчас не сомневался – играет кто-то из оставшихся, причем играет дьявольски тонкую игру. В таком случае этот кто-то невиновен в покушении на старика. Ему генерал нужен живым и здоровым, пока не уменьшится число наследников. Этот кто-то даже мог пригласить детектива со стороны… если представить, что у него были серьезные причины для беспокойства.

– У кого-нибудь есть запасной ключ от моей комнаты?

Вопрос застал его врасплох.

– У Деллвуда. А почему…

– Пока я обедал, кто-то сломал замок и проник внутрь.

– Зачем бы…

– Ну а зачем кому-то убивать генерала? Если этот кто-то существует, его должно нервировать мое присутствие. Что вы все делали, разойдясь после обеда?

Призовем на помощь логику. Исключим меня и кухарку, потому что я этого не делал, а она была со мной. Исключим из числа подозреваемых Деллвуда, потому что ему не требовалось взламывать замок. Питерса, потому что он знает обо мне. Исключим и тех, кто был с ними.

– Деллвуд собирался пойти к генералу и приготовить его к обеду. Полагаю, Дженнифер пошла с ним, как обычно. Она ждет, пока кухарка принесет еду, и кормит старика, если сам он не в силах. Я был у себя и составлял список.

– Угу. – Я с минуту подумал. – Есть проблема, сержант. Приходится всем объяснять, почему я здесь. Мне нужно задавать вопросы. Нужно использовать все лазейки, дергать за все ниточки. Не обойтись без надежной крыши. Кухарка уже ругается, что я не в меру любопытен.

– Я надеялся, но не очень верил, что ты сможешь работать, не выдавая себя.

– Сколько людей знает о пропаже безделушек? И сколько знает о ваших подозрениях? Почему бы не сказать правду? Сказать, что старик нанял меня искать вора. Они могут найти это забавным, если думают, что дело в его больном воображении. А предполагаемый убийца расслабится. Другие же, если я докажу, что старика в самом деле обкрадывают, станут относиться ко мне с бо́льшим доверием. Верно?

– Предположим, – без особого энтузиазма отозвался Питерс.

– Давайте сделаем так. Пусть все знают, но думают, что я не знаю, что они знают. Пусть смеются над новой фантазией генерала.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Нет. Я хочу завалиться поспать. Собираюсь завтра с утра смотаться в город, велеть кому-нибудь заняться крадеными вещицами.

– Это намек?

Так оно и было.

– Я не нарочно, но, выходит, намек.

– Увидимся утром.

Он вышел. Я запер за ним дверь и вернулся к письменному столу.

Похоже, здесь три загадки. Кто обкрадывает генерала, кто пытается убить его и кто сокращает число наследников. Можно предположить, что три преступления, если они действительно совершаются, не зависят друг от друга. Кража еще не убийство, а убийство генерала не в интересах того, кто пытается увеличить свою долю.

Боже, сколько негодяев на мою бедную голову!

Я пошел спать. Вряд ли Питерс, зная мои привычки, поверил мне. Но мне действительно необходимо было успеть выспаться до трех часов утра.