III

В 1748 году был вызван в академию Степан Яковлевич Румовский (1732–1815), сын священника, для поступления в академическую гимназию при Академии наук, а оттуда студентом в академический университет. Для завершения своей подготовки к наукам Румовский ездил к Эйлеру в Берлин. В 1752/53 году, как было уже упомянуто, он прослушал курс Ломоносова по физической химии. В 1760 году Румовский был назначен преподавателем математики академическим студентам, а через несколько лет – профессором астрономии. В течение 30 лет он редактировал ежегодное издание астрономических календарей. В 1761 году он был командирован в Селенгинск для наблюдения прохождения Венеры через солнечный диск (того самого, которое Ломоносов наблюдал в Петербурге). Наблюдения над этим прохождением Венеры велись также и во Франции и в Англии. Получились разногласия в некоторых данных. Английский вычислитель определил солнечный параллакс (угол, составленный линиями, идущими от наблюдаемого светила к центру Земли и к наблюдателю) в 8,5", а французский – в 10,5". Эта разница ставила под сомнение методы наблюдения и математический аппарат для обработки данных наблюдения.

В 1769 году Петербургская академия по совету Эйлера поставила себе задачей проверить и усовершенствовать методику наблюдения и приемы математического анализа. Была организована грандиозная экспедиция. Наблюдательные материалы должны были доставить несколько русских ученых, в числе которых был и Румовский. Все руководство математической обработкой данных наблюдений взял на себя Эйлер. Наблюдательные пункты были расположены в далеко отстоящих друг от друга местах. Румовский командирован был в Колу, П. Б. Иноходцев и Г. Ловиц – в крепость Гурьев в устье реки Урал (тогда еще называвшейся Яик).

По вычислениям Румовского, средний солнечный параллакс выражался величиною не более 8,62". По другому исчислению – 8,67". Таким образом, французское вычисление было отвергнуто.

Во время своих путешествий Румовский определял географическое положение многих мест в России, а позже (1786) напечатал первый каталог астрономических пунктов в России. В 1800 году он был назначен вице-президентом Академии наук. Помимо своих работ по математике и астрономии Румовский перевел с латинского на русский язык «Анналы» римского историка Тацита. Перевод этот в свое время считался классическим.

Когда в 1804 году был учрежден Казанский университет, Румовский был назначен его попечителем. Сам математик и астроном, Румовский пригласил из Германии в новый университет выдающихся профессоров для этих предметов.

IV

Знаменательным рубежом в истории русской науки оказался 1768 год. В этом году Академия наук организовала ряд экспедиций для всестороннего исследования природы и населения России. Труды их составили эпоху в развитии географической науки. Экспедиции были хорошо задуманы и оборудованы, и во главе их поставлены выдающиеся ученые. Экспедиции эти продолжались шесть лет (до 1774 года). Для руководства экспедицией Академия наук наметила талантливого немецкого натуралиста энциклопедических знаний Петра Симона Палласа (1741–1811). Его основной специальностью была зоология, но он постепенно расширил свой научный охват и включил в курс своих изучений ботанику, геологию, палеонтологию, минералогию, географию, этнографию и языкознание.

В 1767 году он был избран членом Академии наук и переселился из Берлина в Петербург. Академия наук предложила ему прежде всего разработать план экспедиции и составить инструкцию участникам, для чего ему разыскали в архиве академии инструкцию, составленную Г. Ф. Миллером для участников Сибирской экспедиции 1733–1742 годов. Эта инструкция оказалась очень полезной для Палласа.

Важнейшие цели экспедиции изложены были Палласом в трех пунктах: 1) изучение народностей, населяющих Россию, их обычаев и обрядов; 2) исследование природы страны – сбор коллекции минералов, растений и животных; 3) изучение способов обработки и пользования естественными произведениями – работы в рудниках, горных заводах, соляных копях, изучение условий сельского и лесного хозяйства. Экспедиция была разделена на два главных отряда. Во главе одного стал сам Паллас; во главе другого – адъюнкт Академии наук Иван Иванович Лепехин (1740–1802).

Сын солдата, Лепехин был принят в академическую гимназию в 1751 году. К тому времени он уже был грамотен. В 1760 году он сделался студентом академического университета. В это время общее заведование учебной частью в академии принял Ломоносов, под влиянием которого и начали складываться научные интересы Лепехина. Через два года Лепехин был послан в Страсбург, где занимался главным образом медициной. Из Страсбурга Лепехин переписывался с Ломоносовым, который предназначал его для занятия кафедры ботаники в академии. Получив в Страсбурге ученую степень доктора медицины, Лепехин в 1767 году вернулся в Петербург и был назначен адъюнктом академии.

К Палласу было прикомандировано двое русских ученых – В. Ф. Зуев и Н. П. Соколов (в то время Паллас еще не овладел русским языком). В помощь Лепехину придано было три академических студента – А. Лебедев, Т. Мальгин и Н. Озерецковский. Оба отряда были прекрасно оборудованы и снабжены всем необходимым. При каждом состояли рисовальщики, чучельщики и стрелки («для стреляния птиц и животных»).

Маршруты обоих отрядов были так составлены, что они то сближались, то расходились. Оба отряда начали с Поволжья и Прикаспия, а потом направились в Приуралье. За Урал Лепехин дошел только до Тюмени. Паллас пошел дальше – на восток через всю Сибирь до Монголии. Лепехин из Тюмени перевалил через Северный Урал и спустился по Северной Двине к Белому морю. Больше года он исследовал Белое море и Архангельский край. Отряд Лепехина вернулся в Петербург в декабре 1772 года. В 1773 году по предложению академии Лепехин совершил еще путешествие по Белоруссии. В 1771 году еще не возвратившийся из путешествия Лепехин был избран членом Академии наук.

В своем путевом дневнике Лепехин талантливо описал свои наблюдения не только над природой тех местностей, где проходил, но и над жизнью населения, промыслами, социальными отношениями. Лепехин собрал много ценных материалов по ботанике, экономической жизни, этнографии. Главный труд Лепехина – «Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства» в четырех томах (1771–1805).

Еще большее значение имели материалы и коллекции, привезенные Палласом, – ценные сведения по географии, зоологии, ботанике, геологии, этнографии и археологии. Говоря словами Л. С. Берга (1929), отчеты об экспедиции Палласа «до сих пор еще служат сокровищницей, из которой продолжают черпать последующие исследователи».

В 1793 и 1794 годах Паллас совершил два путешествия в Крым и подробно описал их. Палласу так полюбился Крым, что ему захотелось там поселиться. Узнав об этом, Екатерина подарила ему дом в Симферополе и два имения. В 1810 году Паллас вернулся в Берлин и через год там умер.

Паллас был неутомимый писатель. Список его работ, составленный его биографом Ф. Л. Кеппеном, занимает более тридцати убористых страниц (Журнал Министерства народного просвещения. 1895. Апрель). Укажу здесь только русский перевод описания Палласом его экспедиции 1768–1774 годов – «Путешествие по разным провинциям Российской империи» (три тома, 1773–1788).

V

Состояние и развитие русского естествознания в последней четверти XVIII века менее изучено, чем за предыдущий период.

Академия наук оставалась главным средоточием русских ученых. В Московском университете естествознание в это время было представлено слабо. Математику преподавал талантливый Аничков. Он написал и напечатал первый на русском языке «Курс чистой математики».

Медико-хирургическая академия была открыта в Петербурге только в самом конце XVIII века (1799).

Среди русских ученых в конце XVIII века людей калибра Эйлера и Ломоносова не было, но многие из них были очень способные люди. Важно, что семья ученых разрасталась и появилась ученая среда, в которой могли обсуждаться научные вопросы. Росла и научная литература. Знаменательно, что это ученое сообщество не было изолировано. Интерес к науке проявлялся и в других кругах русского общества.

Число образованных людей в России неуклонно росло.

В начале 1770-х годов историк князь М. М. Щербатов сделал любопытный подсчет по этому вопросу. Он считал, что «дворян, офицеров чужестранных и других чиновных людей» было тогда в России около 50 тысяч. В регулярной армии было около 5 тысяч офицеров. Получается более или менее образованных людей 63 тысячи человек. Т. И. Райнов к этому прибавляет от 5 до 10 тысяч человек, не учтенных Щербатовым, – духовенства, разночинцев, купцов и т. д. Получается от 70 до 75 тысяч читателей.

Цифры Райнова явно преуменьшенные. К ним надо прежде всего прибавить численность духовенства. Духовенство было самым грамотным сословием. Число духовных школ в XVIII веке неуклонно возрастало. В 1762 году их было 26 с общим числом учащихся 6 тысяч. В 1783 году в духовных школах училось уже 11 тысяч человек.

Что касается купечества, по данным 4-й ревизии (переписи окладного населения) 1783 года, разработанным академиком Шторхом, купцов в России было 107 тысяч. К концу царствования Екатерины II число купцов достигло 240 тысяч.

Из них, особенно из тех, которые жили в Петербурге и Москве, значительное число было грамотно. Таким образом, общее число образованных людей в России в конце царствования Екатерины надо считать не меньше как 100–150 тысяч человек.

И Щербатов и Райнов, очевидно, ведут счет только мужчинам. Между тем среди дворянства, духовенства и многих разночинцев были также и образованные женщины. Далее, данные Щербатова относятся к началу 1770-х годов, а к концу века число образованных должно было сильно увеличиться. Конечно, только небольшая часть интересовалась науками, но и то можно предполагать, что контингент читателей научных книг был для того времени немалый.

Среди дворянской знати появились люди, сами занимавшиеся наукой или собиравшие богатые научные коллекции – так называемые кабинеты натуральной истории.

П. Г. Демидов (1738–1821) получил образование в Геттингенском университете и Фрейбергской академии. Находился в переписке с Бюффоном и Линнеем. Занимался математикой, физикой, химией, минералогией, ботаникой и зоологией. Составил большую естественно-историческую коллекцию, которую в 1802 году подарил Московскому университету. Князь А. А. Урусов издал в 1780 году «Опыт естественной истории».

Дипломат князь Д. А. Голицын (1734–1803) занимался опытами по электричеству и защищал вихревую теорию электричества и магнетизма. В 1768 году он был назначен посланником в Гаагу и там оставался до конца жизни. Был избран председателем Иенского минералогического общества, которому завещал свой богатый минералогический кабинет. Был также членом петербургского Вольного экономического общества, в «Трудах» которого напечатал несколько статей. Граф Г. К. Разумовский был известен своими работами по минералогии. Богатый физический кабинет Д. П. Бутурлина был куплен в 1802 году Медико-хирургической академией. Коллекции княгини E. Р. Дашковой были пожертвованы в 1807 году Московскому университету.

К концу XVIII века русская продукция ученой литературы (на русском и иностранных языках) в области физико-математических наук заметно возросла. Согласно подсчетам Райнова, за десятилетие (1771–1780) была напечатана 41 книга в этой области (из них 16 переводных); за следующее десятилетие – 121 книга (из них 56 переводных); за девятилетие (1791–1799) – 112 книг. Приблизительно в этой же пропорции возрастало и количество специальных научных статей в специальных журналах Академии наук.

В отношении методов исследования в последней трети XVIII века выявилось две тенденции: одна, шедшая от Ломоносова, другая – от Эйлера.

Для эйлеризма характерна тенденция ставить и решать некоторые вопросы естествознания средствами одного математического исследования. Эйлер готов был принять во внимание результаты интересного для него эксперимента как бы в абстрактном и идеализированном виде, изучая его с помощью средств математического анализа. Непосредственной экспериментальной ценности этот метод не имел, но впоследствии оказался полезен для анализа физической действительности.

От Ломоносова пошла другая традиция – неразрывной связи теории с экспериментальными данными. Математике он также придавал большое, но не исключительное значение.

Подведем итоги: труды русских и иностранных ученых в России XVIII века заложили незыблемое основание для дальнейшего развития русской науки.

VI

От естествознания обратимся теперь к наукам историческим.

Трое выдающихся ученых, выписанных из Германии, положили начало русской исторической науке в современном смысле этого слова – Готлиб Зигфрид Байер (1694–1738), Герард Фридрих (Федор Иванович) Миллер (1705–1783) и Август Людвиг Шлецер (1735–1809).

Байер был в составе первого призыва иностранных ученых, приглашенных стать членами Петербургской академии наук. Он окончил Кёнигсбергский университет и еще со студенческой поры начал изучать восточные языки – китайский и семитские. Русского языка он не знал и даже не старался ему научиться. Русскими летописями он пользовался в латинском переводе. Но он хорошо знал византийские и скандинавские источники. Байер занимался только древнейшим периодом русской истории – до IX века включительно. Он написал серьезное исследование о варягах и начале Руси и о первом походе руссов на Константинополь. С помощью В. К. Тредиаковского (1703–1769) ему удалось определить значение славянских названий Днепровских порогов в сочинении Константина Багрянородного «Об управлении империей». Этими трудами Байера потом пользовались и Шлецер, и русский историк Татищев.

Байер может считаться основателем скандинавской (норманнской) теории о происхождении Русского государства.

Миллер, как и Байер, был выписан в Петербург в 1725 году, но не как профессор академического университета, а как студент (ему было в это время двадцать лет). В противоположность Байеру Миллер сразу начал учиться русскому языку. Первые годы по приезде Миллер преподавал латинский язык, историю и географию в академической гимназии. Не позже 1730 года он заинтересовался историей и географией Сибири. Он изучил знаменитую книгу голландского ученого Витзена «Северная и Восточная Татария» (первое издание 1692 г., второе – 1705 г.; Миллер пользовался обоими). В 1731 году Миллер был назначен членом Академии наук и профессором академического университета. В 1732–1733 годах были напечатаны первые работы его по истории Сибири.

В это время были уже в разгаре приготовления к большой Сибирской экспедиции – той, в которой участвовал и Крашенинников. Экспедиция была организована совместно Сенатом и Академией наук. Участниками ее, кроме Крашенинникова, были назначены два академика – астроном Делиль и натуралист Гмелин.

Миллер также стремился ехать. Случай помог ему – Гмелин заболел. Обер-секретарь Сената Иван Кириллович Кирилов, «великий рачитель и любитель наук», разрешил Миллеру ехать в Сибирь вместо Гмелина. Последний довольно скоро выздоровел. Сенат разрешил и ему ехать в экспедицию.

Миллера сопровождало несколько помощников-студентов. Главной задачей Миллера было описание архивов сибирских городов и снятие копий с возможно большего количества исторических материалов в каждом архиве. Но Миллер попутно собирал также сведения по языковедению, экономике, этнографии и археологии, а также составлял «ведомости» о городах и уездах Сибири.