Цитаты из книги «Милый друг»

Все эти люди – ничтожества, так как все их мысли заключены между двумя стенами – между наживой и политикой. Это, мой милый, ограниченные люди, с которыми невозможно ни о чем говорить, ни о чем из того, что нам дорого. Ум их заплесневел, застоялся, как Сена у Аньера. Ах, как трудно найти человека с размахом мысли, дающим вам ощущение необъятного простора, какое испытываешь на берегу моря! Я знавал нескольких таких людей – их уже нет в живых.

О чем они говорили потом? О пустяках. Но их губы дрожали всякий раз, когда они взглядывали друг на друга.

В центре висело большое полотно Гийома[10], изображавшее нормандское побережье во время грозы. Под ним – «Лес» Арпиньи[11], затем «Алжирская равнина» Гийоме[12], с верблюдом на горизонте, с большим верблюдом на длинных ногах, похожим на какой-то странный монумент.

Черный фрак, надетый, чтобы идти на обед к очень богатым, очень известным, очень влиятельным людям, вызывал в нем такое чувство, словно он стал новым человеком, человеком из общества, из настоящего светского общества.

Вдохновителями и истинными сотрудниками «Ви Франсез» являлись с полдюжины депутатов, заинтересованных во всех спекуляциях, начинаемых или поддерживаемых ее издателем. В палате их называли «шайкой Вальтера» и завидовали огромным деньгам, которые они загребали вместе с ним, через его посредство.

Потому, что во всякой вещи я отыскиваю лишь то удовольствие, которое оно может доставить женщинам. Академия интересует дам только тогда, когда какой-нибудь академик умирает. Чем больше их умирает, тем это вам приятнее. Но для того чтобы они умирали скорее, нужно выбирать стариков и больных.

Она производила впечатление благоразумной, сдержанной и рассудительной женщины – одной из тех женщин, суждения которых напоминают ровный, подстриженный французский сад.

Я знаю, что для вас любовь – это нечто вроде телесного голода, для меня же, напротив, она могла бы быть средством… средством… общения душ, которого мужчины не признают. Вы понимаете ее в буквальном, а я в более высоком смысле… Ну… посмотрите-ка мне в глаза…

Милый друг! Госпожа де Марель засмеялась: – Милый друг! Лорина вас окрестила так. Это очень удачное дружеское прозвище для вас. Я тоже вас буду называть Милым другом!

Она сделала движение, резкое, нервное движение, выражавшее нетерпение или, быть может, призыв. При этом едва уловимом жесте он затрепетал весь, с ног до головы, и, быстро повернувшись, бросился на нее, ища губами ее губы и руками ее обнаженное тело.