Цитаты из книг автора «Георгий Данелия»

жизнь – полустанок: ехал в поезде, сошел на полустанке, потом поедешь дальше. Только, пока ты на полустанке, ты не помнишь предыдущего пути и не зна

нашей группе было два мастера – Юрий Николаевич Шевердяев и Михаил Федорович Оленев. Шевердяев – элегантный, спортивный, ведущий архитектор (по его проекту построен кинотеатр «Пушкинский», где прошли все премьеры моих фильмов) – был очень занят и появлялся у нас нечасто. А Оленев – скромный, похожий на сельского учителя – был все время с нами. Михаил Федорович Оленев был очень болен, и мы старались не задерживать его долго у своих подрамников, чтобы он не уставал. Но он все равно каждый раз засиживался с нами допоздна – увлекался. Он накладывал на чертеж кальку, брал свой любимый мягкий цанговый карандаш «Кохинор 6В», думал, а потом по кальке правил проект… А потом рисовал возле здания для масштаба что-нибудь забавное: бородатого старика на самокате, пожарника на качелях, афишную тумбу, на которую задрала ногу собачка… Мне, когда я проектировал южный вокзал, он нарисовал шарманщика на перроне, а в небе – глазастый вертолет, с которого спрыгнул парашютист в железнодорожной форме… …Михаил Федорович умер. Гроб стоял в институте, в большой пустой комнате. Ночью мы с моими друзьями Олегом Жагаром и Димой Жабицким, как это положено, дежурили у гроба. На стене висела картина Михаила Федоровича: открытое окно, на подоконнике глиняный горшок, в горшке – цветок, за окном ровное небо. Все скупо и просто… Но там, за окном, было столько воздуха и столько радости, что я заплакал.

Гена был поэтом. И мне нравилось, как он пишет. Вот, как он описал дождь: «По тому, как внезапно среди летнего дня потемнело в городе, по ветру, подувшему неизвестно откуда, по гонимой речной воде, по вскинутым мгновенно юбкам девочек, по шляпам – придержи, а то улетит, по скрипу и скрежету раскрытых окон, и по тому, как все бегут, спасаясь по подъездам, – быть дождю. И он хлынул». Я бы написал просто «Идет дождь». Но сокращать рука не поднималась.

французского писателя Клода Тилье и про роман «Мой дядя Бенжамен».

«Люди покупают вещи готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и поэтому люди больше не имеют друзей. Зорко одно лишь только сердце. Самого главного глазами не увидишь». (Сент-Экзюп

Было в Леонове что-то такое – магнетизм, биотоки, флюиды, не знаю, как это назвать, – что безотказно вызывало у людей положительные эмоции.

Оказалось, что «Витязь» – сухогруз

В человеческих отношениях – доброта и ложь дороже тысячи исти

Работали дружно, я давно заметил, что когда люди работают, то национальных проблем не возникает. Но

зритель должен сопереживать героям и не замечать, каким способом режиссер добивается этого сопереживания.