Цитаты из книги «Кукольный дом»

Что ты считаешь самыми священными моими обязанностями? Хельмер. И это еще нужно говорить тебе? Или у тебя нет обязанностей перед твоим мужем и перед твоими детьми? Нора. У меня есть и другие, столь же священные. Хельмер. Нет у тебя таких! Какие это? Нора. Обязанности перед самой собою. Хельмер. Ты прежде всего жена и мать. Нора. Я в это больше не верю. Я думаю, что прежде всего я человек, так же как и ты, или, по крайней мере, должна постараться стать человеком. Знаю, что большинство будет на твоей стороне, Торвальд, и что в книгах говорится в этом же роде. Но я не могу больше удовлетворяться тем, что говорит большинство и что говорится в книгах. Мне надо самой подумать об этих вещах и попробовать разобраться в них. Хельмер. Как будто твое положение в собственном доме не ясно и без того? Да разве у тебя нет надежного руководства по таким вопросам? Нет религии? Нора. Ах, Торвальд, я ведь не знаю хорошенько, что такое религия.

Но кто же пожертвует даже для любимого человека своей честью? Нора. Сотни тысяч женщин жертвовали.

Я думаю, что прежде всего я человек, так же как и ты, или, по крайней мере, должна постараться стать человеком.

Мы так сжились с ним. Я как-то не могу себе представить, что его не будет. Он, его страдания, его одиночество создавали какой-то легкий облачный фон нашему яркому, как солнце, счастью… Ну а может быть, оно и к лучшему. Для него, во всяком случае.

По крайней мере вы теперь можете быть уверены, что я весь в вашем распоряжении и душой и телом. Так говорите… Нора (глядит на него). После этого?

Я тебя положительно не понимаю.

весь наш дом был только большой детской. Я была здесь твоей куколкой-женой, как дома у папы была папиной куколкой-дочкой.

Ах, ты не знаешь сердца настоящего мужа, Нора. Мужу невыразимо сладко и приятно сознавать, что он простил свою жену… простил от всего сердца. Она от этого становится как будто вдвойне его собственной – его неотъемлемым сокровищем. Он как будто дает ей жизнь вторично. Она становится, так сказать, и женой его, и ребенком. И ты теперь будешь для меня и тем и другим, мое беспомощное, растерянное созданьице. Не бойся ничего, Нора, будь только чистосердечна со мной, и я буду и твоей волей, и твоей совестью…

исполнение было, пожалуй, чересчур безыскусственно… то есть более натурально, нежели это, строго говоря, желательно с точки зрения искусства

заражает, разлагает всю домашнюю жизнь.