Хорошенько приняв на грудь, Гэллегер кивает Гардингу:

– Вроде понял, чего вы хотите. Но не могу сказать, сколько еще мне понадобится времени. – Он кривится. – Дедуля, ты что, перенастроил орган?

– Не делал я этого! Всего лишь нажал несколько кнопок.

– Так я и думал. Это не «джин бак». Фу-ух…

– Что, круто пробрало? – Заинтересовавшийся Дедуля возвращается к органу.

– Ничуть, – отвечает Гэллегер и на коленях ползет к аудиовидеозаписывающему устройству. – Это еще что такое? А-а, шпион! Ну что ж, гнусный соглядатай, в этом доме знают, как расправляться со шпионами. – С этими словами он встает, хватает одеяло и набрасывает на аппарат.

– Как же ловко мне удается всякий раз перехитрить самого себя, – посетовал Гэллегер, выключая ставшее бесполезным устройство. – Я не пожалел труда, чтобы соорудить эту штуку, а потом ослепил ее в самый важный момент. И теперь знаю еще меньше, чем раньше, поскольку в уравнение добавилось несколько неизвестных величин.

– Люди способны постичь природу вещей, – пробормотал Джо.

– Очень важная идея, – согласился Гэллегер. – Правда, до нее уже додумались греки, причем давным-давно. И ты, если хорошенько поработаешь мозгами, вскоре придешь к блестящему открытию, что два плюс два равно четырем.

– Умолкни, невзрачный человечишко, – сказал Джо. – Я предаюсь абстракциям. Пойди, отвори дверь, а меня оставь в покое.

– Дверь? С какой стати? Я не слышал звонка?

– Сейчас услышишь, – пообещал робот. – А вот и он.

– Гости в такую рань? – Гэллегер тяжело вздохнул. – Хотя, может, это Дедуля?

Он нажал кнопку, вгляделся в экран дверной камеры и не узнал лицо с косматыми бровями и квадратной челюстью.

– Ладно, входите, – разрешил изобретатель. – Топайте по указательной линии. – И, побуждаемый жаждой, повернулся к алкогольному органу, успев забыть о танталовой напасти.

Человек с квадратной челюстью вступил в лабораторию.

– Выкладывайте, с чем пришли, да поживее, – потребовал Гэллегер. – Мне недосуг. Какое-то мелкое коричневое животное вылакало все спиртное в этом доме. Хватает и других проблем, но эта самая худшая. Если я срочно не выпью, то помру. А значит, чем раньше вы отсюда уйдете, тем раньше я начну разбираться с моими неприятностями. Надеюсь, денег я вам не задолжал?

– Это как посмотреть, – ответил гость с сильным шотландским акцентом. – Меня зовут Мердок Макензи, а вы, полагаю, мистер Гэллегер. Ваша внешность не располагает к доверию. Где мой партнер? Где пятьдесят тысяч кредитов, что были при нем?

Гэллегер задумчиво наморщил лоб:

– Партнер, говорите? Не Джонаса ли Гардинга имеете в виду?

– Его самого. Совладельца фирмы «Надпочечники инкорпорейтед».

– Не знаю я никакого…

Тут вмешался Джо, как всегда не вовремя:

– Низкорослый мужчина с большими ушами. Какой же это был урод!

– Истинная правда, – кивнул Макензи. – Вижу, мистер Гэллегер, вы употребили прошедшее время, а точнее, это сделала ваша громоздкая лязгающая машина. Следует ли понимать так, что вы умертвили моего партнера и избавились от трупа посредством ваших научных изобретений?

– Эй, полегче! – возмутился Гэллегер. – С чего вдруг такое бредовое предположение? У меня что, каинова печать на лбу? Или вы спятили?

Макензи почесал мощную челюсть и ощупал Гэллегера взглядом из-под кустистых седых бровей.

– Если честно, это была бы не бог весть какая потеря, – сказал он. – В бизнесе от Джонаса толку мало, больно уж он методичен. Но этой ночью, когда он сюда пришел, при нем было пятьдесят тысяч кредитов. Где они, спрашивается? Ну и насчет тела имеется вопросец. Оно же застраховано на огромную сумму. Мистер Гэллегер, послушайте меня. Я готов закрыть глаза на то, что вы укокошили моего злополучного партнера и прикарманили пятьдесят тысяч. Более того, меня вполне устроит, если вы решите дать деру… скажем, с десятью тысячами, вернув мне остальное. Но это при условии, что я получу от вас убедительное доказательство кончины Джонаса, которое удовлетворит страховую компанию.

– А ведь логично, – одобрил Джо. – Даже удивительно, что на такую красивую логику способен обладатель столь ужасной внешности.

– Дружище, я бы выглядел куда ужаснее, если бы обладал прозрачной шкурой, как у тебя, – ухмыльнулся Макензи. – Это если верить анатомическому атласу. Но сейчас мы обсуждаем не мое тело, а тело моего партнера.

– Просто фантастика! – изумился Гэллегер. – Вы хоть понимаете, что станете соучастником преступления, если я соглашусь?

– То есть вы признаетесь в преступлении?

– Ни в чем я не признаюсь! Мистер Макензи, вы чересчур самонадеянны. Готов спорить, что вы сами убили Гардинга, а теперь пытаетесь повесить это на меня. Откуда вам известно, что он мертв?

– Что ж, вопрос вполне закономерный, – кивнул Макензи. – Придется объяснить. Видите ли, Джонас человек методичный. Даже слишком. Я не припомню случая, чтобы он не явился на условленную встречу. У него были назначены встречи на это утро. Одна из них – со мной. Более того, к вам он направился, имея при себе пятьдесят тысяч кредитов.

– А с чего вы взяли, что он добрался сюда?

– Так я сам же его и подвез, на авиамобиле. Высадил у ваших дверей. И видел, как он входил.

– Но не видели, как выходил, а это было, – парировал Гэллегер.

Макензи совершенно невозмутимо принялся загибать костлявые пальцы.

– Нынче утром, мистер Гэллегер, я ознакомился с вашими персональными данными, и едва ли они характеризуют вас как добропорядочного гражданина. Это раз. Вы нестабильны, если не сказать хуже. Это два. Впутывались в темные дела, обвинялись в преступлениях – три. Ни одно из них не было доказано, но это, как я подозреваю, заслуга вашей изворотливости. Уверен, полиция считает так же.

– Полиция ничего не сможет мне предъявить. Гардинг, должно быть, у себя дома, в постели.

– Он не дома. Пятьдесят тысяч кредитов – это куча денег. А страховка жизни моего партнера – даже не куча, а целая гора. Если Джонас не объявится, наш бизнес ляжет и меня потащат в суд страховщики. Судебные тяжбы – удовольствие не из дешевых.

– Да не убивал я вашего партнера! – вскричал Гэллегер.

– Как скажете, – пожал плечами Макензи. – Но если мне удастся доказать, что вы это сделали, кто из нас останется в выигрыше, а кто потеряет все? Теперь вы знаете расклад, мистер Гэллегер. Почему бы не объяснить, куда вы дели труп, и не сбежать с пятью тысячами кредитов?

– Только что речь шла о десяти.

– Да вы спятили, – твердо произнес Макензи. – Не говорил я этого. Во всяком случае, вы не сможете доказать.

– Вот что, – сказал Гэллегер, у которого возникла идея, – почему бы нам не обсудить это за выпивкой?

– Отличное предложение!

Гэллегер повозился с алкогольным органом. От предложенного стакана Макензи отказался и потянулся за другим.

– Может, отравить хотите, – сказал он. – Ваше лицо не вызывает доверия.

Гэллегер даже бровью не повел. Он надеялся, что две порции собьют таинственного коричневого зверька с панталыку. И попытался проглотить виски как можно быстрее, но лишь одна мучительно дразнящая капля упала ему на язык.

Он поставил стакан и взглянул на Макензи.

– Примитивный фокус с исчезновением, – произнес тот, опуская свой стакан на рабочий стол. – Я прекрасно обойдусь без вашего виски. Ну и как же вы это проделали?

Взбешенный неудачей Гэллегер прорычал:

– Я колдун! Душу дьяволу продал! За пару центов и вас заставлю исчезнуть.

Макензи пожал плечами:

– Не напугаете. Если б вы могли, уже бы от меня избавились. Что до колдовства, то я далек от скептицизма – с той минуты, как заметил вот это чудище. – Он указал на третий генератор, который не был генератором.

– Что?! Хотите сказать, вы тоже его видите?

– Я вижу гораздо больше, чем вам бы хотелось, мистер Гэллегер, – зловеще проговорил Макензи. – И я еду в полицию.

– Постойте! Ну кому будет от этого прок?

– А какой мне прок от общения с вами? Раз вы на сделку не идете, я попытаю счастья с полицией. Если она докажет, что Джонас мертв, мне по крайней мере достанется страховка.

– Да подождите же! – взмолился Гэллегер. – Ваш партнер был здесь. Хотел, чтобы я решил его проблему.

– Та-ак… И вы решили?

– Н-нет… То есть…

– Значит, вы для меня бесполезны, – твердо произнес Макензи и повернулся к двери. – Очень скоро снова обо мне услышите.

Он ушел. Гэллегер в изнеможении опустился на диван и погрузился в горестные раздумья.

Вдруг он поднял голову и впился взглядом в третий генератор. Значит, он ошибался и это не галлюцинация. И не генератор. Приземистое бесформенное нечто. Ну, не совсем бесформенное – вроде усеченной пирамиды, успевшей изрядно оплыть. И у нее два больших синих глаза, наблюдающих за Гэллегером. То ли агаты, то ли крашеный металл. Высота приметно три фута, такой же диаметр основания.

– Джо, – окликнул Гэллегер, – почему ты мне ничего не сказал про эту штуковину?

– Думал, ты ее заметил, – объяснил Джо.

– Заметил, но… что это такое?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Откуда она взялась?

– Только твое подсознание знает, чем ты занимался минувшей ночью. Возможно, еще Дедуля и Джонас Гардинг в курсе, но они явно отсутствуют.

Гэллегер уселся за видеофон и отправил в Мэн запрос.

– Должно быть, Дедуля отправился восвояси. Вряд ли он потащил с собой Гардинга, но чем черт не шутит. Проверю. Одно хорошо: у меня больше не слезятся глаза. Что же за чертовщину я ухитрился собрать? – Он подошел к рабочему столу и воззрился на загадочную конструкцию. – И зачем вставил в контур ложку для обуви?

– Если бы ты всегда держал здесь запас материалов, Гэллегеру-Штрих не приходилось бы изощряться с заменителями, – назидательно произнес Джо.

– Ну да… Я могу напиться и разнуздать подсознание… Нет, не могу. Джо, мне уже не напиться! Я за руки и за ноги прикован к водяной цистерне!

– Вот о чем я размышляю: может, Джон Дальтон все-таки был прав?

– Может, направишь наконец на меня выпуклые зенки? – вспылил Гэллегер. – Мне нужна помощь.

– Думаю, это весьма умно для черепахи^[22], – сказал Джо.

– Черепаха? По мне, так больше похоже на броненосца. Ладно. Итак, задача: как убить или поймать зверя с очень твердой экзодермой, малоподвижного… Вот он, ответ, Джо! Существо, выживающее не за счет своей способности убегать или драться. Черепаха! Барракуда свихнется, пытаясь ее сожрать. Идеальная добыча для обленившегося интеллектуала, жаждущего острых ощущений. Но как быть с адреналином?

Джо не ответил. Гэллегер задумался – и вдруг забегал по лаборатории, хватая разные приборы и реактивы. Молоток, алмазное сверло, кислоты – он все перепробовал, пытаясь разбудить синеглазого зверя.

– Ну и что с адреналином? – саркастически спросил Джо.

– Заткнись! – рявкнул Гэллегер. – Ничего не получается! Эта тварь знай себе сидит и таращится на меня. Адрен… Что-что?

– Да будет тебе известно, гнев стимулирует надпочечники не хуже страха. Думаю, продолжительное пассивное сопротивление взбесит любого человека.

– Это верно, – признался вспотевший Гэллегер и отвесил жертве последний пинок. – Усиль в достаточной мере степень досады, и получишь вместо страха гнев. Но при чем тут коричневый зверек? На него я не злюсь.

– А ты попробуй выпить, – предложил Джо.

– Ну допустим, я злюсь на этого клептомана. Ну и что толку? Ты сказал, что он слишком быстро двигается и поэтому его невозможно увидеть. Как же его поймать?

– Наверняка можно найти способ.

– Зверек настолько же увертлив, насколько вторая тварь неуязвима. Может, он остановится, если я дам ему налакаться до отказа?

– Метаболизм.

– То есть он слишком быстро сжигает свое топливо, а потому не пьянеет? Допустим. Но тогда ему нужна уйма пищи.

– А ты давно заглядывал в кухню? – спросил Джо.

У Гэллегера в воображении мигом нарисовался опустошенный продуктовый шкаф. Изобретатель встал. Но возле синеглазого предмета он задержался.

– У этого-то нет метаболизма, достойного упоминания. Но и ему не обойтись без пищи. И чем же он питается? Воздухом? Такое возможно?

Прозвучал дверной звонок.

– Ну кто еще? – застонал Гэллегер и разрешил впустить посетителя.

Вошел мужчина с воинственным выражением на пунцовом лице. Он заявил, что с этой минуты Гэллегер находится под предварительным арестом, и позвал своих помощников, которые незамедлительно приступили к обыску.

– Макензи позаботился, я угадал? – спросил Гэллегер.

– Правильно угадали. Я Джонсон, отдел недоказанных насильственных преступлений. Хотите позвонить своему адвокату?

– Да, – ухватился за предоставленную возможность Гэллегер.

Он воспользовался видеофоном, чтобы известить юриста о визите полиции и рассказать о других своих проблемах. Но законник перебил его:

– Простите, но я не работаю задарма. Мои расценки вам известны.

– Задарма? Кто говорит о…

– Банк не принял ваш последний чек. Так что деньги на бочку, или больше на меня не рассчитывайте.

– Э-э-э… Постойте! Я только что выполнил заказ, скоро получу большие деньги. Я смогу вам заплатить…

– Как только я увижу цвет ваших кредитов, снова стану вашим адвокатом, – пообещал бесчувственный голос, и экран потемнел.

Детектив Джонсон похлопал Гэллегера по плечу:

– Так вы превысили кредит в банке? Сидите на мели?

– Насчет кредита – это никакой не секрет. И деньги у меня будут, я только что…

– Выполнил заказ. Да, это я тоже услышал. Разбогатеете, значит? Сколько вам отвалят, тысяч пятьдесят?

Гэллегер глубоко вздохнул и выпалил:

– Ни слова больше не скажу.

Он улегся на диван и постарался не обращать внимания на полицейских, обыскивавших лабораторию.

Нужен адвокат. Позарез нужен. Но без денег его не нанять. Что, если поговорить с Макензи?

Дозвониться удалось сразу. Макензи выглядел бодро.

– Приветик, – сказал он. – Вижу, полиция уже на месте.

– Послушайте, – зачастил Гэллегер, – ваша проблема решена, у меня есть то, что вам нужно.

– Вы про труп Джонаса? – живо воодушевился Макензи.

– Нет! О зверях, которых вы заказывали. Об идеальной добыче.

– А-а… Что ж вы раньше не сказали?

– Приезжайте сюда, а полицейским скажите, чтобы уматывали, – потребовал Гэллегер. – Говорю вам, у меня есть идеальные звери для вашей Охоты.

– Не знаю, смогу ли отозвать легавых, – сказал Макензи, – но сам приеду. Только не рассчитывайте на большой гонорар.

– Тьфу ты! – рыкнул Гэллегер и прервал связь.

Видеофон сразу же зазвонил. Изобретатель нажал кнопку, и на экране появилось женское лицо.

– Мистер Гэллегер, вы обращались к нам с просьбой связать вас с вашим дедом, проживающим в штате Мэн. Нам удалось выяснить, что в своем доме он отсутствует. Это все.

Женщина исчезла.

– Ваш дед? – спросил Джонас. – И где же он?

– Я его съел, – огрызнулся Гэллегер. – Почему бы вам не оставить меня в покое?

Джонсон застрочил в блокноте карандашом.

– Ваш дед… Ладно, проверю. Кстати, что это за штуковина? – Он кивнул на синеглазого зверя.

– Изучаю любопытный случай дегенеративного остеомиелита у редкого цефалопода.

– Понятно. Спасибо. Фред, займись-ка поиском деда этого парня. На что это ты таращишься?

– На экран, – ответил Фред. – Он в режиме воспроизведения.

Джонсон подошел к устройству аудиовидеозаписи:

– Этим мы займемся. Вряд ли есть что-нибудь интересное, но вдруг… – Он нажал кнопку.

Экран померк, но раздался голос Гэллегера:

– А-а, шпион! Ну что ж, гнусный соглядатай, в этом доме знают, как расправляться со шпионами.

Джонсон посмотрел на изобретателя, сохраняя бесстрастное выражение на пунцовом лице, и молча включил обратную перемотку.

– Джо, принеси тупой нож, – велел роботу Гэллегер. – Хочу перерезать себе горло, и чтобы получилось не слишком легко. Такая уж у меня манера – все усложнять.

Но Джо, погруженный в философские размышления, не отозвался.

Джонсон запустил воспроизведение. Он достал из кармана фотографию и сравнил ее с изображением на экране.

– Да, это Гардинг, – сказал он. – Спасибо за подарок, мистер Гэллегер.

– Не за что, – буркнул Гэллегер. – Я даже объясню палачу, как лучше затянуть петлю на моей шее.

– Ха-ха! Фред, ты записываешь? Молодец.

По экрану бежали безжалостные кадры. Гэллегер изо всех сил внушал себе, что запись не содержит ничего изобличающего.

Надежды развеялись, когда экран потемнел – ночью устройство, на которое Гэллегер набросил одеяло, продолжало работать. Джонсон вскинул руку, требуя тишины. Экран по-прежнему ничего не показывал, но через минуту-другую явственно зазвучали голоса.

– Мистер Гэллегер, у вас тридцать семь минут, чтобы уйти.

– Ни с места! Хватит одной минуты. Уж очень мне нужны ваши пятьдесят тысяч кредитов.

– Но…

– Спокойно! Я знаю, что делаю. Все закончится очень скоро.

«Неужели это я сказал? – в панике подумал Гэллегер. – Какой же идиот! Почему не выключил аудио, когда закрывал объектив?»

– Мальчишка, ты ж меня замучаешь до смерти, – упрекнул Дедуля.

«А ведь старый осел всего-то навсего хотел получить бутылку, – мысленно простонал Гэллегер. – Но попробуй докажи этим чертовым копам! Впрочем… – Он приободрился. – Вдруг получится выяснить, что на самом деле произошло с Дедулей и Гардингом? Если я запулил их в другой мир, то мог остаться какой-то след…»