Цитаты из книги «Демиан»

. И с ужасом я почувствовал, что во мне жива некая функция, оставшаяся от ранних эпох развития.

них догадается, когда частично даже их осознает.

Это большая разница, только ли вы носите в себе мир или еще и знаете о том! Безумец может родить мысли, которые напомнят Платона, а какой-нибудь смирный ученичок гернгутерской школы творчески осмысляет глубокие мифологические рассуждения, которые встречаются у гностиков или у Зороастра. Но он ничего об этом не знает! Он – дерево или камень, в лучшем случае животное, пока он не знает этого! Но как только забрезжит первая искра такого знания, он становится человеком. Вы же, наверно, не считаете всех двуногих, которых встречаете на улице, людьми только потому, что они ходят прямо и вынашивают своих детенышей девять месяцев? Вы же видите, что многие из них – рыбы или овцы, черви или ежи, многие – муравьи, многие – пчелы! Так вот, в каждом из них заложены возможности очеловечения, но принадлежат ему эти возможности только тогда, когда он о

Мы всегда слишком сужаем границы своей личности! Мы причисляем к своей личности только то, в чем усматриваем какую-то индивидуальную, какую-то отличительную особенность. Но состоим-то мы из всего, что есть в мире, каждый из нас, и точно так же, как наше тело носит в себе родословную развития до рыб и еще дальше назад, так и в душе у нас содержится все, чем когда-либо жили души людей. Все боги и черти, которые были когда-либо, будь то у греков, китайцев или у зулусских кафров, все они в нас, все налицо, как возможности, как желания, как выходы из положения. Если бы вымерло все человечество и остался один-единственный сколько-нибудь способный ребенок, которого ничему не учили, то этот ребенок снова обрел бы весь ход вещей, снова смог бы создать богов, демонов, рай, заповеди и запреты, ветхие и новые заветы –

как хорошо и интересно смотреть на стену, заплеванную множеством людей

согласия нашей души с волей, сотворившей эти структуры; мы вскоре испытываем искушение считать их нашими собственными капризами, нашими собственными созданиями; мы видим, как граница между нами и природой дрожит и расплывается, и приходим в то состояние, когда нам невдомек, от внешних ли впечатлений ведут свое начало картины на нашей сетчатке или от внутренних. Нигде так просто и легко, как при этом упражнении, не обнаружить нам, в какой огромной мере мы сами – творцы, в какой огромной мере участвует всегда в непрестанном сотворении мира наша душа. Более того, в нас и в природе действует одно и то же неделимое божество, и, если бы внешний мир погиб, кто-то из нас сумел бы создать его заново, ибо гора и река, дерево и лист, корень и цветок – все выстроенное в природе уже наперед выстроено в нас, ведет свое начало от души, чья суть – вечность, чья суть неведома нам, но ощущается нами большей частью как сила любви и сила творчества.

самозабвенное погружение в иррациональные, мудреные, странные формы природы создает в нас чувство

Огнепоклонство – не самое глупое изобретение,

колышущимся пламенем, глядя, как оно вспыхивает и бушует, опадает и корчится, угасает и вздрагивает и наконец оседает тихо пылающим жаром.

Ничего мне от вас не нужно, – сказал я. – Но я уже многое от вас получил.