Цитаты из книг автора «Георгий Данелия»

Сижу и насвистываю по привычке. Из лифта вышли четверо. Трое – здоровые, как шкафы, а один поменьше – скорее не шкаф, а этажерка. Подходят ко мне:

корреспондент. Хотел взять у нас интервью: «О чем фильм»? Мы попросили подождать до конца рабочего дня. Корреспондент отошел к осветителю и спросил его: «О чем фильм»? – Одна баба с ребенком вышла замуж. Родился второй ребенок. Мужа куда-то переводят, и она уезжает с ним. Второго ребенка забирает, а первого оставляет. И первый переживает, плачет. А муж – хороший мужик оказался, сказал: «А пошли вы все»! И взял мальчишку. Коротко и ясно.

Между прочим. Я никогда не пытаюсь объяснить в нескольких словах, о чем снимаю фильм. Потому что тогда – зачем снимать? Проще написать несколько слов в газету. Когда мы с Таланкиным снимали «Сережу», то все время пытались сформулировать: о чем фильм? «Дети – наше будущее. Какими будем мы, такими будут и наши дети»… И другую такую же муть.

Прилетел, позвонил моему другу режиссеру Эльдару Шенгелая и сказал, что мне нужен грузинский сценарист. Эльдар назвал мне фамилии трех возможных сценаристов (одного из них, Резо Габриадзе, выделил, он с ним работал, двух других знал меньше): – А, в общем, приходи завтра на студию, и я тебя со всеми познакомлю. Завтра привезут бочковое пиво, и они все обязательно появятся. Первым, на мое счастье, за пивом пришел Резо Габриадзе. Других я ждать не стал и вручил ему книжку. Резо роман очень понравился, и мы начали писать сценарий. Через несколько дней Резо спросил: – Гия, скажи, а о чем наш сценарий? Меня спрашивают, а я никак не могу

И я не могу. Скажи, что заранее никогда не говоришь, о чем фильм, – это плохая примета. А когда фильм выйдет, критики напишут, а мы запомним.

Любимой книгой моей мамы был роман французского писателя Клода Тилье «Мой дядя Бенжамен» (в первый раз я ее прочитал в пятом классе, а потом часто перечитывал). И мне в голову пришла идея: на ту Планету поселить героев этого романа. Но французов я плохо знаю… А пусть вместо французов они будут грузины! Попробовал. Оказалось – не так уж трудно. Герои, став грузинами, начали походить на моих друзей, родственников и знакомых. Бенжамен напоминал мне моего друга, поэта и критика Гурама Асатиани, лекарь Менски – моего дядю, среднего брата мамы, Левана Анджапаридзе, сестра Бенжамена – мою двоюродную сестрицу Софико Чиаурели… Все хорошо, только вот сюжет рассказа Шекли мешал. Эти грузины никак в него не вписывались – плевать им было и на инструкции, и на инспектора. Они жили как хотели, ссорились и мирились, кутили и пели. А что если забыть и про Планету, и про инспектора, и про Шекли и действие романа перенести в Грузию?

остальные высокопоставленные чины из ЦК. Они подходили к иконам, осеняли себя крестным знамением – и делали это вполне искренне. Все-таки на высокие должности отбирали очень способных людей.

Совсем распустился»! – возмутился зам. главного идеолога. И велел меня наказать. И наказали. Запретили показывать фильм за границей, полгода продержали на полке, а потом выпустили вторым экраном (только в периферийных кинотеатрах и только на утренних сеансах). Прошло много лет. Наступили иные времена. И, когда хоронили моего друга Леву Оникова (он раньше был инструктором ЦК), в церкви на отпевании были и бывший министр, и бывший завсектором, и бывший зам. главного идеолога, и осталь

А когда готовый фильм посмотрели высокие чины в ЦК, заместитель главного идеолога сказал, что фильм чересчур мрачный. Ну и ему тут же наябедничали, что все говорят, что Данелия еще и в церкви венчался (венчаться в церкви считалось диссидентской акцией).

передает. Когда начинаешь работу с ним, думаешь: сколько мучений! А когда закончили – пустота. Вот бы тебе такого друга, такого режиссера». Спасибо, Женя.