8

У морпехов между собой был неофициальный договор. Данила обещал, что когда они в первый раз будут отстреливаться от пиратов, он наконец откроет припрятанную бутылку «Хеннесси», купленную в прошлой командировке в Duty Free одного из европейских портов. Однако, несмотря на уговоры товарищей, Данила не стал её открывать. Объяснил он это тем, что откроет её только тогда, когда сам лично будет вести огонь по пиратам или по кому бы то ни было ещё, претендующему на эту роль. Парни в шутку обвинили его в нечестности, но особо не придирались.

После обсуждения весёлых историй, произошедших с ними сегодня утром, кто-то из морпехов лёг спать, а кто-то улёгся и начал заниматься повседневными делами, такими как просмотр фильмов или видеоигры.

Даниле не спалось. Он решил отправиться на ют и посидеть там, наслаждаясь тёплым и звёздным вечером. Но больше его волновало обещание, данное себе самому вчера вечером. О необходимости разговора с Леной он прекрасно помнил. Вот только не знал, с чего начать и как к ней подойти. Он не собирался идти к ней в каюту на разговор. Во-первых, он никогда бы не решился это сделать из-за её странного поведения и нелюдимости, а во-вторых, он чувствовал, что тут нужно было действовать иначе, найти подходящий момент и как бы невзначай заговорить.

Так или иначе, он теперь он сидел на юте за столиком. В это время туда постоянно кто-нибудь выходил покурить или попить чай. Обычно за столом велись какие-нибудь непринуждённые разговоры о погоде, о предстоящих заходах в порт и о многом другом. Даня безучастно слушал все эти беседы. Иногда кому-нибудь поддакивая и делая вид, что слушает. Его мысли сейчас были настроены совсем на другое.

Посмотрев на часы, Кравцов увидел, что стрелки доходили до десяти часов вечера. Он решил посидеть ещё полчаса и идти спать. Хорошее настроение постепенно сменилось упадочным. Если поговорить с Леной опять не удастся, то на душе останется неприятный осадок. Раздражённый людьми, без конца подходящими к столу, он решил отойти поближе к корме и постоять там в одиночестве. Одиночество – редчайшая роскошь в военной жизни. Когда приходится служить в такой части, как бригада морской пехоты – люди окружают постоянно. Времени на уединение практически не бывает. А когда оно, наконец, появляется, кто-то всегда приходит и всё равно нарушает долгожданный момент. Поэтому Даниле нравилось стоять на вахте. Там было четыре часа безмятежного спокойствия и одиночества. И это было хорошо…

Раздумывая обо всём этом, Кравцов боковым зрением увидел недалеко от себя тень. Предчувствие. Ещё не повернувшись, он уже знал, что там стоит Лена. Сердце предательски заколотилось в груди. Да, это действительно была она. В лёгких спортивных штанах и той самой майке, которая была на ней в ту злачную ночь. Девушка стояла с левого борта и задумчиво смотрела в темноту перед собой. «Может, она сейчас думает о чём-то подобном», – подумал Даня. Простояв так ещё около минуты, он смотрел на неё и не мог оторвать глаз. Что такого в ней было, что заставляло каждый раз испытывать внутри живой трепет? «Надо бы к ней подойти, прямо сейчас. Второго шанса может не быть».

И хотя Лена стояла к нему спиной и никакой тени от него в её сторону не падало, она вдруг резко обернулась и посмотрела прямо ему в глаза. Как будто почувствовала, что он разглядывает её. Понимая, что просто нагло рассматривает девушку, Даня тут же отвёл взгляд, как и она. Действовать нужно было без промедления, иначе она могла уйти. Внутренне подбирая слова, он направился к ней и встал рядом.

– Привет.

– Привет, – ответила она.

– Я не помешал?

– Да нет. Я так… Просто решила перед сном свежим воздухом подышать.

Посмотрев поближе, Даня разглядел, что её распущенные волосы были запутанные и мокрые. В полумраке эти нерасчёсанные локоны пробудили в нём тёплые чувства. В такой лёгкой спортивной одежде и с оголёнными руками она выглядела такой худенькой, беззащитной и хрупкой. В голову Данилы прокралась совсем подростковая мысль. Ему вдруг захотелось защитить девушку от какого-то невидимого злодея. И он готов был постоять за неё против кого угодно. Подобные мысли свойственны лишь молодым мечтателям, коим Данила себя никогда не считал. Но он не мог выкинуть её из головы. Или из сердца.

– Да, классный вечер: тихий и спокойный. Море гладкое, а небо звёздное.

Лена посмотрела на него:

– Мне почему-то кажется, что здесь на небе гораздо больше звёзд, чем дома, в Севастополе.

– Мне тоже…

Они простояли ещё какое-то время в полном молчании. Потом Данила всё-таки решился начать тот разговор, к которому стремился:

– Слушай, я хотел с тобой поговорить.

Она как будто ждала этих слов. Даже не посмотрев на него, просто спокойным голосом спросила:

– О чём?

– О той ночи. Помнишь, когда ты врезалась в меня возле туалета?

Теперь она взглянула на Данилу, и он никак не мог понять, что означает этот взгляд.

– Извини, может, я лезу не в своё дело, но, как ни странно, та ночь не даёт мне покоя.

Он сказал это и с опаской ждал её реакции. Ничего не последовало. Она снова молча продолжала смотреть в темноту.

– Просто у тебя был такой вид, как…

– Как будто что? – Её голос стал вдруг таким резким, что Даниле пришлось пожалеть о начатом разговоре. Видимо, ничего из этого не получится.

– Подожди, не надо так резко. Я не с плохими намерениями это говорю.

– А с какими намерениями? – Голос оставался тем же. – Ты хочешь сейчас узнать, почему я разревелась, чтобы потом обсудить это со своими друзьями? Или думаешь, я не знаю, о чём вы все здесь говорите про меня?

– Кто «вы»?

– Да все вы!

На этом моменте Кравцов понял, что девушка еле сдерживает слёзы. Ему стало так жалко её, что он решил сбавить темп. Но договорить он просто обязан.

– Слушай, во-первых, этот разговор только между нами. Во-вторых, то, что произошло той ночью, я ни с кем больше не обсуждал. – Он на мгновение поймал себя на лжи (необходимой лжи). – Просто если тебя кто-то обидел или обижает, скажи, я помогу.

– А, ну кон…

– Не перебивай меня. Я знаю, что ты скажешь, что ты сама и всё такое. Думаешь, я тут пытаюсь из себя защитника строить? Просто у тебя был вид, словно кто-то сильно тебя обидел. И знаешь, у меня есть одно предчувствие, а своим предчувствиям я доверяю, что твои подруги тебе помогать не будут. Думаю, они только добавят. А к кому-то другому ты сама не обратишься, хотя мне кажется, что ничего дурного в этом нет.

Лена посмотрела на Данилу искренне удивлённым взглядом, может быть, даже с любопытством. Кравцов так и не смог понять, что из них преобладало.

– Если ты мне не доверяешь, то просто подумай. Что должен подумать человек, в которого ночью врезается молодая девушка, которая совсем недавно на корабле. Заплаканная, вся трясётся…

– Я не тряслась…

– Даже не спорь со мной. Я говорю то, что видел своими глазами. И я в этом уверен. А потом на мою попытку тебя как-то успокоить ты реагируешь криком и отталкиваешь меня. И дело не в тебе, будь там кто-то другой на твоём месте, я бы всё равно забеспокоился.

– А если бы на твоём месте был кто-то другой, он бы тоже так переживал за меня?

– Думаю, да, – ответил Даня, а сам подумал про того вонючего моториста с красными глазами. Он тоже был где-то рядом той ночью, но в нём он был совсем не уверен. – Если бы ты видела себя тогда, то поверила бы мне. А что я должен был сделать дальше? Может, я, конечно, неправильно воспитан, но я решил дождаться, пока ты выйдешь из душа. Я не знал, что думать. Мы вроде бы с тобой до этого даже немного успели пообщаться, и такой грубой реакции я никак не ожидал. Но дальше – больше. Ты помнишь, что было дальше? Представь, стоишь и ждёшь человека, за которого беспокоишься. А он выходит из душа, и вся его одежда насквозь мокрая, словно ты принимала этот душ прямо в одежде. И вид у тебя был такой… Как правильно сказать… Отстранённый…

– Я… Я не могу…

– И что я услышал дальше? – Даня решил договорить до конца. – На моё предложение помощи ты ответила что-то вроде «о себе лучше позаботьтесь». Что это значило? Можешь мне объяснить? Я не со зла ведь говорил с тобой. Мне даже стало как-то обидно, что ли…

Лена ещё какое-то время постояла молча, а потом сказала:

– Данила, я не могу тебе рассказать, почему я так себя повела той ночью. Извини, но точно могу сказать, что меня никто не обижал. Просто… Плохое настроение.

– Плохое настроение? Поэтому ты в одежде под душ полезла?

– Ну, не совсем так. Я не очень хочу это сейчас обсуждать. Спасибо, что спросил. Спасибо, что тогда ночью подошёл, и прости, что я так отреагировала. Не могу всего объяснить, но если тебя действительно это волнует и ты правда беспокоишься, то знай, что всё нормально. Просто, как ты правильно заметил, я новый человек на корабле. Мне тут общаться особо не с кем, и настроение порой не самое лучшее. И откуда ты узнал, что поварихи, которые со мной работают, мне не помогут?

– А что, думаешь, не видно? Этим толстухам лишь бы поглумиться над тобой. Я же разведчик, поверь, от меня не так просто это скрыть. И кстати, про общение. Можешь общаться со мной. Я только за.

Лена застенчиво улыбнулась, и атмосфера немного разрядилась. Они оба поняли, что дальше разговор пойдёт легче.

– Хорошо, буду иметь в виду. Вот только не знаю, можно ли тебе доверять? – При этих словах она улыбнулась. И хотя выглядело это как шутка, но на самом деле для неё это был серьёзный вопрос.

Данила смотрел на неё, не зная, как правильно ответить. Он не хотел, чтобы Лена думала про него как про остальных. В подкатах к девушкам он не такой профессионал, как Денис.

– Сделаем так. Я не буду тебя целыми днями доставать чем бы то ни было. Но если ты вдруг захочешь поговорить с кем-то, то можешь всегда смело ко мне обращаться. Я всегда тебя выслушаю, если надо. По любому вопросу. Мне ты можешь доверять. И не волнуйся, всё, о чём мы будем говорить, всегда будет только между нами. Даю тебе слово морского пехотинца.

После этих слов он заулыбался, и Лена ответила ему тем же.

– Хорошо, надеюсь, слово морского пехотинца много значит.

– Конечно, много, но только настоящего – такого, как я. – Он засмеялся после своих слов. – Остальным я бы так не доверял.

Лена тоже засмеялась в ответ.

– Очень скромно.

– Ага…

Наступила продолжительная пауза. Данила стоял и думал, как продолжить разговор. А продолжить он его очень хотел. Может, и она тоже, надеялся Кравцов. Лена заговорила первой:

– А ты сегодня тоже отстреливался… От этих… Ну лодок, в общем…

Даня был рад, что тема разговора поменялась. Он знал, что ещё не договорил, но решил вернуться к этому позже.

– Да нет, к сожалению, не получилось. Я выбежал вместе со всеми, но моя позиция здесь находится, на юте. А так как на этом направлении никто на меня не мчался, то пришлось просто наблюдать за обстановкой.

– А почему ты говоришь «к сожалению»?

– Ну, как тебе объяснить? Мне просто хотелось пострелять. Это вообще, в принципе интересно. А пострелять по живым мишеням ещё интереснее.

Девушка посмотрела на Кравцова осуждающим взглядом, и он понял, что неправильно выразился.

– Нет, нет, нет… Ты не подумай. Я просто неправильно выразился. В смысле я не хотел никого убить и всё такое. Просто это как бы своеобразное приключение такое. Стрелять в тире – это одно, а здесь, когда на корабль, возможно, происходит нападение – это совсем другое. К тому же парни стреляли не прямо по лодкам, а рядом с ними. – В этом Кравцов был, конечно, не совсем уверен, но решил промолчать.

Лена слушала, глядя на него. Когда он закончил, она спросила:

– А тебе не было страшно?

Вопрос в самую точку. Что ему ответить? Показать себя бесстрашным морпехом и в красках описать, что это для него это раз плюнуть? Взвесив все за и против, Данила решил, что от этой девушки он не хочет утаивать правду.

– Если честно, то, может, немного стрёмно было. Мне в первый раз довелось участвовать в таком. Хотя не сказать, что прям страшно. Скорее ощущение, когда тебя адреналин переполняет. Вот так будет правильнее сказать. По тебе никто не стреляет, ничего такого, но в то же время ты понимаешь, что там люди. Возможно, их цель – захватить этот корабль. Это по-своему интересно, если так можно выразиться.

– А я испугалась. Когда девчонки пошли посмотреть, я осталась на камбузе.

– Да, я заметил, что тебя не было. – Даня сразу понял, что зря сказал последнюю фразу.

– Так ты наблюдал за мной? – с улыбкой спросила Лена.

Кравцов решил всё повернуть в шутку:

– Конечно, я же разведчик. Ты что, забыла?

Они оба улыбнулись после его слов и опять замолчали. Немного постояв в тишине, Лена вновь заговорила:

– Знаешь, я даже иллюминаторы закрыла на камбузе. Подумала: «А вдруг они заберутся на корабль или подойдут вплотную?» Сейчас мне кажется это смешным, но тогда мне было действительно не до смеха. Я за пределы Крыма ещё никогда не выезжала, поэтому для меня всё это так ново.

Даня с улыбкой смотрел на неё. Ему она казалась такой забавной с этими страхами. Лена, увидев его улыбку, поспешила поинтересоваться:

– Что? Почему ты так улыбаешься?

После Данила проговорил слова, которые в дальнейшем определили их взаимоотношения на ближайшее время, а может, и не только на ближайшее. Фразу, которую он никогда бы не сказал, пользуясь только разумом. Эти слова так необдуманно, просто поддавшись временному порыву, могли исходить только из его сердца:

– Знаешь что, тебе незачем волноваться по этому поводу. Не бойся тут ничего. Я тебя в обиду не дам.

После этих слов воцарилось неловкое молчание. Даня проклинал себя за эту фразу. Как он мог сказать такую банальную глупость? Прямо здесь и прямо сейчас он готов был под землю провалиться от стыда, охватившего его. Оставалось только надеяться, что она нормально отреагирует либо вообще не обратит внимания на его слова.

Лена продолжала молчать, а Данила, осознав, что нужно разрядить обстановку, так и не понял, как это сделать. В итоге он проговорил:

– Я надеюсь, ты меня поняла. Если вдруг возникнут проблемы или надо будет с кем-нибудь поговорить, обращайся. Я тут как тут. А захочешь обсудить поподробнее ту ночь или высказаться – не стесняйся. Я умею хранить секреты, уж в этом ты можешь не сомневаться.

Внешне он улыбался, но на самом деле сильно нервничал от того, какую глупость говорил. Как он решился на такое и что с ним происходило при этом? Сейчас он понимал, что либо потерпит крах, либо они действительно подружатся.

Лена кивнула и улыбнулась. Глядя на него, она сказала:

– Да, я помню, разведчик. Хорошо. Если проблемы, обращаться к тебе.

Они оба понимали, что на этом их разговор должен быть закончен. Дальше он просто не смог бы быть продолжен по такой простой причине, как взаимное стеснение. Они слишком много друг другу сказали за этот вечер для незнакомых людей. Нужно было расходиться, и Лена вновь сделала первый шаг:

– Данила, я пойду. Завтра рано вставать, завтрак вам надо приготовить. Сам понимаешь.

– Да, конечно. Мне тоже рано утром на вахту.

– Ну, тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Приятно было пообщаться. Прости, если что не то сказал.

– Взаимно. Нет, всё нормально. – Она помялась и добавила: – Ну я пойду.

– Ага, я тоже.

Они разошлись и по разным коридорам направились в свои каюты. В тот вечер никому из них не удалось уснуть раньше чем через час. Каждый прокручивал в голове события этого вечера, той ночи и их знакомства в Босфоре.