Лист IX
Шествие (ясное знамение)

Сбор был назначен у концертного зала «Октябрьский». Ауслендер поднялся в город на станции метро «Площадь Восстания» и пошёл по Лиговскому проспекту. Впереди, за ним и обгоняя его, по тротуару шли группы людей – в ту сторону явно больше, чем обратно. «Неужели все они идут на митинг?» – радостно подумал Иван Борисович.

Было морозно, минус двадцать пять – двадцать семь. Иван Борисович подготовился: он надел под брюки тёплые гамаши, на рубашку – тёплый, из чистой шерсти, разрисованный оленями свитер, сверху – старую дублёнку, на голову – шапку-ушанку, которая была на два размера меньше его круглой головы, но натянул, на руки – шерстяные перчатки. Теперь было уютно, а вокруг лица клубилось облачко пара.

Площадь была заполнена, и масса уже вытягивалась по улице Жуковского в сторону Литейного проспекта. Снова реяли знамёна, поднимались транспаранты, опять раздавали белые ленты и целые гроздья белых шаров. На этот раз, правда, раздавали и красные шары, на которых было написано: «КПРФ», – коммунисты постарались. Красные шары разбирали не так охотно, как белые. На белых шарах было написано: «Надуешь меня ещё раз – лопну!» Иван Борисович взял красный шар и встал в строящуюся колонну поближе к коммунистам. Всё-таки я человек левых убеждений, подумал он.

Долго ждали, замерзая. Впереди милиция не давала хода, так как согласованное время для шествия было чуть позже и дороги ещё не были перекрыты. «Это наш город! – скандировали колонны. – До-ро-гу!» И вот плотину открыли и шествие устремилось вперёд, как воды после убийства Индрой демона Вритрасуры, запиравшего поток. Ауслендер шёл в колонне и скандировал вместе со всеми всё, что зачинал ближайший парень с хрипящим от мороза мегафоном. На улицу Жуковского словно вылился немыслимый карнавал из Рио – в минус двадцать семь! Прохожие на тротуарах останавливались и провожали шествие, махая руками. Все улыбались. Все снимали на телефоны. Во всех домах открывались окна, зрители вывешивали туловища в мороз, тоже снимали, махали руками, кричали приветствия. Так дошагали до места, где улица Жуковского вливается в Литейный проспект. Шествие повернуло направо и растеклось: даже для такой массы Литейный оказался очень широким. Но отрезок пути по проспекту был короток. Скоро повернули налево и узкой улочкой, а потом через мост направились к цирку, а дальше – тропинками набережных, петляя. И шествие растянулось длинной лентой, многоцветной змеёй.

Иван Борисович на изломе дороги посмотрел вперёд и назад: они были словно китайский дракон. Вритра был драконом, тем самым, которого убил Индра. «Вритра мы или Индра?» – думал Иван. И на минуту это его озадачило, пока он не почувствовал: это не важно. Вритра не только враг – он жертва, без принесения которой даже Индра, бог и герой, не смог бы восстановить порядок во вселенной. В космогоническом акте освобождения вод, весны, тепла и света бог и дракон, герой и жертва одинаково необходимы.

И всё же так хотелось быть на стороне света! Иван загадал: если в небе появится солнце, значит, они вместе. И когда колонна подошла к месту митинга, в небе засияло зимнее светило, белым огнём заиграло на куполе храма Спаса-на-Крови, так, что невозможно было смотреть – ослепляло. Иван обрадовался и успокоился.

Взойдя на сцену и заняв в свою очередь место у микрофона, Ауслендер снова захотел увидеть солнце. Он поднял голову. Но солнце присело за громаду храма, и площадь была в тени. Всё же Иван Борисович верил и был возбуждён. Он закричал:

– Они украли наши голоса! Они спрятали солнце! С ними злые волшебники, с ними банда чиновников и воров. А с нами правда! С нами Бог! Так победим!

В толпе кто-то поддержал лозунг. Напряжение было высоким. Иван снизил тон от пафоса до сарказма.

– Наш премьер сказал, что белые ленточки и шары похожи на презервативы. Но посмотрите сами! Кто-нибудь, отпустите шары! Отпустите шарики в небо!

Несколько десятков человек откликнулись на призыв, и ввысь устремились надутые гелием белые капли, за которыми вились тонкие ленты.

Ауслендер снова закричал – хриплым, сорванным голосом:

– Смотрите, смотрите в небо! Разве они похожи на гондоны? Нет! Это сперматозоиды! Власть! Это вы гондоны! А мы – сперматозоиды новой жизни! Ура!

Митинг смеялся и рукоплескал. Ивана Борисовича трясло от возбуждения.

Сразу после выступления, не дожидаясь окончания мероприятия, он отправился в ближайшее кафе, где выпил грамм двести дерущего глотку дешёвого коньяку и выкурил несколько горьких удушающих сигарет.

Сон II

Второй сон Ауслендера

Он точно знал, что это была Луна. Он помнил, что летел на Луну: в иллюминаторе видел удаляющуюся карту Советского Союза с огнями городов (причём имена городов были подписаны рядом большими буквами). Когда его модуль прилунился, распахнулся люк и Ауслендер вышел. Луна оказалась похожей на Туркестан осенью. (Почему Туркестан? Иван не знал; он никогда не бывал в Туркестане раньше, так же как и на Луне.) Было тепло и немного пыльно. Растения пожухли. Воздух был сухой, и дышалось легко. Атмосфера, удивился Иван, откуда на Луне атмосфера? Ведь на Луне нет воздуха: даже если завезти достаточно газов (кислорода, водорода, азота), атмосфера не сможет удержаться – слишком слабое притяжение. Иван сошёл с лестницы и ступил на лунную поверхность. Шагалось легко, но не было внезапных прыжков или полёта: странная гравитация. Иван отправился прямо по оказавшейся под ногами просёлочной дороге. Дорога завернула направо под прямым углом, Иван повернул вместе с дорогой. Вдали привиделся город: невзрачный, провинциальный, скорее не город даже, а так, посёлок городского типа. Иван шёл и шёл, а город не удалялся и не приближался, а оставался там же, где и был, – в некотором отдалении. Тогда Иван зажмурился, а когда открыл глаза, то очутился сразу на центральной площади.

Он стоял на деревянном помосте; перед ним был деревянный чурбан, а справа – человек в красном колпаке с прорезями для глаз опирался на огромный топор. Вокруг теснилась публика, реяли флаги. Люди были радостные, хлопали в ладоши и улыбались. И ещё один факт: они были… Иван сначала подумал, что ему так кажется с возвышающегося над толпой помоста, но нет, они были действительно маленького роста. Конечно, понял Иван, это же коротышки из Лунного города. А я Незнайка. Но тут кто-то сзади похлопал его по плечу. Иван обернулся и увидел Дмитрия Балканского.

– Поздравляю, – сказал Балканский. – Вас избрали президентом.

Иван снова зажмурился, а когда открыл глаза, они сидели в лунном пабе, похожем на ирландские пабы там, внизу, на Земле, за массивным дубовым столом на цельнодеревянных стульях. Вокруг сновали маленькие святые патрики зелёного цвета. Они разносили лунный эль. Балканский пил из огромной кружки и успокаивал Ивана:

– Не волнуйтесь. Ничего страшного! Мы каждое утро выбираем себе нового президента. Весь день в его честь пекут большой торт. А вечером мы устраиваем пир и съедаем его.

– Президента???

– Торт. При чём тут президент?.. А-а, в этом смысле… Нет, президент просто пирует вместе со всеми. Как первый среди равных. На следующее утро выберут другого президента. Городок у нас небольшой, гости бывают редко, поэтому каждый уже по многу раз был президентом. Мы все избираемся, по очереди.

– Уф-ф… – Ивану полегчало.

– Да, а сегодня такая удача – новенький! В смысле, вы. А то приелись одни и те же лица. Приелись, мда. Знаете, мы считаем, что очень важно, чтобы была настоящая сменяемость власти.

– Конечно.

– И новые лица!

– Да.

– И главное, знаете, у нас тут всё честно. Честные выборы. Честнее не бывает. Открытые и прозрачные. Кандидатами в президенты регистрируют сразу всех жителей. Потом каждый ведёт предвыборную агитацию, и никто никому не мешает. А голосование тайное. Но все и так знают, кто будет избран, потому что списки очерёдности избрания в президенты составляются на год вперёд, а в списке все фамилии – в алфавитном порядке. Но когда появляется новичок, то мы его сразу единогласно избираем, а список смещаем на один день. Нескромно хвалить себя, но мне кажется, у нас идеальная демократическая система.

– Похоже, что так. Но ведь это очень затратно! Избирательные комиссии, предвыборные кампании, каждый день – новый кабинет министров и всё такое… Это же нарушает обычный ход жизни, мешает работать, отвлекает. Большие проблемы для экономики! Как вы всё успеваете?

Балканский пожал плечами, одетыми в синий кафтан.

– Да ну. А чем тут ещё заниматься? Пойдём, я тебе всё покажу.

На этот раз зажмуриваться не пришлось. Иван встал и вслед за Балканским обычным образом вышел на улицу через вертящуюся дверь. Они пошли по улицам Лунного городка. Город не выглядел перенаселённым. Не было пробок, редкие автомобили медленно ехали по дорогам, на которых не было знаков и светофоров. Когда пешеходу нужно было перейти на другую сторону, он просто вступал на проезжую часть, и если рядом был автомобиль, то водитель останавливался. Но пустынными улицы назвать тоже было нельзя. Кто-то даже работал. Иван заметил человека в робе, который строил дом. Он без усилия поднимал огромные бетонные блоки и складывал один на другой. Балканский прокомментировал:

– Видишь, всё легко. Гравитация слабая, поэтому не нужно ни кранов, ни прочей строительной техники. И сила трения минимальная, сопротивление среды близко к нулю. Автомобили передвигаются без топлива – достаточно просто подумать. Ну, иногда оттолкнуться ногой, как на самокате. Ведь атмосферы нет.

«Чем же мы тогда дышим?» – испугался Иван, но вслух ничего не сказал, боясь, что, как только реальность откроется, он задохнётся. Встречались пешеходы, которые фланировали в обе стороны, никуда не спеша. Но большинство жителей занимались политикой. Некоторые стояли в одиночных пикетах с плакатами. Другие собирались на митинги. Митинги проходили на каждой площади и площадке. А порой по улице шествовала колонна. Лозунги были всегда очень разумными: «Долой гравитацию!», «Свободу радикалам!», «Пива нет!». У всех на шеях были повязаны белые ленты, а у некоторых – красные. Иван не удержался и спросил:

– Но если у вас такая совершенная демократия, почему они все митингуют?

Балканский ответил очень серьёзным тоном:

– Без митингов никак нельзя. Обязательно должны быть митинги и протесты, вплоть до актов самосожжения (понарошку, конечно). Иначе какая это демократия? Иначе это будет не свобода, а диктатура, полный тоталитаризм!

Иван подумал: значит, демократия – это когда всё точно так же, как при диктатуре, но можно выходить на митинги, критиковать правительство и протестовать по любому поводу. А диктатура – это когда всё точно так же, как при демократии, но протестовать нельзя. Однако он теперь президент. Иван заволновался:

– А что я должен делать? Как исполнять свои полномочия? Я же обязан управлять!

– Управлять совершенно не обязательно. Всё само собой управляется.

– В чём же моя роль?

– Ну… выступишь с докладом. А лучше опубликуй программную статью. Что ты в ней напишешь – совершенно не важно: ведь когда выйдут газеты с твоей программой реформ, в городе будет уже новый президент.

Ивану это понравилось. У него словно гора свалилась с плеч. И вообще с каждой минутой, проведённой в Лунном городе, ему становилось легче. Сила тяжести улетучивалась. Он вспомнил прошлое и опечалился:

– А у нас там, в России, – тяжело. Такая сильная гравитация…

Иван поглядел прямо перед собой. Вечерело. На небосводе над кромкой Луны вставала огромная синяя Земля. «Как быстро закончился день!» – подумал Иван. Ах да, это же лунный день. Он наверняка короче земного. Надо просто привыкнуть.

Балканский куда-то исчез. Иван шёл и шёл, навстречу попадались люди со странно знакомыми лицами. Иван мог побожиться, что в некоторых он опознал довольно известных на Земле оппозиционных политиков, правозащитников и журналистов. Они улыбались и кивали ему, говорили: здравствуйте, президент!

Вдруг Ивану стало жутко. Он бросился вон из городка. Его пытались остановить, хватали за руки, кричали вослед: разве вы не посетите наш митинг? приходите на шествие! сегодня собрание оргкомитета! Но Иван вырывался и бежал, бежал, пока не попал на ту самую просёлочную дорогу. На этот раз дорога оказалась прямой, и скоро Иван был в том самом месте, где прилунился его межпланетный корабль. Но место изменилось. Теперь место прилунения было похоже на свалку металлолома. Иван быстро нашёл свой модуль. Это был, без сомнения, он. Но теперь он выглядел неважно.

Старый ржавый цилиндр, похожий на сданную в утиль цистерну водонапорной башни. На месте иллюминаторов зияли дыры, не было даже осколков стекла. От блока управления остались только обломки с торчащими проводами. Казалось, что модуль прилунился в прошлом тысячелетии, а не утром, несколько земных часов назад. Земных… А как идёт время на Луне?

Значит, он останется здесь навсегда.

Иван схватился за горло и нащупал на шее ленту.

И понял.

Это не Лунный город, а он не Незнайка.

Это Rock-n-Roll Town из Стивена Кинга, а мы все мертвы! Только здесь не про рок-н-ролл, а про политику и демократию. Мы все умерли! Нас принесли в жертву! Поэтому мы здесь! Те, у кого на шее белая лента, – их повесили или задушили, а те, кому отрубили голову, – они носят красную ленту!

Что за шум? Колокольчики? Это они идут за мной. Они заберут меня на митинг. Всё громче и громче – шествие приближается. И музыка, музыка, одна и та же мелодия десятый раз подряд!..

На Луне внезапно включился яркий космический свет, и с неба упал голос:

– Вставай, работу проспишь.