Глава XIII
Город Рика

Мы покинули город Беза на двадцать четыре часа позднее, чем планировали, так как старику Бабембе, которому поручили организовать сопровождение, понадобилось время, чтобы собрать отряд в пятьсот человек и запастись провизией.

Тут стоит упомянуть, что в хижине мы застали за трапезой Тома и Джерри, наших носильщиков-мазиту. Оба ели с аппетитом, однако вид у них был усталый. Выяснилось, что колдун Имбоцви в свое время решил избавиться от неугодных свидетелей, но убить Тома и Джерри побоялся, поэтому отправил носильщиков в отдаленную часть страны, где их взяли под стражу. Едва весть о казни Имбоцви и его приспешников прилетела в то захолустье, носильщики получили свободу и сразу вернулись к нам, в город Беза.

Разумеется, наши планы пришлось изложить слугам. Сообразив, куда и зачем мы направляемся, они покачали головой, а когда услышали, что нас обязали оставить ружья здесь, онемели от удивления.

– Крансик! Крансик! – выразительно стуча себе по лбу, восклицал Ханс, что означало «сбрендили». – Заразились от Догиты, который ловит сеткой насекомых и ест, а ружья не носит, чтобы не убивать дичь. Так я и знал!

Охотники согласно закивали, а Сэм молитвенно воздел руки. Один Мавово сохранял непроницаемое выражение лица. Потом встал вопрос о том, кому из них нас сопровождать.

– Что касается меня, – сказал Мавово, – то сомнений нет. Я пойду с моим отцом Макумазаном, ибо и без ружья достаточно силен и могу сражаться копьем, как сражались мои праотцы.

– Я тоже пойду с баасом Квотермейном, – проворчал Ханс, – ибо и без ружья хитер, как мои праматери.

– За исключением того времени, когда ты, Пятнистая змея, принимаешь свои снадобья и погружаешься в сон, – насмешливо сказал один из зулусов. – А прекрасную кровать, подарок короля, ты возьмешь с собой?

– Нет, сын глупца! – ответил Ханс. – Я оставлю ее тебе, который не понимает, что во мне спящем больше мудрости, нежели в тебе бодрствующем.

Оставалось решить, кто будет третьим. Слуги Брата Джона не годились (один занемог, другой струсил), и Стивен предложил взять Сэма, главным образом потому, что тот умел готовить.

– Ни за что, мистер Сомерс! – горячо запротестовал Сэм. – Этому предложению я говорю решительное «нет». Звать человека, умеющего жарить мясо, в страну, где могут зажарить его самого, – все равно что варить козленка в молоке его матери.

Мы махнули на него рукой и после недолгих споров выбрали сметливого крепыша Джерри, который охотно согласился сопровождать нас к понго. Остаток дня мы посвятили подготовке; дело было немудреное, однако подумать все же следовало. К моему неудовольствию, Ханс, в помощи которого я нуждался, куда-то исчез. Когда он наконец появился, я спросил его, где он был. Ханс ответил, что ходил в лес, чтобы срезать палку, так как путь нам предстоял неблизкий. И показал увесистую дубинку из твердого бамбука, растущего в этих краях.

– Зачем тебе такая громоздкая дубина? – спросил я. – Ведь кругом так много хороших палок.

– Для нового путешествия нужна новая палка, баас! Кроме того, это дерево полое и палка удержит меня на воде, если лодка опрокинется.

На заре следующего дня мы выступили. Я и Стивен ехали на ослах, которые отъелись и окрепли, Брат Джон – на белом быке, очень послушном и привязанном к своему хозяину. Охотники во всеоружии провожали нас до границы страны мазиту, где вместе с отрядом местных воинов собирались ожидать нашего возвращения. Сам король проводил нас до западных ворот города, где простился с нами и особенно сердечно – с Братом Джоном. Вдобавок Бауси послал за Комбой и его свитой и еще раз поклялся, что, если нас обидят, он не успокоится, пока поголовно не истребит понго.

– Не волнуйся, – невозмутимо сказал ему Комба. – В священном городе Рика гостей не привязывают к столбам, чтобы расстрелять из луков.

Остроумный ответ разозлил Бауси, не любившего вспоминать тот случай.

– Если белым господам ничто не грозит, почему ты не позволяешь им взять с собой ружья? – не совсем последовательно спросил он.

– Гостей лишь горстка, а нас много, о король, разве помогли бы им ружья, задумай мы против них зло? Разве не сумели бы мы обезоружить белых господ обманом, как сделал ты, когда решил их убить? По закону магическое оружие на территории нашей страны запрещено.

– Почему? – спросил я, чтобы сменить тему разговора, так как видел, что Бауси злится, и боялся осложнений.

– Нам предрекли, господин мой Макумазан, что, когда в стране понго выстрелит оружие, боги покинут нас и Мотомбо, их жрец, умрет. Это предсказание очень древнее, и еще недавно никто не ведал, что оно означает, ибо дословно в нем говорилось о полом копье, которое дымит, а такого оружия мы прежде не видели.

– Вот как?! – отозвался я, про себя сетуя, что мы не сможем исполнить это пророчество.

– Жаль, очень жаль, – тихонько пробормотал Ханс, качая головой, и я с ним согласился.

На заре следующего дня мы выступили. Я и Стивен ехали на ослах, которые отъелись и окрепли, Брат Джон – на белом быке…

Три дня мы спускались с высокогорного плато, на котором раскинулся город Беза, к озеру Кируа. Это название, по-моему, означает «место, где находится остров». Самого озера мы не могли видеть из-за высокого густого камыша, скрывавшего добрую милю мелководья. Тут и там камышовые заросли рассекали каналы, точнее, тропы – их проложили гиппопотамы, что ночью паслись на берегу. Впрочем, с вершины высокого холма, весьма напоминающего могильник, просматривалась синь воды, а вдали я разглядел в бинокль лесистый горный пик. Я спросил Комбу, что это за гора, и он сказал, что это дом богов понго.

– Каких богов? – снова спросил я, и Комба, словно темнокожий Геродот, ответил, что говорить о них запрещено законом.

Редко я встречал таких закрытых людей, как этот бесстрастный Комба, совершенно не похожий на африканца.

На вершине холма мы водрузили английский флаг на самом высоком шесте, какой только могли найти. Комба подозрительно спросил, зачем нам это, и я решил доказать сему неприятному типу, что мы тоже умеем быть сдержанными и бесстрастными. Я объяснил, что флаг – божество нашего племени и любой, кто оскорбит его хоть словом, хоть действием, непременно умрет, как колдун Имбоцви и его приспешники. Комбу это явно впечатлило, он даже поклонился флагу, когда проходил мимо него.

Я умолчал, что флаг мы поставили как веху, как маяк, на случай если придется возвращаться сюда без провожатых или в спешке. Удивительно, что сей благоразумный совет дал Стивен, самый беспечный из нас, а впоследствии его предусмотрительность спасла нам жизнь – об этом расскажу позднее. На ночь мы расположились лагерем у подножия холма. Бабемба и его воины, не боявшиеся москитов, устроились ближе к озеру, напротив широкого канала, проложенного через камыши гиппопотамами.

Я спросил Комбу, когда и как мы переправимся через озеро. Он ответил, что выступим мы на заре следующего дня, ведь в это время года ветер дует с берега именно по утрам, и при благоприятной погоде мы достигнем города Рика до наступления ночи. О способе переправы Комба обещал рассказать, если я за ним последую. Я согласился, и он увел меня ярдов на четыреста-пятьсот к югу от лагеря.

По дороге случились две неожиданности. Во-первых, огромный черный носорог, спавший в кустарнике ярдах в пятидесяти от нас, вдруг почуял наше присутствие и, как свойственно этим животным, бросился в атаку. С оружием мы еще не расстались, и я нес тяжелую одностволку. При виде носорога Комба пустился бежать, и ведь не упрекнешь его в трусости – у него было только копье. Я взвел курок и стал ждать удобного момента.

Шагах в пятнадцати от меня носорог запрокинул голову, но из-за рога стрелять в нее бессмысленно, и я пальнул ему в горло. Думаю, пуля попала точно в цель, ибо носорог перевернулся, как подстреленный кролик, и испустил дух чуть ли не у моих ног.

Моя удача потрясла Комбу до глубины души. Он подошел ко мне. Посмотрел на убитого носорога и на брешь у него в горле; взглянул на меня и на ружье, которое еще дымилось.

– Большой зверь убит простым шумом! – бормотал он. – Убит в одно мгновение белым коротышкой (я мысленно поблагодарил его за комплимент) и его колдовством! Мотомбо поступил очень мудро, когда приказал… – Комба осекся.

– В чем дело, дружище? – спросил я. – Зря ты побежал. Спрятался бы за меня и остался бы цел и невредим, а беготня ни к чему.

– Верно, господин Макумазан, только мне это все в новинку. Прости мне мое невежество.

– О, я охотно прощаю тебя, будущий вождь! В стране понго тебе предстоит многое узнать от нас.

– Да, господин мой Макумазан, наверное, так же как тебе от нас, – сухо ответил Комба.

Вероятно, он начал приходить в себя, раз к нему вернулся его обычный сарказм.

На выстрел прибежал Мавово. По-видимому, он охранял меня, тайком следуя за нами. Я велел ему собрать людей для разделки туши носорога, и мы с Комбой продолжили путь.

Чуть дальше, у самых камышей, я заметил узкую продолговатую канаву, вырытую в каменистой почве, и ржавую жестянку из-под горчицы, наполовину заросшую чахлой травой.

– Что это? – удивленно спросил я.

– Ox! – воскликнул Комба – должно быть, он не вполне оправился от изумления. – Это место, где господин Догита, кровный брат Бауси, устраивал свой полотняный дом двенадцать с лишним лун назад.

– Вот как?! Он не говорил мне, что бывал здесь! – воскликнул я. Это была неправда, но я не боялся лгать Комбе. – Откуда это известно тебе?

– Его видел человек из нашего племени, рыбачивший здесь в камышах.

– Тогда понятно, Комба. Но что за странное место для рыбной ловли! Так далеко от дома… Что он мог тут поймать? На досуге расскажешь мне, какую рыбу ловят на мелководье, среди густого камыша.

Комба пообещал, что с удовольствием мне все расскажет, когда будет время. Чтобы избежать дальнейших расспросов, он помчался вперед и, раздвинув камыши, показал мне большую, человек на сорок, лодку, выдолбленную из цельного ствола огромного дерева, явно ценой колоссального труда. У этого судна была съемная мачта, в отличие от большинства лодок, что я видел в африканских озерах и реках. Я похвалил лодку, и Комба заявил, что флотилия города Рика насчитывает сотню челнов, хотя не все они так велики.

«Что ж, – рассуждал я по дороге в лагерь, – если в каждой лодке по двадцать гребцов, значит в племени понго две тысячи взрослых крепких мужчин». Впоследствии мой расчет оказался на диво точным.

На заре следующего дня мы тронулись в путь, правда с некоторыми задержками. Начну с того, что среди ночи в палатку, где спал я, пришел старый Бабемба. Он разбудил меня и долго умолял отказаться от путешествия в страну понго. Мол, те замыслили недоброе, а все разговоры о мире – только предлог, чтобы заманить нас, белых, к себе и по религиозному обряду принести в жертву своим богам.

Я ответил, что вполне согласен с ним, но не могу покинуть товарищей, которые настроены на это путешествие, и лишь просил его быть начеку, чтобы помочь нам в случае затруднения.

– Я останусь здесь и буду ждать вас, мой господин Макумазан, – пообещал Бабемба. – Но если вы попадете в западню, смогу ли я переплыть это озеро, как рыба, или перелететь через него, как птица, чтобы освободить вас?

После него явился зулусский охотник по имени Ганза, помощник Мавово, и завел ту же самую песню. Мол, нельзя без оружия отправляться в страну дьяволов, там я погибну и брошу его и других зулусов на произвол судьбы. Я так же выразил согласие с его опасениями, но пояснил: раз Догита настаивает на путешествии, оно состоится.

– Так давай убьем Догиту или хотя бы свяжем. Хватит с нас его безумных выходок! – любезно предложил Ганза, и дальше я слушать не пожелал.

Наконец явился Сэм.

– Мистер Квотермейн, прежде чем вы окунетесь в омут глупости, прошу вас подумать об ответственности перед Богом за нас, ваших слуг, которые подобны овцам, заблудившимся вдали от дома, – изрек он. – Кроме того, если с вами случится беда, вы останетесь должны мне жалованье за два месяца и оно, вероятно, останется неуплаченным.

Я вынул из жестяного ящика кожаный мешочек, отсчитал причитающуюся ему сумму и прибавил аванс за три месяца. К моему удивлению, Сэм заплакал.

– Сэр, мне не нужны деньги! Я только хотел сказать, что переживаю, как бы вас не убили эти понго. Я очень привязан к вам, сэр, но, увы, боюсь отправиться в страну понго и погибнуть вместе с вами. Таким создал меня Бог. Но я прошу вас, мистер Квотермейн, не ходите туда, потому что, повторяю, я очень привязан к вам…