Глава четвёртая. Шрам. Хороший волчонок

Этот мир был настоящим. Он был создан в точности как игровой, причём игровой тех давних времён, когда капсул виртуальной реальности ещё не было и люди понимали игры в полном погружении в рамках своего ограниченного знания. Полное погружение – это когда то, во что ты играешь, неотличимо от реальности. В современных играх никто не делал полосок, циферок. Да, был перед глазами компас, какие-то данные, но их было немного. Смысл игры с полным погружением – это именно полное погружение, а не тогда, когда бегает куча народа, а над ними сияют полоски, над каждой травинкой висят свойства. Это всегда была излишняя информация, от которой у игрока взрывалась голова, и совершенно не нужно было всё это запоминать и видеть. Эта информативность страшно раздражала, и даже новички, чуть-чуть поиграв с полосками, отключали их из своих интерфейсов. После этого полоски перестали делать совсем. Да, были цветные индикаторы, от красного до чёрного, как полоска жизни или какие-то свойства, но их наличие совсем не обязательно и даже больше вредило делу, чем помогало.

В этом мире была невероятная детализация, он был настоящим. Можно было разбирать вещи на молекулы, создавать всё, как в нашем мире. Железо ковалось, пока было раскалённым, и закаливалось в холодной воде. То же самое с химией, лекарствами и физическими свойствами предметов. В этом мире была и магия, но она давно была объяснена в нашем мире. Всё было очень просто, мы просто не дошли до этого уровня развития, и в нашем мире не хватало одной составляющей, некой энергии. В этом мире её было с избытком, поэтому маги меняли вещества на энергию, одни вещества на другие или одну энергию на другую, могли накапливать и поглощать, используя свойства организма, даруемые этим миром.

В этой вселенной можно было делать всё, как в нашем мире, и гораздо больше, чем в нашем, а вот куча полосок жизни, энергии, силы, висящее над головой имя были явно избыточными и придуманы каким-то сумасшедшим создателем. Хорошо хоть это не висело жирными цветными полосками, а проявлялось только тогда, когда присмотришься, немного скосив взгляд.

Самое главное, оттуда можно было таскать предметы. Большие предметы, как, например, корпус танка, перетащить было практически невозможно, а вот маленькие, размером с булавку, например хитро изогнутую пружинку из адамантия, которую выковали гномы в горниле огня черных драконов, можно. Это делалось так глубоко под землей, что подгорное королевство было, можно сказать, на вершине Эльбруса, по сравнению с теми пещерами, которые уходили в глубину. Стены пещер были раскалены от подземного жара, и закованные в цепи из мифрила драконы зло выпускали огненные струи, плавя божественный розовый металл адамантий. Потом эти маленькие, хитро вывернутые пружинки переправлялись в наш мир, для того чтобы стать катализаторами уже внутри маршевых двигателей космических линкоров. Ионизированная, высокоэнергетическая плазма сжигала всё, но требовала поддержки для горения, и только адамантий, тоненькая, маленькая пружинка, выдерживала этот жар. Всё просто, адамантий можно обработать или руками Бога, или в огне чёрного дракона. Деталь соблюдала все условности. Она была ничем неразрушимая, кроме огня чёрного дракона, а внутри реактора летающих ящеров не наблюдалось, поэтому тоненькая пружинка верой и правдой служила и совершенно не обращала внимания на плазму в несколько миллионов градусов.

В огромном кабинете, закрытом от всего мира, кипели страсти.

– Яков Семёнович, мне насрать, что там думают научники. – Парень с четырьмя шрамами на лице, два из которых переходили на шею и уходили куда-то за воротник наглаженной рубашки со строгим галстуком, хлопнул по столу ладонью. – Мне плевать, что там кто думает и что они там себе решили, мне нужны четыре каталитические спирали для предреакторных ионизаторов. Понимаете? Четыре спирали – это целый крейсер.

Яков неодобрительно посмотрел и встретил прямой взгляд парня. Он никогда не поощрял ни такого поведения, ни такого отношения к начальству и тем более таких разговоров, но в его службе всегда есть понятие «надо». Нельзя держать всех такими, как вот этот молодой человек, иначе команда превратится в стаю неуправляемых животных, но пару вот таких злых волчат, готовых идти наперекор всему и несмотря ни на что, держать надо. Он их держал именно немножко, вдали от основной команды, чтобы они случайно никого не задрали. Выдержав прямой взгляд подчиненного, спокойно отпил большой глоток из стакана чая. По давней традиции напиток подавали в красивом подстаканнике с большим витиеватым гербом. Немного подумал, вернее, сделал вид, что подумал, потому что паузу надо выдержать. Сравнивать его мозг с мозгами этих мальчишек нельзя. Он уже давно всё решил. Самым большим волчарой был он, но за долгие годы научился этого никому не показывать.

– Сколько вам нужно времени?

– Не знаю. Это зависит от тех ресурсов, которые мы сможем добыть, сейчас этого никто не знает.

– Тогда через неделю я хочу видеть у себя отчет о том, когда примерно мы сможем получить ваши четыре детали, которые вам нужны, чтобы построить крейсер. Я сейчас же распоряжусь о том, чтобы связались с командованием, и имейте в виду, мне нужны будут эти детали, потому что уже через пару дней на наших стапелях будет новый проект. Всё нужное в рабочем порядке. – И сделал ещё один большой глоток чая.

Парень поднялся со стула и стал по стойке смирно:

– Так точно! – А потом добавил: – Спасибо.

Яков покровительственно кивнул головой. Это хороший волчонок, надо к нему получше присмотреться.

Почти в дверях Яков его остановил:

– А не будет ли это утечка мозгов? Всегда можно подстроить, договориться с техником, чтобы здесь тело погибло, да и просто может сердце не выдержать. Миллион всяких причин, и человек останется там.

– К сожалению, нет. Это бы гораздо упростило задачу. Энергетическую составляющую, как бы душу, надо перебросить в тот мир. Здесь тело обязательно погибнет, и обратного возврата нет, но для того, чтобы это сделать, нужно потратить кучу энергии, просто огромную уйму энергии. У нас есть в планах те, кто идёт на переброску. Мы разместили рабочие модули непосредственно на электростанциях, приходится даже менять схему подачи энергии. Когда идёт переброска, мы практически под ноль выгребаем мощность электростанции на несколько часов, даже подключаем резервные источники питания.

– Так сложно?

– Никак нет. Не сложно – затратно.

Яков по-отечески улыбнулся:

– Любые проблемы, которые решаются ресурсами, это не проблемы, это затраты. Сколько мы можем перебрасывать туда людей?

– Оборудование уникальное, строим ещё два модуля, пока шесть-восемь человек в месяц, не больше.

– Мало.

– Так точно, но мы над этим работаем.

Яков Семёнович сделал паузу, отпив глоток чая из стакана в своём любимом подстаканнике с гербом:

– Я так понял, работа техническая. Передайте её тому, кому считаете нужным, а у вас будет время заняться делами внутри Нового мира. Не надо такому талантливому молодому человеку распыляться на техническую работу, и то, что я вас хвалю, не значит, что есть повод расслабиться.

– Так точно, – кивнул в ответ Шрам.

Он прекрасно знал Якова и был в курсе, как его руководитель может хвалить и наказывать тех, кто опустил лапы. Если человек сделал все, что мог, но не получилось, в их работе это бывает часто, к сожалению, слишком часто, и последствия могут быть просто ужасные, но здесь это прощали. Здесь не прощали только одного – праздного безделья, лежания на лаврах, предательства и самолюбования. Вот такая специфика жизни в конторе.

Глава пятая. Мария Ивановна. Красоты много не бывает или бывает?

Мария Ивановна шла ко дворцу, цокая каблуками высоченных босоножек на огромной платформе. Короткий топик был отодвинут от живота грудью шестого размера, а юношеское лицо 18-летней девочки покрывал густой слой макияжа самых ярких раскрасок. Она направлялась к зданию школы, которая примыкала к дворцовому комплексу. Каблуки стучали по полированному мрамору самых лучших сортов, привезенному с другого континента. Величественные шпили башен возвышались над дворцовой площадью. К школе спешили ученики и здоровались со своей учительницей, мужчины косили взгляды на её бюст. Она прошла через проходную, приложив медальон пропуска к контрольной пентаграмме. Учительница всегда пользовалась пропуском и считала, что даже если охранные големы в этом мире или вахтёры в том тебя знают в лицо, то пропуск надо предъявлять как статус того, что ты имеешь право находиться в этом заведении.

Пройдя в учительскую, сменила топик на серую бесформенную тогу, переодела туфли на платформе и огромных каблуках на скромные сандалии. Когда ей, 86-летней учительнице, предложили переселиться в другой мир, объяснив, что в другом мире материализуется её тело и сознание можно будет перекачать, то почему-то ей, доктору математических наук, решившему на старости лет преподавать в средней школе, разумеется, с углубленным изучением математики, никто не объяснил, как создавать игрового аватара. Потом оказалось, что об этом есть целые книги, как говорят, гайды и даже научные тома, но было уже поздно. Тогда ей хотелось быть молодой девчонкой с большой грудью и смазливым личиком. Да, с аватаром она явно погорячилась. У нее никогда не было большой груди, поэтому что это такое, представить было сложно, особенно шестой размер.

Проверенными движениями она стёрла с лица макияж и нанесла новый, добавив себе лет десять возраста и придав лицу серьёзности. Серая бесформенная тога скрывала её фигуру, а лицо стало выглядеть более солидным и взрослым. Она преподавала в старших классах, и совсем не надо смущать учеников своими достоинствами. В её классах были дети-инвалиды из нашего мира, были местнорождённые дети переселенцев, и многие властители и высокопоставленные вожди племён присылали в эту школу своих чад. В дворцовой школе учили магии, математике, геометрии, правописанию, рисованию, владению мечом и верховой езде. Все эти предметы преподавались одинаково тщательно. Когда сюда начали приходить поселенцы из нашего мира и появляться механические машины, обычные в нашем мире и легко противостоящие магии, вожди смекнули, что появилась ещё одна сила, а если их отпрыски будут с этим знакомы, это им точно не повредит. Смущать детей своей фигурой и лицом точно не надо. Мария Ивановна ещё раз вздохнула: всё-таки сильно она погорячилась с аватаром, но ничего исправить уже нельзя. Её старому телу хватило сил только для того, чтобы передать сознание сюда, возвращаться ей в тот мир было просто не во что.

Женщина зашла в класс, поздоровалась. В этом мире дети любили учиться, но иногда приходилось приструнивать хулиганов и просто расшалившуюся детвору.

Излюбленный прием, выработанный десятилетиями, здесь надо было оттачивать по-новому. Каждый урок она внимательно наблюдала за своими учениками. В том мире достаточно было только пошутить над каким-нибудь хулиганом, чтобы над ним похихикали, и пара едких шуток могла сильно пошатнуть авторитет, и это было в разы эффективнее, чем увесистые оплеухи трудовика. Здесь надо было свой арсенал полностью переучивать. В её классе было много разных детей. О таком она даже и мечтать не могла. Были дети вождей орков из каких-то далёких поселений, были гномы, эльфы, пора дворфов, четверняшки эльвы. Крохотные девчонки-хохотушки, полупрозрачные, постоянно висевшие в воздухе, они отвечали вместе, делали все вчетвером и писали одну контрольную тоже на четверых. Разумеется, были дети людей, даже был один ящер с огромными клыками по всей пасти, он себя называл ягру, а человеческие дети его звали кобольдом.

Стоило пошутить про клыки, как эльфы начинали хихикать, человеческие дети спокойно пожимали плечами, кобольд скалил пасть, а орки выпячивали нижнюю челюсть, стараясь показать и свои клыки как можно лучше. Придумать что-то универсальное, чтобы действовало на всех, пока не получалось. Это и огорчало, и радовало. Снова заняться любимым делом, именно так, если ты не любишь преподавать, не можешь повторять одно и то же десятки, сотни раз, настойчиво добиваться, чтобы тебя поняли, то преподавание – это не твоё. Как правило, эти люди не задерживаются или преподают через губу, ученики их ненавидят и стараются сделать как можно больше гадостей, никогда не вспоминают добрым словом. Тяжело, но любить свою профессию надо, по крайней мере, с преподаванием именно так. И да, Мария Ивановна – это её настоящее имя, между прочим, для учителей крайне редкое, невероятно редкое.

Она была счастлива. Днём с упоением преподавала, порхала между учениками и была счастлива. Её молодое тело имело невероятную работоспособность, мозг был как разогнавшийся на полном ходу паровоз, а о памяти, когда можно было, пару раз перечитав страницу, повторить её наизусть, она даже и не мечтала. А ещё у неё был, как у всех в этом мире, пространственный карман, в котором можно было держать свои любимые книги, а ещё в этом мире у нее был вечер. Свой вечер, с красивыми мужчинами, закованными в броню, верящими в лучшие качества мира и не знающими страха. С мужчинами, дающими и держащими своё слово.

Заканчивался ещё один учебный день. Солнце уже заходило за могучие сторожевые башни столицы. Шрам ждал. В учительскую, держа под мышкой несколько книг, зашла Мария Ивановна. Даже под бесформенной тогой было видно, что женщина аватар выбирала с чувством собственного достоинства. Какой же у неё размер груди? Шрам попытался вспомнить его подругу, которая имела уверенную четвёрку, даже четвёрку с плюсом, а тут, наверное, хорошо за пятёрку, как бы не шестёрка с небольшим, а училке-то за восьмой десяток пошёл. Или бабка с ума сбежала, либо ей не объяснили принципы построения аватара.

Дежурно улыбнулся:

– Здравствуйте, Мария Ивановна. Я вас уже заждался.

– Я с отстающими уроки делала, помогала. Все соображают по-разному. Некоторые дети на лету хватают, а некоторым по десять раз приходится объяснять, а тут это ещё тяжелее. У всех разные расы. Если пение и рисование, то эльфы и эльвы сходу всё хватают, даже ничего объяснять не надо, а вот если физкультура – это орки с кобольдом. Всех остальных приходится подтягивать, а у меня предметы весьма специфические.

– Вот поэтому я и здесь.

– А вы, собственно, кто такой?

– Я Шрам.

– Это понятно, я ваш ник уже прочитала. Кто вы действительно такой?

– Представитель Родины и куратор вашего переселения. Я хотел бы вас попросить о небольшом одолжении. Это будет именно просьба. Я могу вас заставить, но хочу вас попросить. Дело очень щепетильное, и подневольные мне не нужны. Буду с вами откровенен. В мире, который вы покинули, не все так хорошо складывается. Кроме наших заядлых друзей, которые всё время хотят нам подгадить, недавно появились пришельцы из глубокого космоса. Мы пока не поняли, что они хотят, но периметр внешних станций мы уже потеряли и сейчас спешно строим военные корабли. Наши заокеанские друзья даже гадить перестали и помогают, чем могут.

– Даже так?

– Да. Всё насколько серьезно. Нам не хватает нескольких деталей, вернее, мы не могли ничего построить без того, чтобы создать эти детали, а в них была вся проблема. Они должны выдерживать около полумиллиона градусов. Небольшая пружинка. Её ставят внутри двигателя. У нас есть проекты, которые могут уничтожать все известные корабли пришельцев, по крайней мере по нашим расчетам, но без этой детали их построить нельзя. Сейчас появилась возможность сделать эту деталь у гномов. Чтобы вы понимали, есть такое металл адамантий, он только в пламени дракона переправляется, а потом затвердевает. Если его перенести в наш мир, то можно использовать эту деталь.

– А я тут причём? Как я вам помогу в постройке космических кораблей?

– А при том, что гномы, прознав о таких науках, как математика, теоретическая механика, физика твёрдого тела, тут же запросили у нас учителей. Они готовы сковать нам любые детали, хоть из адамания, хоть из мифрила, хоть у дракона зубы подёргать и ожерелье на шею нашему президенту сделать, главное – платить. Телеги золота я уже организовал, но проблема в том, что наши бородатые друзья очень уж хотят своих детей новым наукам обучить. Я сейчас собираю учителей, и, пожалуй, вы лучший кандидат. Короли Подгорного королевства давно сообразили, что в этот мир пришли новые знания, и хотят, чтобы их дети обучались.

– Революция была зря? Социальные лифты не работают, и наша страна выгоняла буржуев, чтобы теперь детей королей учить?

– Мария Ивановна, это вы напрасно. У гномов, переходящих по наследству, должностей нет. Если есть династия великих мастеров, то все именно мастера. В классе будут только те, кто достоин, и происхождение значения не имеет. Это очень напоминает эпоху Петра I, некое агрессивное просвещение. В классе обязательно будут дети из бедных семей, но имеющие богатые таланты. Первый набор школы будет включать и детей других рас.

– Но у меня учебный год.