– Бвана не забыл?
– Не забыл. У бваны память, как у справочного оракула.
Лючано сунул карточку в лягушачий рот и дважды нажал на рожки. Ответный «квак», похожий на отрыжку, вполне удовлетворил Г'Хангу, который исполнил короткий, но зажигательный танец.
– Выгружайтесь и стойте здесь, – скомандовал Тарталья труппе, жестом приказывая не смотреть на танцующего пигмея. – А ты, уважаемый, оставил бы номерок для связи? Бване понадобится транспорт. Сегодня вечером, да и вообще…
Цена за проезд, если честно, оказалась вполне божеской. Лючано решил следовать мудрой истине: «От добра добра не ищут». Вместительность аэромоба его вполне устраивала, а лихачество Г'Ханги не пугало. Лучше «с ветерком», чем плестись черепахой, всюду опаздывая.
– Бване понравилось! – расплылся в улыбке пигмей, подпрыгнув выше оградительных поручней аэромоба. – Бвана добр к бедному Г'Ханге!
Не мешкая ни секунды, он запустил пальцы в собственную шевелюру. Когда рука извозчика вынырнула из «пружинных» джунглей, в пальцах был зажат стандартный микрочип. А на тыльной стороне ладони сидел знакомый паук, довольно потирая две передние лапы – словно радовался нынешнему, а заодно и грядущему заработку хозяина.
«Чем он его кормит? – подумал Лючано. – Мухами?»
О других вариантах думать не хотелось.
– Вот!
Когда извозчик протянул чип Тарталье, паук резво удрал по руке на спину пигмея. Толстушка Оксанка, узрев мохнатое «чудо-юдо», отчаянно завизжала. Две высокие договаривающиеся стороны даже ухом не повели: что с дуры-девки взять?
– Обожди, бвана зафиксирует…
Лючано извлек персональный уником. Вставив чип в разъем, он, прежде чем считать информацию, активировал периферийную защиту. И не зря! Над скважиной уникома вспыхнул алый язычок, предупреждая: «Внимание! Попытка несанкционированного доступа к базе адресов!» Скептически хмыкнув, директор «Вертепа» покосился на пигмея. Но тот был занят важным делом: щелкал себя по левому уху и внимательно прислушивался к получающемуся звуку.
На косой взгляд «бваны» он не обратил никакого внимания.
Защита тем временем успешно справилась с попыткой взлома. «Информация добавлена в базу», – сообщил уником. Лючано на всякий случай проверил: Нобуно Г'Ханга, планета Китта, мегаполис Хунгакампа, частный извоз… лицензия… код налоговой службы… Все на месте. Интересно, зачем извозчику воровать чужие адресные книги? Разве что продать в какую-нибудь не особо чистоплотную рекламную фирму. Потом начнут сыпаться приглашения в экзот-туры, призывы дешево купить партию «гирлянд Шакры» оптом, «стригущий лишайник» для биоэпиляции на дому и стразы легендарных рубинов из сокровищницы Кей-Вехденов.
Вряд ли пигмей старается для местного криминального «инкоози». Что взять вождю, под чьим началом ходит целая шайка бандитов, с бедных невропастов?
– Вечером будь готов. Я свяжусь за час.
Лючано вернул чип Г'Ханге и, спрыгнув с платформы, критически оглядел фасад отеля «Макумба». Н-да, не фонтан, мягко говоря. Ядовито-розовая облицовка «синтет-коралл» – это у вудунов, которые молиться готовы на все натуральное! – местами осыпалась, обнажив серый пенобетон. Чтобы скрыть досадный факт, фасад густо оплетали дешевые декор-лианы. Их плети, как назло, старательно избегали дефектных участков, демонстрируя их всем желающим. Венчала здание крыша из пластика «под листья» и ржавая башенка антенны. У входа росли две кокосовые пальмы, скучные и пыльные, грозя пришибить орехом зазевавшегося постояльца.
Лючано вздохнул, по привычке пересчитал труппу – все ли на месте? – и решительно направился в отель, сделав остальным знак следовать за ним.
– Добро пожаловать, баас! – подхватился из-за стойки портье, спешно оправляя форменный саронг: темно-синий с золотой строчкой.
«Гляди-ка, форма, – отметил Лючано. – Как в приличных гостиницах».
Но расслабиться не спешил.
На плече у портье сидел попугай – тоже синий, под цвет саронга, какаду. Хвоста и лап у попугая не было – симбиотический имплантант рос прямо из тела портье. Тарталья не слишком удивился. Как-то он ужинал за одним столом с человеком, из спины которого росла пара двухметровых королевских кобр. В сравнении с гадскими змеями какаду смотрелся милой забавой. Растрепанный пурпур хохолка, короткий, но массивный клюв блестит яичным желтком…
А стойка у них, похоже, натурального дерева. Нет, опять пластик.
Тьфу!
– Моя фамилия – Борготта. Лючано Борготта. Я бронировал номера на группу из двенадцати человек.
– Пусть баас не беспокоится. Номера в его распоряжении. Зарегистрируйтесь, пожалуйста.
– Р-р-регистр-р-рация! Р-р-регистр-р-рация! – поддержал хозяина какаду.
Лючано протянул руку к идентификатору, но что-то его остановило. Излишняя суетливость портье? Бегающие глазки? Интонации вудуна?
Дурацкий вопль попугая?
Он специально оформлял заказ в гостинице, расположенной в одном из краалей окраины: из-за дешевизны. Шиковать «Вертепу» не с руки. Но дешевые отели, помимо преимуществ в цене, имеют и другие особенности.
– Покажите, пожалуйста, список моих номеров. Я бронировал один четырехместный, один трехместный, два двухместных и «особняк» класса полу-люкс. Все – с удобствами, «особняк» – с коммуникативным терминалом. Завтрак включен в стоимость. Предоплата в размере половины стоимости номеров внесена.
– Баас что-то путает, – на лицо портье снизошло выражение искреннего сочувствия к столь забывчивому баасу. – Вот, у хозяина записано. Лючано Борготта: две «четверки», одна «тройка», один «особняк» с удобствами и терминалом. Без завтраков.
– То есть как это – две «четверки»? Ты мне мозги не пудри! И что там насчет удобств, а то я недослышал?!
– Без завтр-р-раков! Без завтр-р-раков!
– Есть удобства, есть! Как баас заказывал. В вашем «особняке»…
– А в остальных?
– И в остальных есть… на этаже…
– Бор-р-ргот-та! Бер-р-ри, что дают!
– Что значит – на этаже?!
– В конце коридора. Все мыслимые удобства! Совсем рядом…
– И кондиционер тоже в конце коридора? – Лючано медленно закипал, но пока сдерживался. – Значит, так. Я еще раз повторяю заказ…
– Кондиционер-р-р! Не р-р-работает! Бр-р-ред! – встрепенулся какаду.
Портье многообещающе глянул на болтливый имплантант, и птица поспешила заткнуться.
– Ах ты пернатый жулик!
Лючано грозно навис над портье, но тут его потянули за рукав.
– Да ладно, Тарталья! Мы ничего… не облезем. Без удобств, значит, – Никита, вспотевший и усталый, преданно заглядывал в глаза директору. – Чай, не баре…
– Я тебе, олуху, дам: «не баре»! Скиснете тут без душа и кондиционера, козлами завоняетесь! Представление коту под хвост пустите! Диван и кресла видишь?
– Вижу.
– Садитесь и ждите в холле. Я разберусь.
Он тайком подмигнул и выдал кодовую, заготовленную именно для такого случая фразу:
– Табором садитесь, понял?
– Табор-р-р! Не бар-р-ре! – возликовал какаду.
«Меня держат за простофилю, – понял Лючано. – Хотят нагреть глупого бааса. Ну что ж, маэстро Карла тоже не раз пытались нагреть. Всегда с одинаковым успехом. А кое-какой административный опыт, помимо искусства невропаста, мы у маэстро перенять успели».
Он вновь обернулся к портье.
– Зови хозяина.
– Никак невозможно, баас. Нету хозяина.
– Где он?
– Уехал.
– Когда вернется?
– Трудно сказать, баас. Может, через час, может, через два… Может, завтра, – добавил портье, чуть запнувшись. – Вы селитесь пока, а когда хозяин вернется…
– Завтр-р-ра вер-р-рнется! Завтр-р-ра! – имплантант старался реабилитироваться в глазах портье, после выданной ненароком военной тайны об испорченном кондиционере. – Послезавтр-р-ра!
«Врет, – успокаиваясь, отметил про себя Лючано. – Здесь хозяин, неподалеку. Значит, надо стоять на своем. Знаю я этих мошенников. Согласишься – они тебя ни за что в лучший номер потом не переселят! А разницу – в карман».
– Все вопросы я буду решать с хозяином.
– Но у нас есть другие…
– Др-р-ругие! Др-р-ругие номеррра! Хор-р-рошие! – какаду распушил пурпурный хохолок и прищелкнул клювом. – Для др-р-рузей!!!
– Другие номера меня не интересуют, – сообщил Лючано попугаю, игнорируя портье. – Меня интересует мой заказ.
– Вы желаете ожидать хозяина в холле?
По мере того, как лицо портье приобретало страдальческое выражение, настроение у директора «Вертепа», напротив, заметно улучшалось.
– Ага. Желаем. Всем сердцем.
– Табор-р-р! Кошмар-р-р! Р-р-разор-р-рение! – возопил ушлый попугай.
На сей раз имплантант был прав, как никогда. Тарталье не надо было оглядываться, дабы выяснить, что творится в холле за его спиной. Он и так это знал. «Табор» они репетировали много раз.
– А не мог бы великодушный баас…
– Не мог. Сдается мне, я еще стребую с вашего клоповника неустойку. Поминутную, – Лючано демонстративно посмотрел на часы. – Плюс компенсация морального ущерба. Очень большого ущерба, причиненного моей высокой морали. Вы даже не представляете, как она чувствительна, мораль Лючано Борготты…
Он развернулся спиной к пепельно-бледному портье и пошел к окну, отметив по дороге, что «Вертеп» зря времени не терял. Театр ухитрился занять все пространство холла целиком, блокировав входную дверь намертво. И багажа, казалось бы, всего-ничего – а вот поди ж ты!
Талант, как говорится, не пропьешь!
Завалы распотрошенных сумок и рюкзаков перекрыли все стратегические направления. Меж завалами по холлу деловито сновали люди, занятые важными делами. Гришка, не торопясь, переодевался, начав с носков, которые демонстративно развесил на подлокотниках кресла. Сейчас он искал в бауле «запаску», вывернув наружу гору кальсон, рубашек и носовых платков. Анюта с Оксанкой с упоением наводили красоту, разложив вокруг себя целую коллекцию дешевой косметики. Степашка курил на редкость вонючую самокрутку, сосредоточенно пуская в потолок густые кольца дыма – ими он целился в датчик противопожарной сигнализации. Софка костерила «дымаря» последними словами, но тот не реагировал. Никита извлек пакет селедочных чипсов и громко хрустел лакомством, угощая Емелю и Наталку. Крошки сыпались под ноги, распространяя мощный рыбный дух. В качестве благодарности за угощение Емеля травил бородатые анекдоты, от которых «Вертеп» взрывался лошадиным ржанием.
Усиливая творившийся бардак, вокруг кукольников приплясывал верткий вудун, продавец сувениров, выскочив из-за прилавка. Он арендовал в холле гостиницы место для торговли, и был рад столпотворению.
– Амулета! Джу-джу! Настоящий йама-ванга! Совсем дешево, ахмар суншук! Лучший нигде нет. Бьянга хоро амулета…
Торговец верещал на жуткой смеси унилингвы с местным наречием, потрясая связками звенящих цепочек. На цепях, словно прикованные чудовища, десятками болтались амулеты: миниатюрные, покрытые лаком черепа, «кровавые алмазы», оправленные в фальшивое серебро, когти и зубы каких-то жутких тварей, «вынутые следы» неведомых науке зверей, сушеные фаллосы мангабеев, жуки-колофонги…
– Зря стараешься. У них все равно денег нет, – осадил торговца Лючано.
– У бвана есть? Деньги есть?
– У бвана есть. Но бвана с тобой не поделится. Бвана очень жадный.
– Джу-джу! Спасать, лечить! На счастье!
– Бвана здоров, весел и удачлив. Все, разговор закончен.
Видя полное равнодушие Тартальи к своим стараниям, вудун увял и вернулся за прилавок. Тем более, что на его прилавке предприимчивый Васька уже установил походный кипятильник и как раз прилаживал к нему ладанку с вехденской «искрой». Продавец с возмущением замахал на Ваську руками, требуя убрать кипятильник.
Васька показал ему шиш и начал препираться.
Пройдя к окну, Лючано раздвинул жалюзи. Над головой тихо гудел ионный кондиционер, овевая разгоряченное лицо прохладой.
– Тарталья, слышь, чего скажу… С какой радости они вас то «бваной» зовут, то этим… «баасом»?
Ну конечно, Степашка. Молодец, заметил. Наблюдательный.
– А ты вспомни, кто меня звал и где. Глядишь, сам догадаешься.
Тарталья глянул на несчастного, замученного перелетом Степашку и смилостивился:
– «Баас» – это вроде «господина». Уважительное обращение. Так меня таможенник звал. И портье. У вас на Сечене как извозчик к господину обращается?
– Ну… Барин.
– Верно. Вот местный извозчик и меня не господином, а барином величал. «Бвана» – это по-ихнему навроде «барина», – доступно разъяснил Лючано. – Понял?
– Понял, бвана! – гаркнул Степашка, ухмыляясь.
Кто-то хихикнул. Кажется, Софка. Но Лючано не обратил на смешок внимания. Его куда больше заинтересовало другое: то, что творилось на противоположной стороне улицы.
На веранде одноэтажного домика, стилизованного под хижину, который располагался между лавкой «Чудо-эликсиров» и крохотным кафе на четыре столика, танцевал человек в свободных белых одеждах. Босые ноги двигались, повинуясь ритму, слышному лишь танцору, неся тело по сложным, причудливым траекториям: круг, спираль, извилистые восьмерки… Руки жили своей, отдельной жизнью, плетя вокруг тела невидимый кокон, извиваясь, подобно водорослям или щупальцам спрута.
Казалось, руки ощупывают пространство в поисках выхода – и не находят.
Глаза танцора были закрыты. «Он в трансе, – догадался Лючано. – Похоже, плясать начал еще внутри дома. Вон, дверь открыта. Как бы с веранды не свалился…»
– Помогите! Кто-нибудь! – налетел истерический женский крик. – Люди!
В дверях гостиницы возникла растрепанная белокожая дама, явно туристка.
– Помогите!
Лючано почувствовал движение за спиной. Просочившись между завалами, рядом стоял портье. Он с ленивым любопытством глядел на танцора из-за плеча Тартальи.
– Что это с ним?
– Одер-р-ржание! – охотно сообщил какаду.
– Лоа застрял, – уточнил портье, пожав плечами с вселенским равнодушием. – Наш брат впустил в себя чужого Лоа, а Лоа им овладел. Теперь Лоа хочет выйти, но не может.
– Дур-р-рак!
– Конечно, дурак, – согласился с имплантантом портье. – Бездельник, неуч. Бокор Матембеле уехал по делам, продлить аренду хижины, а наш брат остался за бокора. Решил тайком от старика подзаработать деньжат – и не справился. Бывает. Часто бывает. Хочешь заработать, а тебе гадят в калебас…
Портье покосился на «табор», продолжавший бесчинствовать, тяжко вздохнул и, не дождавшись реакции от Лючано, продолжил:
О проекте
О подписке