Цитаты из книг автора «Георгий Савицкий»

Ми вимагаємо видачі злочинного командування військової частини для революційного суду!

…Олег пришел в себя от резкого порыва ветра. Автоматической системе все же удалось стабилизировать катапультное кресло и принудительно раскрыть парашют. До земли уже оставалось меньше сотни метров, оранжево-красный купол раскачивался под порывами ветра, который нес парашютиста поневоле на деревья. Олег успел сгруппироваться. Ноги вместе, руки на лямки, тыльной стороной внутрь, чтобы не поранить предплечья о ветви. Перед глазами мелькнула зелень, раздался хруст и треск. Летчик пробил крону молодого деревца и завис, раскачиваясь на стропах в полутора метрах над землей.

«Вот и все. Теперь кости — за борт!» — подумал Щербина. Опустить щиток шлема, переключить подачу кислорода, подобрать руки и ноги, спину — ровно, иначе двадцатичетырехкратная перегрузка за полсекунды сломает позвоночный столб, как спичку, голову откинуть на заголовник. «Поехали!» — Олег нажал на предохранители и рванул красные ручки катапульты. Полыхнули заряды самоуничтожения на секретных приборах, клацнули аварийные обхваты, отлетел колпак кабины, и чудовищная сила вышвырнула кресло из кабины гибнущего истребителя. Катапультное кресло закрутило в потоке, свет в глазах летчика померк.

Отказ основной гидросистемы. Пожар правого двигателя», — перечисляет повреждения речевой информатор. Олег и сам видит, как стрелка тахометра[38] стремительно уходит к нулю. Красные и желтые отблески играют на сосредоточенном лице летчика. Отключить подачу топлива, убрать обороты правого двигателя, автоматическая система пожаротушения работает, переключиться на дублирующие системы — руки делают все сами, четко и слаженно — вот когда пригодились долгие выматывающие тренировки по действиям в «особых случаях». А мозг в эти сжатые секунды оценивает степень опасности, анализирует возникшую аварийную ситуацию, просчитывает сотни вариантов действий.

— Товарищ генерал, разрешите повести группу прикрытия. Генерал удивленно вскинул брови: — Хорошо. — Разрешите и мне. — Я пойду. — И я… Генерал смотрел на этих ребят. Как всегда, в тяжелое для Родины время победа оплачивается жизнями таких вот парней… Героев? Нет — просто хороших, честных и прямодушных людей. Героями они становятся потом. И вспоминался генералу пыльный, прожаренный солнцем Баграм. «Добровольцы — шаг вперед!» Как трудно было молодому лейтенанту тогда сделать этот шаг… Но он его сделал.

Отряд спецназа быстрым шагом продвигался по маршруту. Впереди была небольшая поляна, а за ней — поросшая лесом лощина между двумя холмами. Командир опустил электронный бинокль и посмотрел на своих бойцов, рассредоточившихся вокруг. Перед рывком по открытому пространству бойцы залегли, внимательно осматривая окрестности. Все было спокойно, но что-то беспокоило… Предчувствие — ему доверяешь на войне, как нигде более. У людей, каждый день смотрящих в глаза смерти, чувства обостряются до невообразимо тонкого восприятия. Кто-то очень переживает потерю боевого товарища, и он, приходя во сне, советует не идти на разведку по намеченному безопасному маршруту. Солдаты ползут по грязи, проклиная «колдуна-командира», а потом оказывается, что на надежной тропе рванул фугас. И если бы они пошли, как и планировали, то там бы все и остались. Или совершенно нормальный и адекватный боец, проснувшись утром, совершенно спокойно говорит: «Мужики, я сегодня умру. Не поминайте лихом». И гибнет от пули снайпера. Предчувствие на войне — это приказы подсознания.

В очередной раз русские «диверсы» доказали, что «на каждое хитрое отверстие найдется свой бур с винтом».

Россия даже нашла возможность передать безвозмездно украинским патриотам партию мобильных зенитных установок «Бук-М1» и «Тунгуска». В порту Мариуполя грузовое судно с ними «задержали» пограничники. О переносных противотанковых и зенитных комплексах и говорить не приходилось — их везли через границу Донецкой, Луганской и Харьковской областей целыми караванами. Вместе с ними шли и добровольцы. Русские летчики-инструкторы помогали планировать авианалеты на натовские войска и учили летчиков боевым тактическим приемам. Спецназовцы, прошедшие штурм Грозного, передавали отрядам ополченцев бесценный опыт уличных боев и «натаскивали» партизан-мстителей. Вместе с русскими добровольческими отрядами воевали и сербы, которые не забыли и не простили Америке уничтожения своей страны в 1999-м, и даже белорусы. Рядом с воинами работали в госпиталях и на передовой сестры милосердия.

В последнее время в российской армии, и особенно в приграничных с Украиной районах, офицеры и солдаты-контрактники писали рапорты, начинающиеся этими словами. Дело в том, что формально Россия оставалась в стороне от конфликта между официальным Киевом и так называемыми «сепаратистами» — теми, кто сейчас с оружием в руках противостоял американской карательной машине НАТО. Однако россияне не могли не прийти на помощь своим братьям-славянам, мешали им такие «атавизмы», как честь, совесть и сострадание. Из России на юго-восток Украины шли продовольствие, медикаменты, боеприпасы и оружие. Формировались добровольческие батальоны и полки, костяк которых составляли офицеры и солдаты, прошедшие Чечню, Дагестан, Таджикистан, а некоторые — еще и Афган. Так что против «лучшей в мире» армии НАТО сражались не желторотые юнцы из ополчения, а суровые, битые жизнью и этой же жизнью ученые дядьки, которые не падали в обморок при виде крови. И вместе с «уволенными по собственному желанию» «военспецами»[34] на защиту Донецкого края встали донские казаки, настоящие. Прошедшие горнило локальных войн мужики, а не ряженные в шаровары и натовский камуфляж долболобы с идеями «панування» в пустых головах.

Крым стал русским. Началось, как и по всей Украине, с провокаций националистов: Россия — гэть![28] А Россия взяла и осталась. Косолапый мишка вдруг сел на свою волосатую задницу и оскалил клыки. И наглый хряк, повизгивая, забился в свой свинарник. Командующий Черноморским флотом России твердо заявил — мы не уйдем! Что оставалось делать Украине и Америке — начинать Третью мировую? Или стягивать к Севастополю флоты НАТО? Но, по соглашениям о проливах, через Босфор и Дарданеллы запрещен проход кораблей с авиационным вооружением. Использовать же фрегаты и корветы в бою против громадин «Москвы» и недавно вошедшего в состав Черноморского флота ракетного крейсера «Севастополь» — однотипного с флагманом, проекта 1164 «Атлант» — чистейшей воды самоубийство. Да еще если у них в охранении «Самум», «Бора» и недавно пришедший с Балтики «Хиус»[29], не имеющие аналогов в мире ракетные катамараны. А где-то в глубинах уже затаилась сверхбесшумная «Варшавянка», а небо над акваторией бороздят Су-24 и Су-25 морской авиации.