Глава тринадцатая

Бладшот спустился в тускло освещенный гараж под башней лабораторий «RST». Воздух здесь был влажен, липок, и это отчего-то казалось знакомым. В отличие от стерильного, фильтрованного воздуха лаборатории, которым он дышал с тех пор, как пробудился из мертвых.

Миновав несколько дорогих европейских спортивных авто и семейный мини-вэн, отчаянно нуждавшийся в мойке, он остановился возле «Мустанга». Американский «масл-кар»: четыреста восемьдесят лошадей на валу, крутящий момент – четыреста двадцать фунтов, максимальная скорость – сто шестьдесят три мили в час. Все это стало известно Бладшоту оттуда же, откуда он узнал, где искать Эйкса. Микропроцессоры не только дарили физическую мощь, но и снабжали его информацией, даже такого рода. Способность нанитов проникать в любой уголок сети просто поражала. Каждый опытный спец, каждый опытный диверсант знал: истинная сила – в разведданных, в скудных крохах достоверной оперативной информации. Именно микропроцессоры нанитов взломали и электронный замок «Мустанга», и систему зажигания. Взревел мотор, и Бладшот опустился в ковшеобразное водительское кресло. Помнится, некогда управление таким прекрасным автомобилем доставляло ему немалое удовольствие, однако сейчас он жил только той самой минутой, когда стержень-ударник из нержавеющей стали пробил голову Джины. Казалось, плотоядная ухмылка Мартина Эйкса навечно выжжена в мозгу.

Залитый голубым сиянием множества дисплеев, Хартинг сидел в оперативном центре «RST», перед мониторами главной рабочей станции, и наблюдал за Бладшотом, мчавшимся в автомобиле через озаренный яркими неоновыми огнями Куала-Лумпур. Стеклянная задняя стенка оперативного центра открывала вид на рабочую зону и мини-завод. В соседней, охлажденной комнате работали сервера, служившие хранилищем огромных объемов данных и обрабатывавшие запросы на необходимые для операции энергетические ресурсы. За спиной Хартинга тянулись шесть рядов рабочих станций. Сидевшие за мониторами техники отслеживали биометрические показатели Бладшота и состояние его запасов энергии. На данный момент все это пребывало в пределах нормы. Активных нанитов в кровеносной системе Бладшота насчитывалось около трехсот миллиардов.

Хартинг придвинул к себе один из ближайших микрофонов.

– Дайте связь, – распорядился он.

Отклика не последовало. Это привело Хартинга в раздражение: платил он по самым высоким ставкам, а потому в проекте – по крайней мере, теоретически – должны были работать и самые лучшие специалисты. Обернувшись, доктор устремил взгляд на провинившегося – на главного техника, Эрика. Очки, борода, джинсы, футболка, здорово поношенная худи… эталонный образец ботаника-нерда! Увидев, что Эрик, увлеченный какой-то игрой на экране телефона, не обращает на него ни малейшего внимания, Хартинг разозлился всерьез.

«А ведь, выстрели я ему в пах, небось, жаловаться начнет! – подумал он. В этом технике его раздражало все, любая мелочь. – Ну, какой взрослый человек поставит на монитор фигурки киногероев?»

Нет, стрелять в Эрика доктор не стал. Вместо этого он запустил в него ручкой. От неожиданности Эрик вздрогнул и вскинул голову, разом забыв об игре.

– Ах ты… простите… э-э… что вы хотели? – залепетал он.

Очевидно, указания он даже не слышал – где уж тут понять, что адресовано оно ему!

Хартинг едва не сорвался на крик:

– Связь дайте, будь оно все проклято.

Самые нервные из техников съежились, втянули головы в плечи.

– Устанавливаю… есть связь.

Хартинг покачал головой. Ему предстояло выяснить, что взбрело в голову самому непокорному из его творений.

Футуристический город превратился в зарево в зеркале заднего вида. Бладшот гнал мощный автомобиль мимо малазийских деревушек. Направлялся он к одному небольшому, но первоклассному частному аэродрому, подысканному для него встроенными поисковыми микропроцессорами.

Внезапно в ушах раздался до боли пронзительный писк. Бладшот, поморщившись, скрипнул зубами.

– Немедленно поверните назад, – зазвучал в голове голос Хартинга.

Это, мягко выражаясь, не на шутку сбило Бладшота с толку.

– Док? Как вы… – начал он.

– У вас в мозгу миллиарды беспроводных микропроцессоров. Мне нужно, чтоб вы немедля вернулись.

Голос Хартинга звучал на удивление равнодушно. Очевидно, доктор привык быть полным хозяином всему, чем распоряжался, однако в его словах не чувствовалось ни откровенной властности, ни агрессии, ни даже нетерпения – разве что легкое раздражение.

– Нет, – ответил Бладшот. – Мне нужно закончить кое-какое дело.

Вошедшая в оперативный центр группа «Бензопила» выжидающе уставилась на Хартинга. Развернувшись к ним, доктор отключил микрофон.

– Готовьтесь, – велел он Дальтону с Тиббсом. Оба кивнули. Хартинг снова включил микрофон.

– Ваше единственное дело – это мы. Кроме нас вы ни единого человека на свете не знаете.

– Я был женат. Он убил мою жену, – прорычал в ответ Бладшот.

Чистота сигнала произвела на Хартинга немалое впечатление.

– Кто? – уточнил он.

– Мартин Эйкс.

Доктор обвел взглядом ряды экранов и, наконец, нашел, что искал – фото Мартина Эйкса и карту с точным указанием его текущего местонахождения. В эту минуту Мартин Эйкс пребывал в одном из самых роскошных отелей Будапешта.

– Олл-райт, я его вижу.

Ответ Хартинга был по-прежнему ровен, ничего определенного не сулил.

– Видите, потому что я нашел его досье. Ребята, вам хоть самим-то известно, как тесно вы сотрудничаете с федеральными ведомствами?

Хартинг явственно слышал, что сейчас Бладшот очень и очень доволен собой. Взглянув на другой монитор, он увидел и полный отчет о том, как Бладшоту удалось обнаружить Эйкса.

– Вы скопировали с нашего сервера базу данных ЦРУ? Это уже, знаете ли, не просто незаконно… Словом, вы нужны мне здесь. За вами отправляется «Бензопила» в полном составе, – сказал Хартинг, хотя, ознакомленный с психологическим профилем Гаррисона, прекрасно знал, как Бладшот воспримет эту угрозу.

Да, как это ни банально, его чудесное творение унаследовало черты характера немощного прототипа из плоти и крови…

Вновь подняв взгляд на Дальтона с Тиббсом, доктор дважды щелкнул пальцами и указал им на дверь. Тиббс хлопнул Дальтона по плечу и оба направились к выходу.

– Сунутся под ноги – я их прикончу, – пообещал Бладшот.

– Ну вот…

На сей раз раздражение Хартинга было отнюдь не притворным. Как же ему надоело иметь дело с подобными замашками! Как ему надоел весь этот вздор! И как же жаль, что финансирование его разработок по карману только военным и сопутствующим промышленным структурам… В результате величайшие технологические чудеса, какие только видело человечество, достаются узколобым гориллам.

– Не убивать же они вас идут! Это спасательная операция. Вы – прототип, обошедшийся в миллиард долларов; мой прототип, обошедшийся в миллиард, и я не могу…

– Док! Это моя профессия.

«Да, – подумалось Хартингу, – уж это точно».

– Вы ведь даже не знаете, на что способны, что сможете перенести, – сказал он вслух.

Во многих отношениях, растрачивать подобные технологии на таких, как Гаррисон, было сущим расточительством. С другой стороны, по счетам следовало платить, а Гаррисон представлял собой ценный опытный образец.

– Похоже, в прошлом я многое перенес, – негромко откликнулся Бладшот.

Хартинг перевел взгляд на экран, куда выводилось все, что видят глаза Бладшота. Машина приближалась к небольшому частному аэропорту, а Бладшот разглядывал старые шрамы на тыльной стороне ладоней.

– Что ж, – сказал Бладшот, – настало время огневых испытаний.

Хартинг расправил плечи, оглядел оперативный центр, убедился, что все, с учетом сложившегося положения (а также Эрика), идет как надо, и позволил себе удовлетворенно хмыкнуть. Хорошая система – пусть человеческая, пусть технологическая – и должна работать без сбоев, даже в непредвиденных обстоятельствах.

Мощный автомобиль с ревом промчался через взлетную полосу. За окном замелькали ярко освещенные ангары с роскошными, дорогими частными самолетами. Подрулив к одному из ангаров, Бладшот еще до полной остановки автомобиля выскочил из кабины во влажную, липкую духоту и устремился к дверям.

– Не торопитесь, подумайте обо всем хорошенько, – посоветовал Хартинг. – У вас нет ни денег, ни паспорта.

Интересно, существует ли способ отключить эту связь через электронных клопов в его мозгу?

– Мне они ни к чему. Я лечу частным рейсом, – сказал Бладшот в ночную тьму, подходя к изящному, обтекаемому реактивному лайнеру бизнес-класса.

Благодаря восстановленным фрагментам памяти и микропроцессорам, заполнявшим пробелы необходимыми сведениями, Бладшот вполне представлял себе, насколько отлажена процедура выдачи беглых преступников из-за рубежа. Очевидно, в нескольких схожих операциях – либо в захвате, либо в сопровождении фигуранта – он участвовал сам, но подозревал, что подобное ему было не слишком-то по душе. Все это означало, что он знал и о сети частных аэродромов, и о прикормленных авиадиспетчерах в тех странах, где законы в отношении допросов, задержания и пыток менее строги, чем в США. Предположительно, «иные» взгляды на права человека послужили также одной из причин разместить «RST» не где-нибудь, а именно здесь, в Малайзии.

– «Гольфстрим»… эта машина стоит шестьдесят миллионов долларов! Нет… вы об управлении самолетом хоть что-нибудь знаете? – сказал Хартинг в микрофон, позволив себе проявить некоторое раздражение.

С этими словами он перевел взгляд на монитор, еще недавно отображавший досье Мартина Эйкса. На этот монитор выводилось изображение, передаваемое беспроводными микропроцессорами. Теперь на экране мелькали одна за другой страницы руководства по летной эксплуатации воздушных судов, а также быстро сменяющиеся изображения пилотской кабины и видеокадры имитации полета. Наниты, которым Бладшот служил ходячей платформой, учились летать.

«Система», – подумал Хартинг.

В ответ на прикосновение пальцев люк «Гольфстрима» послушно отъехал в сторону, и Бладшот вошел в роскошный салон реактивного лайнера.

– Я разберусь, – сказал он.

Бладшот летел где-то над Гималаями. Над головой простирался бескрайний полог звездного неба. Внизу виднелись горные пики, возвышавшиеся над облачным слоем, точно небесные острова. Денек выдался трудным, донельзя ошеломляющим, и все же теперь он в пути, мчится расправиться с человеком, лишившим жизни его и Джину. Неважно, что прежде он никогда не летал. Неважно, что он – чудо науки и техники (или ходячий кошмар, это как посмотреть). Все это казалось естественным, словно бы так и должно быть. Вот только где-то в глубине души, на задворках сознания, неотвязно зудела мысль: а должно ли так быть? Должно ли все это казаться настолько… нормальным?