Глава 2. Полгода назад

Открыв глаза, Михаил убедился, что Лили еще не ушла и продолжала лежать рядышком, сопеть, уткнувшись ему подмышку. Сон её был крепок. Будить не хотелось. Она всегда говорила, что ей нравился терпкий запах мужского пота. Таскала Михаила по спортивным состязаниям: чемпионатам по боксу, борьбе, баскетболу. Где воздух залов упруг от спертых эмоций и всеобщего напряжения. Пересыщен испарениями разгоряченных тел, наполнен нервными криками, азартом. Оседал на губах кисловатым привкусом крови. Туманил взгляды и никелированные части металлических ограждений.

Потом ехали домой к Михаилу, где Лили, не в силах сдерживаться, уже на подходе к постели устраивала свой турнир. Звучащий глухими выстрелами отрываемых пуговиц, стуком скидываемых, летящих в стороны туфель, стонами, скрипом кровати, сплетением тел. Победа всегда оставалась за ней.

Неожиданно накануне позвонил Игорь Сараев, начальник агентурного отдела ГУВД, бывший непосредственный руководитель и очень просил прийти вместе с Николаем Сиваковым. Отказываться – не резон! Дружба с полицией всегда пригодится. Но лёгкое волнение всё же появилось. Чего от них хотят – материальной помощи или о чём-то предупредить? Тогда зачем собирать их вместе?

Михаил посмотрел на часы, погладил Лили по голове:

– Тебе не пора вставать? Уже десять. Начальник заждался свою секретаршу.

– С утра у Стрелкина одни совещания, – не открывая глаз, сообщила Лили, – так что обо мне он не скоро вспомнит.

Сергей Стрелкин реорганизацию прошел успешно и даже получил повышение. Ходили слухи, что он являлся казначеем у прошлого руководства. Передавал взятки от бизнесменов, помогал им решать вопросы. Особенно те, которые касались усмирения своих подчинённых. Не брезговал продавать звания и должности коллегам. Но в Москву никто не стуканул, а не пойман – не вор!

Просто Михаила коробило, что вместе они начинали службу в районе, сидели в одном окопе, лазили по чердакам, пили с одного стакана. Потом пути разошлись. Но опера – народ ушлый. Уж если про бандитов всё знали – про своих и подавно! И когда кто-то из коллег вспоминал об их знакомстве, намекая на хорошего протеже, Михаилу всегда было стыдно. Словно его огромные рост и вес не имели права дружить с предателями или ошибаться. Он не знал, куда деть руки, начинал суетиться, водить плечами, мять пальцы, почесывать затылок. Точно от этих движений его фигура могла уменьшиться в размерах.

Он и в милицию попал случайно. Надо было институту комсомольскую путёвку закрыть. Никто не соглашался. Студенты уже всё больше о демократии спорили. Вот его и послали. Даже экзамены досрочно зачли, формально. Не любил Михаил ссориться, конфликтовать не умел. Хотел со всеми дружить…

– Сегодня могу тебя подвезти, – он вылез из-под одеяла и направился в ванную, – Сараев приглашал в гости. Так что нам по пути.

– Сараев? – Лили продолжала говорить с закрытыми глазами. – Зачем?

– Не знаю, просил меня и Сивакова заехать.

– Через две недели ноябрь, День полиции, – она откинула одеяло и сладко потянулась, выгибая стройное тело, – шефу уже начинают заносить. Начальники отделов ищут спонсоров для празднования. Хотят и вас подтянуть?

– Может быть… Да мы и так на каждый День Уголовного розыска накрываем поляну в отделе. Может, понадобилось что из аппаратуры? Технического обеспечения?

По дороге на стоянку, Лили юркнула рукой в карман белого плаща Михаила и вынула ключи от машины:

– Я сегодня поведу! Я! – засмеялась она, тряся связкой с брелком-сигнализацией.

Он был не против. Водила она хорошо. Едва выглядывала из-за руля джипа, но ругалась на водителей громко. Пыталась их всех строить. Даже когда переходила дорогу по «зебре» к высокому серому зданию ГУВД на Суворовском. Манерно останавливалась и показывала ладошкой белую черту на асфальте, за которую не должны заезжать автомобили.

Пронзительно звучали сигналы, но Лили не торопилась покинуть проезжую часть. Презрительно сморщив личико, отворачивалась, не желая слышать гудков, грациозно ступала. Не глядя на раздраженные лица водителей, на ходу грозила своим маленьким указательным пальчиком. Знала, что на площади за пешеходным переходом всегда стоит патруль ГИБДД, высматривает нарушителей.

Был конец октября. Облака хмурились, ощетиниваясь струями дождя. Хотелось улететь в теплые края. Быть может, даже в Париж. Михаил снова вспомнил, что до сих пор обещание не исполнил. Да и сам там не был. Можно было предложить поездку сейчас, но полицейским запретили летать во Францию, как и во многие другие страны. Это служило оправданием снова отдыхать одному.

Оставив машину недалеко от Суворовского, они прошли в здание. Поцеловав Михаила, Лили выскочила из лифта на третьем этаже. Он поднялся на четвертый и проследовал в свой бывший кабинет.

Глава 3. Рио-де-Жанейро

Михаил отвернулся и медленно пошёл вдоль зала. Заглянул в пару небольших магазинчиков. Скорее, для того, чтобы убедиться в отсутствии препятствий к свободному передвижению. Никто не остановил. Двинулся к выходу. И здесь в отражении стеклянной двери его снова нагнали черные очки полицейского. Оглядываться не стал. Взял себя в руки, спокойно вышел на улицу.

Было тепло. Солнца не видно, но оно ощущалось в степенно проявляющейся насыщенности неба синевой. Подтверждалось сползанием вниз по зданиям серых теней, которые выдавливали взамен себя на поверхность собранное за ночь удушливое испарение, заставляли воздух сонливо вылезать из мрака прохладных подвальчиков и закутков, клубиться, поднимаясь вверх.

Вдоль тротуара – металлические столбы с вывесками. Слова – не знакомы, цифры – ни о чём. Судя по всему – остановки. К ним подъезжал транспорт, сажал граждан и, немного подождав, следовал дальше.

Внимательное изучение маршрутов пользы не принесло. Хотелось увидеть что-то понятное. Михаил прошёл в одну сторону, затем вернулся. Безрезультатно. На очередной стоянке посадка заканчивалась. Водитель знаками торопил пассажиров. Похоже, это были англичане или американцы. Во всяком случае, долетавшие слова понятны. Говорили что-то про карнавал, тёплое море и пляж Копакабана. Михаил решил прислушаться, подошел ближе.

Внезапно в отражении окна снова увидел полицейского и, не раздумывая, поднялся в автобус со всеми. Прошел мимо багажных полок слева и справа, в самый конец, сел на свободное место. Никто здесь не обратил на него внимания. Полицейские очки продолжали в упор сканировать Михаила через окно, даже когда автобус тронулся.

Подумал, что надо быть настороже. Так ненароком загребут и данные запишут, поставят на контроль. А запрос придёт – тут же найдут, чтобы депортировать.

Ровная бетонная дорога тянулась между вздымающихся зеленых холмов, скалистых склонов и ложбин, заполненных россыпью непонятных рыжеватых строений. Издали похожих на вышедшую на поверхность глинисто-кварцевую породу. Топорщилась надломленными углами, бугрилась, поблескивала на солнце.

Вблизи перевоплощалась в деформированные нагромождения жилищ из оранжевого кирпича. Вырисовывались окошечки, двери, неровные покосившиеся крыши, пристройки. Подобно муравьям, сновали люди. Ни дорог, ни улиц. Кривые тропинки, скрывающиеся под навесами норы, крутые лазы. Напоминало гигантский муравейник. Походило на кучу мусора, которую великан смёл воедино чтобы позже собрать на совок и выбросить.

Ближе к Рио-де-Жанейро скопления домов всё чаще приобретали белые оттенки. Словно кто-то постепенно гарщёткой очищал их от ржавчины.

И внезапно накатила синева. Словно великану-уборщику всё же удалось смести мусор. В лицо ударил сливающийся яркий свет неба и моря. Прямо из воды взметнулись коричневые горбы доисторических гигантских рептилий. Образовали вкруг себя буруны. И те застыли, превратившись в белоснежную россыпь каменного ожерелья вздымающихся небоскрёбов на лапах широких песчаных пляжей. Откуда кто-то невидимый уже запряг самого крупного зверя, усмиряя, натягивал вожжи канатной дороги, уносящей в поднебесье раскачивающийся яркий вагончик фуникулёра.

По извилистому шоссе автобус спустился ближе к побережью. Сидевший с водителем сопровождающий периодически произносил названия гостиниц. Транспорт останавливался, пассажиры выходили по несколько человек. Когда дорога пошла вдоль пляжей, Михаил тоже решил сойти.

Солнце уже светило вовсю. Открывало красоту искрящегося полотна залива, вскрываемого белыми скальпелями яхт. Заставляло серые тени пятиться вокруг гор. И казалось, что каждая вновь открываемая Михаилом картина старается стереть из памяти образ Лили. Вычёркивала его, как неприемлемый здесь – среди пальм и широких пляжей тропических широт.

Они так и не смогли побывать вместе в тёплых краях, обрести там единение, общие воспоминания. Не ходили по улицам южных городов, не заглядывали в витрины сувенирных лавок, не наслаждались заморской кухней. Их продолжала соединять слякотная питерская зима, пасмурное лето и белые ночи, которым здесь не было места.

Алебастровые гребешки причесывали едва волнующуюся голубую гладь воды. Купальщиков не было. Вдоль кромки по одному и группами легко скользили силуэты бегущих людей. Изредка обгоняя друг друга, уступая дорогу встречным. Приветственно махали руками.

Кто-то делал зарядку. Утро – время спорта.

Вдоль шоссе по велосипедной дорожке шуршали шины. Пригнувшись к рулю проносились наездники металлических коней, с усилием давя на педаль. Атласные короткие штаны обтягивали напряжённые бедра с перекатывающимися мышцами.

Тротуар вымощен черно-белой плиткой. Набран в виде мозаики. Узор напоминает переплетение Инь и Янь. Тянется вдоль всего побережья. Отделяет первозданную природу океана от каменной цивилизации мегаполиса. Плавно сужается и пропадает вдали, заворачивая вместе с кромкой залива. Упирается в громадину горы, вырастающей из моря.

Прижав локти, выкидывая ноги-ходули и старательно пыхтя, мимо прошествовала группа худощавых стариков, затем подростки.

На широком пляже из скрипучего крахмального песка расположились многочисленные футбольные ворота с сетками. В некоторых началась игра. Взлетал мяч. Подпрыгивал вратарь. Звучали победные крики и брань разочарований, споры. Большинство – подростки. Будущие Пеле – покорители чемпионатов. Их растят с малолетства, чтобы потом не закупать за границей, грабя собственный народ.

Такие же пляжи Михаил видел несколько лет назад в Америке. Там на Малибу под Лос-Анджелесом были растянуты волейбольные сетки. Вода холодная – никто не купался. Только играли. Взяли машину напрокат и поехали в Лас-Вегас. Остановились в отеле. Весёлое было время – беззаботное. Сколько там проиграли? Вроде немного. С грустью подумал, что сейчас бы пригодилось.

Забитый гол и восторженные крики снова вернули Михаила к реальности. Можно было отлежаться на пляже. Но для этого надо было хотя бы купить плавки. Кто же знал, что он в феврале очутится здесь, а не где-нибудь в Норвегии или Канаде.