Ей ведь всегда было не до того! У нее всегда было так много неотложных дел, что она не стала об этом думать даже по дороге сюда, потому что единственная мысль, которая занимала ее в тот момент состояла в том, что уже завтра утром, ее долг уменьшится на целых две тысячи рублей. И потому она оказалась совершенно неготовой к тому, что это будет настолько мерзко! – Знала бы заранее, удавилась бы, но сейчас было поздно даже для этого.

Поэтому пришлось неподвижно стоять, сжимая зубы до хруста и собирая все силы, чтобы не зареветь белугой. На улыбку сил уже не хватало, спасала только точка на противоположной стене, на которой она полностью сконцентрировалась. Точка была выбрана так, чтобы ее можно было рассматривать поверх его головы.

Наконец он закончил знакомиться с ее телом и предложил ей его раздеть, что она старательно выполнила. Его небольшой член сразу встал, красавица Таня его возбуждала. А ее главным ощущением в этот момент было чувство ужаса, его половой орган представлялся ей змеей, которая хотела ее укусить. Пересиливая себя, она взяла в ладонь член, который перед этим, как следует, наслюнявила. Обмазав член слюной, она попыталась надеть на него презерватив, но получилось это плохо и, в конце концов, он сделал это сам.

Раздеваться она начала сама, не ожидая его приказа, уже полностью обнаженная, тщательно расстелила на кровати полотенце, в которое должна была стечь кровь, потом легла на спину, развела ноги и, как следует, наслюнявив ладонь, смазала свою, едва влажную, вагину. После чего безвольно откинула руки на подушку и отвернула голову в сторону. Затем была сильная боль, когда он, пробивая плевру, долго и нудно в нее входил.

Последовавший вслед за этим секс никакого удовольствия не доставил, но она старательно выполняла движения тазом, которые, по ее мнению, были необходимы в данном случае. Наконец он кончил и снял презерватив, который затем просто выкинул в пепельницу. Закурил сам и предложил сигарету ей.

Некурящая, она сначала вежливо отказалась, но потом, подумав, все же сигарету взяла. В первый раз в постели с мужчиной – это ли не повод! Очень осторожно сделав две первые затяжки, она чуть сильнее вдохнула на третьей, и, сильно закашлявшись, прекратила дальнейшие попытки. Курение оказалось отвратительным, еще неприятнее секса.

Он хотел проявить хоть какое-то внимание, как-то позаботиться о ней. Она ведь не была блядью, она отдала ему свою девственность. Ну, хорошо, продала, это было все равно, деньги нужны были всем, и он это знал еще лучше других. Но он не знал, с чего начать.

Книг он не читал, поэтому вспомнил детство и юность в маленьком пыльном городке. Как ездил с родителями продавать мандарины, персики и абрикосы по русским и украинским городам. Как позже ездил уже без родителей. Как они с друзьями, продав фрукты, ходили в ресторан, пили вино и снимали местных шлюх. Которых за небольшие деньги потом коллективно трахали.

О шлюхах Армен отзывался очень плохо. – Глупые и грязные бляди, – рассказывал он ей, – они были готовы на все за несколько червонцев. А то и просто за ужин в ресторане.

Внезапно до него дошло, что и она точно такая же, просто дороже! Но она ведь не была шлюхой, она была чистой девочкой, и он сам это только что проверил. Поэтому он замолчал.

Таня слушала его вполуха, хотя его рассказ о шлюхах ее задел. И в ресторан он ее тоже повел, хотя ей это абсолютно не было нужно. Но нет, конечно же, она не шлюха! С ним она спит не из-за горячей любви к сексу или желания красиво погулять, она спит с ним, потому что спасает маму и Кирилла. И, конечно же, квартиру! Больше у нее ничего нет, и ничего из этого она никому не отдаст! Даже если для этого ей придется продавать себя.

Затем у них опять был секс. Немножко боли вначале, потом было даже приятно. Особенно если не смотреть на своего первого мужчину. Затем они заснули.

Ночью он еще пару раз ее будил и трахал. Она уже наловчилась, будь здесь посторонний наблюдатель он, вероятно, решил бы, что ей происходящее нравилось. Что, конечно же, не имело никакого отношения к реальному положению дел.

Утром Таня пошла к Виктории, которая, несмотря на воскресенье, была на рабочем месте, и получила обещанные пятьсот долларов в рублевом эквиваленте. Виктория также сообщила ей, что завтра у нее будет новый клиент, американский турист.

Американец это было, конечно же, лучше, чем Армен. За него она получит свои 200 долларов, с учетом ранее заработанных получится целых 2800 деревянных, достаточно, чтобы расплатиться с долгами за клинику Елизарова. Да, ради этого стоило несколько раз раздвинуть ноги. В конце концов, чего только не бывает в жизни, ей будет что вспомнить в семьдесят лет!

Американец, назвавшийся Эдом, оказался банковским клерком лет тридцати, решившим в свой очередной отпуск немножко посмотреть свет. А что может быть интереснее жизни за железным занавесом? Все американские газеты и журналы сейчас были заполнены рассказами о коммунистической России, в которой, судя по всему, опять должна была произойти смена власти, потому что нынешний генеральный секретарь Черненко, судя по всему, доживал последние дни. А кроме того русские женщины всегда славились красотой, и ему было интересно познакомиться с ними вблизи.

К Эду Таня пришла в номер, в ресторан он ее не повел – экономил деньги. Он и так заплатил за нее сумму, превышавшую его трехдневный заработок. Более чем достаточно за одну ночь с красивой русской девочкой. А то, что она еще совсем не опытная, Виктория сразу предупредила его об этом, ну что ж, так еще интереснее, он будет ее учить.

По его команде она разделась и подошла к нему. Он хотел орального секса, о чем он ей и сообщил – “Would you like to give me a little blow job for the starter “.

При всем ее знании английского Таня совершенно не могла понять, что он имеет в виду. Тогда он показал действием, взяв ее за шею и направляя голову вниз, теперь она поняла его слишком хорошо и отшатнулась в ужасе. Сейчас она занималась проституцией, это правда. Но она не шлюха и потому в рот брать не будет! Ей вспомнилась эта пьяная дура в женском туалете.

Это произошло последним летом в Геленджике. Они сидели в ресторане всей семьей, и ей захотелось в туалет. Там, около зеркала, стояла сильно пьяная девка. Ну не девка, конечно, а уже вполне зрелая женщина, лет эдак 28, если не больше. Стоя перед зеркалом с сигаретой во рту, дама, пошатываясь, разглядывала свое изображение, с которым одновременно разговаривала.

– Ну почему мне так не везет? Все, что получила – это вот эти вшивые джинсы. Пусть даже и фирменные. А вот Вальке подарили классную шубу. А почему? – А потому, что она шлюха! Она берет в рот! А я не шлюха. – Я в рот не беру!

Нет! Таня никогда не будет шлюхой, а потому до минета опускаться не будет! Ей, правда, немного мешала мысль, что на уже заработанные ею деньги она могла бы купить очень даже неплохую шубу. Но сейчас было не до того, и об этом противоречии она подумает когда-нибудь в другой раз.

Встретив резко отрицательную реакцию, Эд настаивать не стал, в конце концов, его же предупреждали, что девушка совсем неопытная. Секс с ним оказался поинтереснее чем с Арменом. Он был внимателен, показывал ей разные позы, сам надевал и менял презервативы. С ним ей было даже приятно, пусть только тогда, когда она забывала о цели своего пребывания в его постели. А с забыванием получалось не всегда.

Ночью он ее еще пару раз трахнул, а утром она пошла домой. Виктория попросила прийти к ней за деньгами к двенадцати. У нее оставалось еще четыре часа свободного времени.

Придя к Виктории, Таня застала там трех девушек и помощника Виктории Романа Петровича.

Роман Петрович, для нее скорее Роман, был старше ее лет на 8, если не меньше. Для администратора, которым он числился по штату, он выглядел довольно странно: встреть она его на улице, скорее всего приняла бы за бандита или по крайней мере за телохранителя какой-нибудь важной персоны. Но Роман был неглуп и, судя по всему, даже образован.

Одну из девушек она уже видела в ресторане (на нее ей однажды показала Люба), а две другие, судя по всему, были ее подругами по профессии. Вид у всех троих был мрачный, друг на друга они не смотрели.

Виктория тут же дала Тане 150 долларов, вместо обещанных 200. А на вопрос, почему ей так мало заплатили, ответила, что таким, которые ничего не умеют, больше платить не за что. Вот когда она научится правильно обслуживать клиента, то будет получать больше.

Поначалу ее эта новость убила, они здесь явно собирались сделать из нее шлюху. Но потом, немножко подумав, успокоилась, в переводе по черному курсу сто пятьдесят долларов составляли 600 рублей, причем только за одну ночь. Более чем достаточно для уплаты ее долгов, просто теперь придется дополнительно обслужить еще нескольких клиентов. Ну и чего тут расстраиваться? Если она способна пережить восемь клиентов, то уж точно не загнется, если их вдруг станет двенадцать.

Она уже собралась уходить, когда Виктория попросила ее остаться на пару минут. Она села рядом с девочками, после чего Роман встал, подошел к выходной двери, и закрыл ее на ключ. Открыв другую дверь, соединявшую кабинет с соседней комнатой, он обратился к той девушке, которую она уже знала, – Сюда!

Девушка беспрекословно встала и пошла, опустив голову. Сидевшие рядом с Таней ее подруги смотрели в другую сторону.

Зашедший вслед за девушкой Роман двери закрывать не стал, и вскоре Таня услышала звуки глухих ударов, сопровождаемые короткими девичьими вскриками. Роман ее бил и, очевидно, бил сильно, потому что эти придушенные крики были отчаянным зовом о помощи. По крайней мере так их оценила Таня, никогда не терпевшая насилие над слабыми. Вскочив со стула, она бросилась на помощь избиваемой, но благородному намерению не суждено было осуществиться, на полдороге ее перехватила одна из девиц, силой заставившая ее вернуться на прежнее место.

– Сиди, ты еще новенькая и ничего не знаешь, – прошипела она, всем своим весом прижимая ее к стулу. Девушка была за метр восемьдесят и явно не из слабых. Таня не могла пошевелиться.

Наконец вскрики и глухие удары прекратились, и из комнаты вышел Роман, поправляя рукава пиджака. Девица появилась минуты через две. Согнувшись в три погибели, она, покачиваясь, вышла из комнаты, по ее щекам текли перемешанные с тушью слезы. Следов побоев видно не было, судя по всему, этот Роман был настоящим профессионалом своего дела.

Виктория молча показала на стул, побитая села, тяжело дыша, ни сказав при этом ни слова. Таня сидела, не шевелясь. Ей было страшно, возможно, впервые за всю ее недолгую жизнь. Затем Виктория весело обратилась к ней.

– Я всегда стараюсь быть доброй, но бывает и так, что это уже не получается. Вот наша милая Лидочка, – она презрительно махнула рукой в сторону побитой, – три дня назад отправилась вместе с Аллой и Катей к клиентам на выходные. За два дня за каждую из них должны были заплатить восемьсот долларов, из которых триста двадцать составляли мою долю. Лидочка сказала девочкам, что занесет мне свою часть и может также захватить их деньги. Те, ничего не подозревая, деньги отдали.

После чего милая Лидочка отправилась в одну известную ей теплую компанию, где успешно проиграла эти деньги в карты. И не только эти деньги, она вообще все проиграла, что у нее в тот момент было. Счастье, что ей попались приличные люди, которые не стали играть с ней в долг.

И вот теперь ей придется отрабатывать 960 долларов причем с процентами, в этот раз это будет 1200 долларов. А если такое повторится еще раз, она будет отрабатывать уже 1800 долларов. Ну, и так далее. -

Тяжело вздохнув, Виктория продолжила, – ты, Таня, не представляешь, какая у нас тут непростая компания. Но я, конечно, стараюсь.

Потом, посмотрев на какие-то лежавшие на столе бумаги, вздохнула еще раз.

– Ну, вот, собственно, и все. Все свободны!

Таня вылетела из кабинета, тяжело дыша. Только сейчас до нее начало доходить, в какую компанию она попала. Потом, правда, успокоилась – она не пила, не курила, не играла в карты, не принимала наркотики и ей осталось поработать совсем немного, до того момента, когда можно будет навсегда забыть о произошедшем, как о страшном сне. С этой мыслью она поехала домой.

Роман позвонил на следующее утро. К 15.00 часам ее ждали у Виктории.

Когда она пришла, он провел ее в ту самую «комнату ожидания», где вчера наказывали неудачливую картежницу. Кроме нее там было уже семь девочек, так много Таня еще никогда не видела. Она присела на диванчик.

Сидеть пришлось недолго. Минут через десять в комнату зашел Роман, потребовал всем встать и привести себя в порядок. А еще через две минуты в помещение вплыла Виктория вместе с очень высоким и симпатичным мужчиной. Показывая рукой на стоявших в ряд девушек, Виктория обратилась к нему на немецком, с сильным русским акцентом.

– Jetzt sind alle Mädchen hier. Da können Sie eine richtige Wahl treffen.

Потом Виктория заметила ее. Черт! Сейчас ей было здесь не место, этот придурок Роман ни фига не понимает.

Но было поздно, громадный немец тоже успел ее заметить. Осмотрев сверху вниз, он удовлетворенно кивнул головой и указал на нее пальцем. – Dieses hier.

После чего повернулся и с чувством выполненного долга вышел из комнаты.

Выбежавшая следом Виктория хотела еще что-то сказать, но немец явно не собирался тратить время на пустые разговоры. Достав из дипломата заранее заготовленную пачку долларов, которую он небрежно кинул на стол, немец сначала тщательно закрывал дипломат, а потом на вполне приличном русском заявил хозяйке заведения, что хочет забрать девушку прямо сейчас.

К тому моменту Роман уже успел ее позвать. Таня как раз выходила из комнаты ожидания и сразу натолкнулась на немца, который приветливо махнул ей рукой, и добавив на русском, – «Пошли красавица», – тут же вышел из кабинета. Панически боясь отстать, она молниеносно сорвала свою куртку с вешалки и бегом бросилась за ним. Виктория так и не успела ей ничего объяснить.

На улице стоял роскошный Мерседес. Немец сел на переднее сиденье, показав ей жестом сесть сзади. Ехали минут пятнадцать, пока не подъехали к огороженному по периметру дому для иностранцев. На лифте поднялись на третий этаж, потом немец провел ее в свою квартиру.

Верхнюю одежду сняли в коридоре. Джентльменом немец себя не проявил и курточку снять не помог. Она хотела снять сапоги, он сказал на русском, что в этом нет необходимости. Тщательно вытерев подошвы о коврик, Таня вошла в гостиную, очень большую комнату, в которой кроме громадного ковра в центре без труда поместилось два кресла, большой секретер, пара шкафов, диван, стол со стульями персон эдак на десять и рояль в углу.

Небрежно кинув дипломат в кресло, немец подошел к дивану и показывая ей на место у себя под ногами, приветливо сказал: “А теперь на колени и за работу, моя хорошая“

Он требовал у нее минет, причем сразу!

К этому она совершенно не была готова. В голове все пошло кругом, и она испуганно отскочила к двери. Ничего не понявший немец спросил, что ей не понравилось.

– Я не беру в рот, – с трудом выдавила Таня из себя. При этом ее лицо было искажено от отвращения.

Некоторое время немец озадаченно смотрел на нее, пока наконец не сообразил, что ему подсунули совершенно неопытную и ничего не умеющую девицу. Такие никогда его не интересовали, он только зря потратил время. Приветливая улыбка исчезла с его лица.

– Вон! – он показал ей на дверь.

Ему не понадобилось повторять дважды. Схватив курточку с вешалки, Таня выскочила из квартиры, как ошпаренная. Быстро сбежала по лестнице, но потом сообразила, что если будет так лететь, то ее задержит охрана при входе. Поэтому пришлось остановиться, сделать пару спокойных вдохов и выдохов и аккуратно поправить свои вещи. Мимо охраны она прошла медленно и с достоинством, ее никто не удерживал.

Приехав домой, она села перед телефоном и стала со страхом ждать звонка.

Ждать пришлось долго. Виктория позвонила только в 10 вечера. Не упомянув проклятого немца ни единым словом, она сообщила, что завтра, в десять утра, за ней заедет машина. У нее будет очень важная работа.

Ровно в десять Таня спустилась вниз. Машина, новенькая, черная Волга Газ-24, уже ждала. За рулем был Роман. Ехали они минут 20, остановились около какой-то гостиницы. А может это было общежитие, здание было какое-то неопределенное и было трудно понять, что оно из себя представляет.

Пройдя пустой холл и спустившись на подвальный этаж, они долго шли по длинному, скудно освещенному, коридору. Наконец Роман остановился перед одной из дверей. Взялся за дверную ручку, но затем внезапно повернул голову и посмотрел на нее. Она нашла, что у него какой-то странный взгляд. – Жалеет он меня, что ли, – промелькнуло в голове. Потом Роман открыл дверь и вошел. Таня проследовала за ним.