Глава 4

Автомобиль «ЗИЛ-117» Министра Обороны СССР Маршала Советского Союза Д.Ф Устинова.
21 октября 1980 года. 7 часов 30 минут утра.

«ЗИЛ-117» Министра Обороны на скорости 60 км/час в составе крупного кортежа из 25 автомобилей, выехавшего из Авиабазы ВВС СССР «Кубинка», двигался в сторону центра Москвы. Начиная с 8 октября, авиабаза была превращена в центр оперативного управления тайной операцией проводимой под руководством Министра обороны Д.Ф.Устинова под кодовой аббревиатурой «РВО» (Родина в опасности). Для оперативного прикрытия были объявлены крупномасштабные командно-штабные учения для проверки уровня взаимодействия высших командных и штабных структур всех видов войск входящих в состав Министерства Обороны. За пару дней на территории авиабазы были организованы приемлемые бытовые условия для высшего командного состава всех видов войск и военных округов.

В течение 12 дней шли реальные командно-штабные учения, на которых отрабатывались различные варианты действий по разработанным сценариям хода военных действий, как в случае боевых действий с использованием обычных вооружений, так и с использованием тактического и стратегического ядерного оружия. Параллельно шла работа по личному знакомству Петра Мироновича Машерова с высшим командованием вооруженных сил страны. Он принял решение действовать жестко и в ускоренном темпе. Без поддержки армии ему вряд ли бы удалось эффективно противостоять всей партийно-хозяйственной номенклатуре страны.

Неожиданные учения, объявленные Министром Обороны СССР, вызвали беспокойство и некоторое недовольство в ЦК КПСС и, соответственно, в КГБ СССР. Но выказывать напрямую претензии Дмитрию Федоровичу Устинову, по поводу заранее незапланированных и не согласованных с Политбюро учениям, мало кто из сотрудников ЦК и членов Политбюро мог себя позволить. Естественно, нежданно-негаданно 20 октября с визитом на авиабазе побывал секретарь ЦК КПСС Суслов М. А. Посещение КШУ Суслова или кого-то из его приближенных Устинов и Машеров прогнозировали заранее, и, соответственно, подготовились к приему. Михаил Андреевич коротко пообщался с высшим генералитетом Вооруженных Сил и не смотря на то, что посещение авиабазы не выявило ничего подозрительного, Суслов в озабоченном состоянии уехал обратно в Москву. Для плохого настроения у этого старого фанатика были серьезные основания. Проблемы, связанные с Минском, не давали ему покоя. Первая запланированная операция, по организации «несчастного случая», в результате которого Машеров должен был погибнуть, случайно не состоялась. По непонятным причинам бесследно исчезли сначала два водителя, которые должны были принимать участие в сорванной операции, потом исчезли два сотрудника личной охраны – по совместительству участники оперативной группы по ликвидации Машерова, а вчера исчезли отстраненный Машеровым начальник личной охраны и остальные члены оперативной группы. Перед тем как перестать выходить на связь, начальник охраны сообщил, что третья попытка по ликвидации Машерова удалась. С огромным трудом, но оперативной группе удалось организовать отравление пищи, поданную из столовой Машерову в кабинет. Наконец-то этот упёртый отправился на тот свет, с официальным медицинским заключением сердечный приступ.

20 октября 1980 года в Белоруссии был объявлен день траура, а в центральных средствах массовой информации были опубликованы некролог с траурным портретом. Вроде бы все получилось, угроза разоблачения миновала, но куда делись все участники оперативной группы, непонятно. Слишком много необъяснимых странностей происходило вокруг этого дела. Поведение Машерова было лишено всякой логики. Почему у него появились подозрения, что готовится покушение на его жизнь, не было понятно. Что касается его действий по удалению всех сотрудников КГБ из здания ЦК и принципиальным требованиям возбудить дела по отношению начальника охраны и руководителя республиканского КГБ, то он перешел всякие границы. Ни один высокопоставленный руководитель страны не мог себе позволить такое.

После исчезновения двух сотрудников охраны, перед которыми была поставлена задача установить радиоуправляемое взрывное устройство под передним пассажирским сидением «ЗИЛ-117», который в срочном порядке был отремонтирован, посовещавшись с Андроповым, было принято совместное решение, о закрытии базы секретного подразделения, по организации и проведению специальных операций. Старый лис спинным мозгом чувствовал, что происходит нечто не понятное, и даже смерть Машерова, которая, по сути, снимала основную часть угрозы разоблачения, не позволяло вздохнуть спокойно. Если за Машеровым стоят какие-то силы, то кто тогда они, откуда взялись? Тщательная проверка выявила, что у него не было близких и долгосрочных контактов ни с одной властной группировкой и, тем более, с силовыми структурами. Тогда у кого хватило духа похитить свыше десятка сотрудников КГБ. Сотрудники следственного подразделения КГБ, в срочном порядке отправленные в Минск, не смогли выявить даже косвенно подозреваемых лиц, причастных к этим исчезновениям.

На заднем сиденье лимузина Министра обороны удобно расположились Устинов и Машеров. Внешний вид Устинова выдавал, что тот не спал всю ночь. А Машеров выглядел довольно бодро, а после недавнего посещения его личного парикмахера перед «смертью», у Машерова появилась короткая стильная прическа, благодаря которой он выглядел лет на десять моложе. Устинов внимательно посмотрел на Машерова, улыбнулся и заговорил.

– Петр Миронович, смотрю на тебя и удивляюсь! Нормальные люди после смерти начинают разлагаться, а ты, даже после нескольких бессонных ночей и напряженной работы выглядишь намного моложе своих лет. Непорядок, нормальный покойник должен выглядеть как покойник, вон во всех газетах твой портрет в траурном оформлении, говорят, вечером по первой программе покажут фильм о тебе.

– А ты не завидуй моему внешнему виду, я за 12 дней так и не смог уговорить тебя присоединиться к нашим занятиям спортом. Глядишь и ты бы сейчас выглядел «огурчиком».

– Э нет, видел я, что вы там вытворяете с твоим личным охранником. И откуда вы друг друга нашли, даже мои ребятки из спецназа ГРУ с восхищением отзываются о ваших тренировках. Ты мне вот что скажи, когда это ты успел стать мастером боевых единоборств? Спецназовцы цокают языком, когда описывают ваши учебные бои.

– Это не ко мне, я всего лишь ученик, но по отзыву Петровича, слишком способный. Вот он, это да, мастер высокого класса.

– Ты не скромничай, ученик говоришь? Я разговаривал с твоим Петровичем, он никак не может понять, откуда у тебя взялись такие способности по контролю и управлению собственным телом, хотя признаётся, что общее физическое состояние довольно слабое, но с каждым днем после двухразовых тренировок с твоим организмом происходят ощутимые перемены.

– И я об этом. Вот как присоединишься ко мне при тренировках, глядишь, со временем, мы с тобой вдвоем Петровича сможем одолеть.

– Я удивляюсь, насколько ты спокоен! Ведь сегодня произойдут события, способные изменить будущее крупнейшей страны мира, а ты тут агитируешь меня заняться спортом. Тебе сначала с моими врачами нужно поговорить, – с печальным видом ответил Устинов.

– С врачами я обязательно поговорю и не только с твоими. Им предстоит ответить на очень многие нелицеприятные вопросы. Надо же было додуматься – превратить первое лицо государства в наркомана! Боюсь, нам с тобой придется заняться лечением самих врачей, особенно тех, кто имел доступ к высокопоставленным пациентам. А по поводу твоих тренировок, то они обязательно должны происходить под контролем врачей, без этого никак. Но об этом мы поговорим позже, когда разберемся с сегодняшними задачами. Ты стране нужен бодрым и относительно здоровым. Задачи перед собой мы поставили грандиозные и мне одному точно не справиться. Вот эти задачи меня действительно беспокоят, а что касается предстоящих на сегодня событий, то в их успехе я не сомневаюсь, за нами не только правда, но и сила. Сам понимаешь – настоящая правда, это правда с дубинкой, а дубинку мы прихватили. Я побеседовал с каждым участником сегодняшней операции, бойцов мы подобрали толковых, в них я не сомневаюсь, как и в высокопоставленных офицерах и генералах.