5 –
Влюбленные на Новом мосту

Как было бы хорошо, если бы у меня было два сердца, одно – холодное и бесчувственное, другое – постоянно влюбленное. Я бы отдал второе той, ради которой оно бьется, а с первым жил спокойно и был бы счастлив.

Амин Маалуф

Набережная Сен-Бернар

3 часа 20 минут

– Ребята, пошевеливайтесь! Пора на вызов. У нас проблемы на Новом мосту!

Капитан Карина Аньели вошла в комнату отдыха полицейского участка Речного порта в Париже.

– Диас, Капелла, вы идете со мной. Какой-то тип бросился в воду.

Оба младших лейтенанта вскочили и последовали за своей начальницей. Через пару минут они уже заняли места на сторожевом катере со звучным именем «Корморан», на нем они патрулировали по Сене.

Судно плавно скользило по волнам. В воде отражался свет от желтых уличных фонарей, и, казалось, оно плывет по жидкому золоту.

– Достали эти самоубийцы, – ворчал Диас. – На этой неделе уже четвертый.

– Мосты им подавай! Пусть бы уж лучше бросались под поезд! – вторил ему Капелла.

– Не говорите глупостей, парни! – прикрикнула на них Карина.

Действительно, в любое время года парижские мосты и набережные привлекают отчаявшихся, добавляя работы патрульным Речного порта, за год они спасают более ста жизней. Но летом, когда у воды и так много народу, количество несчастных случаев многократно возрастает. Бывают дурацкие ситуации, когда в реку прыгают на спор после веселой вечеринки. Иногда любители «Парижского пляжа», оборудованного для отдыха на свежем воздухе у воды в жаркие летние дни, отваживаются нырнуть в воду «рыбкой», что категорически запрещено, несмотря на обещания бывшего мэра разрешить купание в Сене. Пароходное движение по реке достаточно интенсивное, и велика опасность столкнуться с баржей или прогулочным катером. Не говоря уж о том, что в воде можно подхватить лептоспироз, бактерию, которая попадает туда с крысиной мочой. Это страшное заболевание кончается в лучшем случае параличом, а в худшем – смертью.

Катер продолжал движение, проплывая Орлеанскую набережную, порт Сен-Мишель, набережную Орфевр, потом замедлил ход вблизи Нового моста.

– Ты что-нибудь видишь? – спросил Капелла.

– Черт побери, ну где же этот кретин? – воскликнул Диас, всматриваясь в темноту.

Карина Аньели разглядывала водную гладь в бинокль, стараясь сохранять спокойствие. Полицейские нервничали. На прошлой неделе в районе набережной Турнель катер компании «Бато-Муш» столкнулся с прогулочным судном, переполненным туристами. Врезавшись после столкновения в опору моста, прогулочный катер пошел ко дну. Вызвали бригаду спасателей, они прибыли очень быстро, но все равно одного ребенка спасти не удалось. Утонул, захлебнувшись в воде, маленький мальчик трех лет. Все спасатели действовали строго по инструкции, и их вины в этом не было, однако в службе спасения очень переживали гибель ребенка.

– Вон он! – неожиданно крикнула Карина, показывая пальцем в сторону сквера Вер-Галан, в стороне от моста.

Катер, сбавив скорость, стал медленно пришвартовываться к берегу.

– Я пойду, – решительно сказала она, резким движением застегнув комбинезон и опустив на лицо маску.

Не успели ее подчиненные возразить, как Карина уже нырнула в темную реку. Очень элегантно – вперед головой, вытянув тело, плавно войдя в воду, с прямыми ногами, описав руками в воздухе полукруг. Вскоре она была уже рядом с несчастным, намереваясь оказать ему первую помощь.

Но когда Карина подплыла, оказалось, что он сам, правда, не без труда, плывет к берегу, держа перед собой картину, опираясь на нее, как на пробковую доску, на которой детей учат плавать.

– Вы не полицейские! Вы дилетанты! Где ваш профессионализм?

Тонкий указательный палец министра внутренних дел угрожающе метил в каждого из стоящих перед ней навытяжку: в директора музея, начальника охраны, директора полицейского управления, а также в шефа отдела по борьбе с нелегальным вывозом произведений искусства. Всем досталось! Срочное совещание состоялось через полчаса после похищения в самом музее Орсэ.

– Как это могло случиться?! – возмущалась министр.

Она была первой, кому удалось достичь таких высот, начиная карьеру с самых низов – в провинции, в эмигрантской среде. Журналисты полюбили ее и превратили в символ Республиканской партии. Умная, амбициозная, она умудрялась демонстрировать одновременно и несогласие с оппозиционерами, и готовность договариваться. Прославилась тем, что всегда высказывалась открыто, не подбирая специально слова, чтобы казаться приятной, а также тем, что демонстрировала безграничную преданность президенту Республики. Он сам за глаза иногда называл ее «наша французская Кондолиза Райс».

– Вы просто беспомощны, вот и все!

В скромном сером костюме от Пола Смита и белой блузке от Аньес Б., уже минут пять она мерила шагами зал Ван Гога, изливая злость на тех, кого считала виновными в очередном похищении. Черные волосы свисали прядями по щекам, оставляя открытым холодный и высокомерный взгляд темных, подведенных черным карандашом, глаз. Рядом с ней молча стояла министр культуры, предпочитая не вмешиваться.

– Такое впечатление, что вам нравится, когда этот грабитель выставляет вас в смешном виде! – Палец высокого начальства указывал на визитку Арчибальда Маклейна, приколотую к стене на месте автопортрета Ван Гога.

В широком коридоре, где размещалась экспозиция импрессионистов, было негде ступить, полицейские находились повсюду. Металлические решетки подняли. Мягкое синеватое освещение, заливавшее музейные залы по ночам, сменилось на ослепляющий свет прожекторов. В зале Ренуара следователи допрашивали охранников, в зале Моне изучали записи камер наблюдения, в то время, как команда экспертов из научного отдела с глубокомысленным видом исследовала зал, где висели полотна Ван Гога.

– Картину необходимо разыскать и срочно вернуть на место, – подвела итог министр. – В противном случае считайте, что вашей карьере конец.

Роскошный автомобиль серебристого цвета скользил по шоссе Жорж Помпиду. Эта машина явилась из далеких 60-х годов прошлого века, когда «Астон Мартин» переживал золотые времена. За рулем Арчибальд чувствовал себя словно в другой эпохе, наслаждаясь остатками былой роскоши. Настоящий британский люкс: шикарно, но без вычурности, спортивно, но без грубости, утонченно, но без изнеженности. Такая машина в его вкусе.

Он немного прибавил газ, минуя набережную Рапе, затем мост Берси, потом свернул на Окружную. Несмотря на статус раритета и возраст, автомобиль неплохо держался на дороге. Арчибальд справедливо полагал, что машина – тоже произведение искусства, поэтому выбирал всегда только уникальные экземпляры. У этой была своя особенная история. Она «снималась» в первых фильмах о Джеймсе Бонде: «Шаровая молния» и «Голдфингер». Ее делали в старые добрые времена, когда при съемках фильма не злоупотребляли компьютерными спецэффектами. Болид сохранил арсенал положенных по сценарию оригинальных устройств, причем все были отлажены и работали, о чем позаботились коллекционеры, в чьих руках она побывала: пулемет, замаскированный в габаритных фарах, сменные номерные знаки спереди и сзади, синхронно переворачивающиеся по сигналу кнопки с панели управления, система выброса дымовой завесы, бронированное лобовое стекло, специальные приспособления, позволяющие вылить на шоссе масло или рассыпать гвозди, чтобы оторваться от слишком настойчивых преследователей.

Два года назад на аукционе, широко разрекламированном в прессе как аукцион века, этот автомобиль продали за два с лишним миллиона долларов одному шотландскому бизнесмену, пожелавшему остаться неизвестным.

– Мартен Бомон! – в изумлении воскликнула Карина Аньели, стоило ей приблизиться к утопленнику.

Диас и Капелла, офицеры бригады спасателей, втащили Мартена на борт катера и протянули ему одеяло.

– Чем ты занимаешься ночью в Сене? Учишься плавать на доске? Зачем ты вцепился в эту картину? – спросила Карина, когда офицеры помогли и ей забраться на борт спасательного судна.

Стуча зубами от холода, сыщик завернулся в одеяло и прищурился, чтобы рассмотреть ту, голос которой ему показался знакомым.

Коротко подстриженные светлые волосы, веснушки на носу и щечках, стройная и изящная, Карина Аньели ничуть не изменилась. Она всегда была высокой, спортивной, энергичной, с отличным чувством юмора. Короче, его противоположность. Два года они работали вместе в отделе по борьбе с наркотиками. Тогда она была его напарником, они часто выполняли задания по внедрению. В те времена их жизнь ограничивалась работой на участке. Так уж получилось, что эта работа с утра до ночи и их сердечные дела переплелись воедино. Замечательное было время, но и мучительное. Играть роль внедренного агента не так просто, как кажется. Порой открываешь в себе такие черты характера, о каких предпочел бы не догадываться, видишь такое, о чем лучше не знать, посещаешь злачные места, откуда редко возвращаешься невредимым. Чтобы не сгинуть, не потонуть в море человеческих пороков, они закрутили роман. Но вряд ли это была любовь, скорее они просто привязались друг к другу. Их связь приносила им искреннюю радость, но так ничем и не завершилась.

На мгновение воспоминания всплыли в их памяти. Тот роман оставил в душе каждого и сладкие воспоминания, и горькие, даже болезненные. Как наркотик.

На лицо Мартена падал свет фонарей. Карина смотрела, как с его мокрых волос вода стекает на трехдневную щетину. Ей показалось, что с тех пор, как они не виделись, он похудел и осунулся, хотя в чем-то его лицо сохранило детские черты.

Почувствовав на себе ее взгляд, Мартен усмехнулся и сказал:

– Слушай, а в этом комбинезончике ты чертовски сексуальна. Ты знаешь об этом?

Вместо ответа она протянула ему салфетку, чтобы он вытер лицо. Он взял, но стал бережно промокать ею портрет Ван Гога.

Карина казалось прекрасной, как сирена, и словно светилась изнутри. Как и Мартен, она давно ушла из отдела по борьбе с наркотиками и теперь занималась менее деструктивной работой. Все считают, что патрульные Речного порта скорее спасатели, чем настоящие полицейские, и поэтому относятся к ним с большим уважением.

– Что это за картина? Оригинал? – спросила она, садясь на скамью рядом с Мартеном.

Плавно раскачиваясь, будто прогулочный катер, патруль миновал остров Святого Людовика и собирался причалить к порту Сен-Бернар. Мартен улыбнулся:

– Арчибальд Маклейн, ты о таком слышала?

– Похититель картин? Разумеется.

– Сегодня ночью я держал его на мушке.

– Это он столкнул тебя в воду?

– Можно сказать и так.

– Странно…

– Что именно?

– Тот тип, что позвонил в службу спасения и сообщил о том, что ты тонешь, сказал, что его зовут Арчибальд.