Цитаты из книги «Дипломатия»

«…перед нами была новая Россия, полностью отличная от той, с которой мы имели дело год назад. Пока они нуждались в нас во время войны и мы их снабжали поставками, между нами были удовлетворительные отношения, но теперь, когда война закончилась, они прибегают к агрессивной тактике и безапелляционно настаивают на политико-территориальных вопросах, что не имеет оправдания»

Практическим результатом Потсдамской конференции стало начало процесса, разделившего Европу на две сферы влияния, как раз именно такого сценария, которого американские руководители военных лет больше всего хотели бы избежать.

Масштабы готовности Сталина применять любой нажим для достижения собственных дипломатических целей втолковывал мне Андрей Громыко в беседе после его отставки в 1989 году. Я спросил у него, почему Советский Союз рискнул пойти на блокаду Берлина вскоре после такой опустошительной войны и перед лицом ядерной монополии Америки. Значительно смягчившийся в отставке, Громыко ответил, что ряд советников высказывал ту же самую озабоченность Сталину, который отверг ее, исходя из трех предпосылок. Во-первых, Соединенные Штаты, по его словам, никогда не применили бы ядерное оружие из-за Берлина. Во-вторых, если бы Соединенные Штаты попытались провести колонну машин в Берлин по автостраде, Красная Армия оказала бы им отпор. И, наконец, если бы Соединенные Штаты собрались атаковать по всему фронту, Сталин оставлял право принятия окончательного решения лично за собой. Похоже, если бы дело дошло до этой точки, он предположительно пошел бы на урегулирование.

наиболее значительный инцидент во время Потсдамской конференции был связан с событием, не предусмотренным официальной повесткой дня. В какой-то момент Трумэн отвел Сталина в сторону и сообщил ему о существовании у США атомной бомбы. Сталин, конечно, уже знал об этом от своих советских шпионов; собственно говоря, он узнал о ней задолго до самого Трумэна. С учетом его паранойи, Сталин, без сомнения, решил, что за сообщением Трумэна скрывается очевидная попытка запугивания. И предпочел никак не отреагировать на появление новой технологии и к ней отнестись, не демонстрируя особого любопытства. «Русский премьер, – писал Трумэн в мемуарах, – не выказал особого интереса. Он лишь сказал, что рад это слышать и что он надеется, что мы «должным образом используем его против японцев»[598]. Такой и оставалась советская тактика в отношении ядерных вооружений до тех пор, пока у Советского Союза не появились свои собственные.

Трумэну тоже помешали исполнить ряд его предложений – прежде всего, проект интернационализации Дуная. Трем главам государства удалось-таки смастерить кое-какие соглашения. Так, был установлен четырехсторонний механизм по рассмотрению связанных с Германией вопросов. Трумэну удалось уговорить Сталина принять его точку зрения по репарациям: каждая держава будет получать их от своей зоны оккупации в Германии. Ключевой вопрос относительно западной границы Польши решили таким образом – Соединенные Штаты и Великобритания согласились на сталинскую линию по Одеру-Нейсе, но сохранили за собой право пересмотреть это решение в более поздний срок. Наконец, Сталин согласился оказать содействие в ведении войны против Японии. Многое осталось неопределенным и недоделанным, и, как это часто бывает, когда главы государств не могут договориться, вызывающие раздражение проблемы были переданы министрам иностранных дел для дальнейшего обсуждения.

В конце концов, каждая из сторон воспользовалась правом вето во всех возможных случаях. Соединенные Штаты и Великобритания отказались признать требование Сталина о выплате Германией репараций в размере 20 млрд долларов (половина которых должна была пойти Советскому Союзу), а также о выделении активов из своих зон на эти цели. С другой стороны, Сталин продолжал укреплять позиции коммунистических партий во всех странах Восточной Европы.

Потсдамская конференция быстро превратилась в диалог глухих. Сталин настаивал на укреплении его сферы влияния. Трумэн и в меньшей степени Черчилль требовали отстаивания и поддержки своих принципов. Сталин пытался выставить условием советского признания Италии признание Западом навязанных Советским Союзом правительств Болгарии и Румынии. Тем временем Сталин настойчиво саботировал требования демократических стран провести свободные выборы в странах Восточной Европы.

Сталин дополнил этот перечень представленным им каталогом требований, в свое время врученным Молотовым в 1940 году Гитлеру и повторенным Идену годом позже. Эти требования включали в себя более благоприятные для России условия прохода через проливы, наличие советской военной базы на Босфоре и долю итальянских колоний. Повестка дня такого масштаба никак не могла быть рассмотрена уставшими главами правительств за двухнедельный срок.

«Черчилль все время говорит, а Сталин просто хрюкает, но зато ты знаешь, что он хочет сказать»

Потсдам был выбран в качестве места проведения конференции потому, что находился в советской зоне оккупации, к нему можно было добраться на поезде (Сталин не любил летать), и он мог быть защищен советскими силами безопасности.