Маргарет Малер (2018) описала нормальную аутистическую фазу (от момента рождения до трех месяцев жизни), отличающуюся отсутствием ответов на внешние стимулы. В этой фазе новорожденный почти все время пребывает в дремотном состоянии, в мире внутренних стимулов. Иногда он издает крик, сигналящий о его инстинктивных потребностях. Материнская забота охраняет ребенка от избытка внутренних и внешних стимулов, которые могли бы вызвать состояние, аналогичное панической реакции в более позднем возрасте. При чередовании неудовлетворенной потребности и ее удовлетворения матерью у младенца начинает вырабатываться устойчивый образ матери. Ненормальное прохождение аутистической фазы может привести к развитию у ребенка различных тревожных расстройств, аутизма и шизоидного характера.
М. Малер выделила в процессе развития ребенка фазу сепарации-индивидуации. Она начинается на пике симбиоза в 5–6 месяцев и заканчивается примерно в два года. М. Малер описала четыре стадии этой фазы.
Первая стадия: дифференциация (5–10 месяцев). Развитие более ясного восприятия как результата познавательного и неврологического созревания. Способность к сравнительному изучению окружающих, в том числе отличие матери от других. Страх, смешанный с любопытством, связан с присутствием незнакомца (чаще всего возникает в возрасте 8 месяцев).
Вторая стадия: практика (10–16 месяцев). Стремление к активному передвижению (ползком). Мать воспринимается как основа домашнего существования. Основным настроением этой стадии является эйфория, сопровождающаяся ощущением собственного всемогущества и верой во всесилие матери. Когда обнаруживается его беспомощность, маленький Нарцисс испытывает муки стыда, в которых рождается его реальное Я (Хотчкис С., 2013).
Третья стадия: воссоединение (16–24 месяцев). Ползунок превращается в ходока. У ребенка ослабевает чувство собственного всемогущества, теряется прежняя уверенность во всесилии матери, возобновляется страх перед незнакомцами, появляется осознанный страх сепарации. Наблюдаются периоды необъяснимых капризов и недовольства, плаксивость и нарушения сна. Развивается кризис воссоединения: ребенок то прилипчив, то, наоборот, злится и убегает от матери.
В это время очень важно, чтобы мать оставалась эмоционально доступной и предсказуемой, но в то же время, чтобы она мягко направляла ребенка в сторону независимости. В противном случае ребенок создает имидж «ложного Я» и приспосабливается к реальности, как хамелеон (Кернберг О., 2014). Он строит свои отношения на основе переживания последней истории и всю жизнь злоупотребляет другими людьми или пищей, психоактивными веществами и т. п. У него может сформироваться пограничная личность с разграничением всего на ненавистное и обожаемое и реагирующая на покинутость суицидом.
Четвертая стадия: объединение и объектное постоянство (24–36 месяцев). Ребенок чувствует себя спокойно в отсутствие матери, будучи уверен в ее возвращении. Он все больше воспринимает ее образ как символ опоры и надежности. Он легче переносит разлуку благодаря тому, что лучше осознает время и совершенствует речевое общение. Отсутствующих физически или психологически родителей часто замещают «переходные объекты»: собственный большой палец, соска, мягкие игрушки-животные (Винникотт Д., 2020).
Причины возникновения отклонений в эмоциональном развитии ребенка
(Реан А. А., 2015):
1. Срыв привычного стереотипа поведения. Изменение привычек требует от ребенка большого нервного напряжения и сопровождается нарушением не только эмоциональной сферы, но и всего поведения. Малыш может перестать играть, потерять аппетит, плохо спать и др. Наиболее частые отрицательные реакции наблюдаются у детей после 5–6 месяцев до 1 года 7 месяцев – 1 года 8 месяцев, так как к этому времени у ребенка начинают формироваться довольно устойчивые привычки, и, если их приходится менять, это порой вызывает у малыша различные нарушения возбудимости нервной системы и поведения. Так, например, приход в дом постороннего человека, переезд на новую квартиру, передача ребенка на несколько дней бабушке вызывают ряд временных отрицательных реакций.
2. Неправильное построение режима дня ребенка. Если установленный ритм сна, кормления и бодрствования не соответствует индивидуальным особенностям физического и нервно-психического состояния малыша или установленный режим часто нарушается взрослыми, это зачастую приводит к тому, что ребенок становится раздражительным, плачет по самым ничтожным поводам.
3. Неправильные воспитательные приемы. Если ребенка запугивают, мешают ему двигаться, если его игру все время прерывают: «не лезь», «не мешай», если ребенок при каждом желании что-либо сделать получает от взрослых лишь одно «нельзя», то он будет в плохом эмоциональном состоянии, будет часто раздражаться и много плакать. Часто бывает, что ребенок в семье становится «игрушкой» для матери и других взрослых. Они забавляются с малышом, много ласкают и балуют его, иногда перевозбуждают и утомляют нервную систему ребенка – это также вредно отражается на его эмоциональном состоянии.
4. Отсутствие необходимых условий для игры и самостоятельной деятельности. Одной из частых причин отрицательного эмоционального состояния ребенка является дефицит сенсорных раздражений и отсутствие условий для двигательной и других форм активности, что крайне необходимо малышу. Неудовлетворение этих потребностей и ведет к возникновению различных отрицательных эмоций вследствие того, что ребенок не получает достаточного количества впечатлений, обеспечивающих активное состояние коры головного мозга и способствующих его психическому развитию.
5. Создание односторонней аффективной привязанности у ребенка тоже часто бывает источником его слез, его тяжелых эмоциональных переживаний. Если ребенок привык быть только с матерью, если ее любовь выражается в том, что она постоянно держит его на руках, целует, обнимает, фиксирует на себе его внимание, то у ребенка создается исключительная привязанность к ней. И когда мать по необходимости вынуждена на время уйти, оставить малыша с кем-нибудь другим, это вызывает у ребенка долгий неумолкающий крик. Ребенку нужна любовь матери, ее ласка, но нельзя, чтобы все его интересы были связаны только с ней одной. Когда ребенок начинает хорошо понимать речь, необходимо объяснять ему, что «мама пошла на работу», «мама пошла купить хлеб и скоро придет» и т. д. Таким образом, необходимо, чтобы ребенок, которому приятно быть с матерью, мог в случае ее ухода спокойно на это реагировать и найти себе занятие и без нее.
6. Наконец, частой причиной отрицательного эмоционального состояния детей является отсутствие единого подхода к ребенку со стороны взрослых. Часто разные требования, которые предъявляют ребенку взрослые, разные приемы воспитания, применяющиеся в одних и тех же случаях, не способствуют созданию у малыша твердых, единых установок, определенного правильного отношения к окружающему миру. Например, отец говорит: «Возьми карандаш и рисуй», а мать кричит: «Не смей брать, нельзя».
Я словно забрался в панцирь – внешнего мира для меня больше не существовало, а на его раздражители отвечали мои двойники. Их всегда было трое. Один глухой, другой немой, третий слепой
Семен Персунов. «Бесконечное лето»
Аутизм – это когда ты заперт внутри своей черепной коробки.
Соня Шаталова, девочка с расстройством аутического спектра
На каждом этаже я буду рассказывать соответствующий случай из практики. Имена и другие узнаваемые детали, разумеется, изменю. Этот рассказ про девочку с расстройством аутического спектра я начну с предыстории, после нее болезнь девочки окажется лишь верхушкой айсберга.
Бабка Милы по отцу скрывала свое дворянское происхождение. Она брала Милу с собой в филармонию, у нее был абонемент. Миле трудно было высидеть, ее мысли блуждали далеко. Мила безумно любила бабушку, наслаждалась покоем и тишиной, сидя у нее под столом. Она боялась, что бабушка умрет раньше мамы, и тогда умрет и Мила. Ей больше всего нравится вести себя с детьми поучительно, как бабушка, которая окончила институт благородных девиц.
Бабка по матери после развода с дедом сидела с Милой. Она работала страховым агентом, брала с собой Милу как прелестное дитя, которое очаровывало клиентов, и они становились сговорчивее. За нарушение правил бабка била Милу рукой по лицу, прыгалкой по спине, бегала за ней со сковородкой, а то и с ножом. Мила боялась прихода матери домой. Та сразу набрасывалась на бабку, и бабка подставляла Милу. А иногда покрывала внучку из страха, что влетит за недогляд.
Муж бабки в 16 лет был угнан в Германию. После возвращения домой он подделал документы, якобы был на фронте. Жил в постоянном страхе разоблачения, пил, гулял от жены, производил впечатление недоросля. Он крал Милу из дома, гулял с ней. Однажды Мила долго ходила с дедом по Москве, к вечеру у нее отнялись ноги, и деду пришлось нести ее домой на руках. На другой день усталости она больше не чувствовала, но не чувствовала и ног. Они были, как сахарная вата, которой обкормил ее дед.
Мать Милы окончила школу с золотой медалью, училась в одной группе с отцом Милы, ее оценки были ниже, чем его, т. к. она любила литературу, а не технику, но – литература не кормит. У матери ужасно пахнет холодильник. У нее в доме всегда грязно и холодно, Мать бесконечно наводит в доме порядок, а у Милы ее вещи всегда свалены в кучу.
Мать заведует отделом безопасности атомных станций НИИ, допоздна засиживается на работе. Свою зарплату она относит в церковь, проводит там выходные, фанатично соблюдает религиозные обряды. Перед уходом в религию она ходила к энерготерапевту, который давал ей заряженные им шарики. Мать падает в обморок при разговоре о сексе. Она находится на содержании мужа, который живет в другом городе, где втайне от жены завел вторую семью.
Бабка по отцу отдала его в детстве сестре. Его оставляли одного, он плакал, перестал говорить. Через год бабка забрала его, у него осталось заикание. После окончания института отец Милы конструировал и испытывал атомные подлодки, подолгу жил и работал в Мурманске, по три месяца уходил под воду, откуда нельзя было послать весточку. Отец очень боится смерти: когда умирал его любимый дядя, он со страху поехал на охоту.
Отец не прикасался к Миле, когда она была маленькая – чернявая и худощавая, как он. В его вкусе была ее младшая сестра, маленькая светленькая толстушка, как мама. Мила очень стеснялась волос на ногах, выжигала их спичками, мать ругала ее за ожоги и за то, что Мила выщипывала брови на переносице. У Милы пучками выпадали волосы, так что матери не удавалось даже заплести косички.
Мать в 1 год оторвала Милу от груди и отдала в ясли, чтобы не потерять работу. Мать поднимала сонную Милу в 6 утра, чтобы успеть на работу в Москву, укутывала ее и бегом везла на санках в ясли. Мила приезжала первая, а забирала ее мать последней. Мать прибегала к Миле вся в мыле, со сладкой булочкой, от которой резко пахло потом. В детском саду воспитательницы по просьбе матери проверяли, не вспотела ли Мила от мастурбации и ставили ее перед всеми на стул, как к позорному столбу.
В три года врачи приговорили Милу к немоте из-за полипов гортани. Когда у Милы начались приступы удушья, мать не выдерживала ее страданий, уходила на весь день молиться о ее здоровье в церковь. Она не могла оставить работу и поехать с ней в Москву на операцию. На операцию Милу повез дед. Мила не может простить маме, что лежала в больнице без нее. В пять лет ей сделали там диагностическую биопсию. У деда, который вновь повез ее и сам лег на обследование, обнаружили рак, и Мила два дня лежала одна в ожидании своего смертного приговора.
Сестра отца пахла французскими духами. Она встречала Милу требованием помыться в ванной, а потом играла с ней. Игра заключалась в том, что популярный французский певец Адамо со своим сыном сидели на диване, а тетя с Милой носили им кофе и вели беседу под музыку Адамо. У тети все было заставлено фотографиями Адамо и его пластинками. Неуклюжая Мила разбила тетины французские духи. А тетя потом побывала-таки в Париже, вышла на сцену и подарила своему кумиру цветы, пощебетала с ним по-французски, подставила для поцелуя щеку и долго не мыла ее.
Мать предъявляла Милу всем как самую красивую девочку в мире. Об этом она шепталась за спиной дочери, а вслух всегда жалела ее, в том числе из-за кривых ножек («испорченных мастурбацией»). Мать поделилась с отцом своими опасениями по поводу мастурбации дочери. Отец, всегда мечтавший о сыне, играл с Милой в футбол, чтобы она таким образом расходовала свою энергию. Он купил ей короткую теннисную юбочку, учил играть и гордился ею. Мама не играла в теннис и не каталась на горных лыжах, а Милу отец научил.
Отец целуется слюняво, всовывая язык, так, что тошнит. Мила видела в детстве, как отец очень агрессивно трахал мать, и испугалась. Мать жаловалась, что он как дикий зверь, это скотство. Мила не может ехать отдыхать с сестрой, отдергивается, когда та ее целует – взасос и слюняво, как папа. Милу начинает тошнить от этого – это гомосексуально, к тому же ее используют, высасывают из нее соки.
Мать водила Милу в школу танцев, откуда ее много раз пытались выгнать из-за отсутствия способностей, но мать умоляла дать Миле возможность избавиться от своей неуклюжести. При этом мать боялась, что такую красотку сделает своей восточной женой какой-нибудь богач, тиран. Она одевала дочь так же скромно, как себя. У Милы никогда не было выходных туфель или платьев, ноги вечно были в мозолях от дешевой грубой обуви.
В физматшколе Миле нравилось, что она учится с серьезными мальчиками и не хуже их умеет решать сложные задачи. Она была влюблена в преподавателя математики, но мечтала о сцене. В детстве играла дома все роли из Питера Пэна. В школе у нее очень хорошо получались роли Бабы Яги и Бабы Бабарихи. Когда Мила отвлекалась, мать выводила из улета, ударяя ее лицом о стол, и тогда Мила сразу находила решение задачи. Потом Мила сама делала так, чтобы собраться с мыслями.
Миле больше всего нравится учиться и учить, чему – не важно. Важен сам процесс общения в этих ролях, когда ее заражают интересом к чему-то или она. Мама вспоминает: «Когда твой папа был с нами, он так с вами играл, что нельзя было не любоваться, не включаться – он заражал». Папа заражал, но с пробелами из-за отъездов. Во время ссор родителей Мила боялась, что мама убьет отца, тогда они с мамой умрут. Она чувствовала себя виноватой перед мамой, т. к. скрывала от нее, что не раз видела в соседнем сквере папу, сидящего на скамейке с другой женщиной.
С 10 лет Мила была вожатой в младших классах, таскала из тайника матери французские монпансье своим подопечным, занималась с ними на продленке. Она хотела стать педагогом, но мать запретила ей, ссылаясь на запрет отоларинголога напрягать голосовые связки. Кроме того, мать считала, что Мила пойдет по рукам и муж ее бросит, поэтому ей надо иметь хорошо оплачиваемую специальность.
В 15 лет Мила была совсем темная: не смотрела кино, не ходила в театр. Она читала и перечитывала что-нибудь вроде «Пэппи – длинный чулок». Ее мучила в то время навязчивая мастурбация, после которой ее всякий раз тошнило. Она испытывала отвращение к себе и после петтинга, к которому склонила сестру. Мила предлагала такие отношения и девочкам в летнем лагере.
Так же тошнило Милу после приступов обжорства, когда она опустошала холодильник, заедая все хрустящими баранками с маслом. Особенно ей нравилось покупать в булочной у дома свежий горчичный батон и набивать живот им. Она весила тогда под 100 кг, быстро вырастала из одежды, длинная черная одежда не могла скрыть ее огромной груди, выпирающего живота и толстого зада. Такая высоченная брутальная секс-бомба.
В 9 классе Мила влюбилась в преподавателя литературы 28 лет – старика по ее тогдашним понятиям. Он был физически непривлекательным и очень застенчивым. Вдруг он, не глядя в глаза, предложил ей встречаться. От счастья она за две недели сбросила 10 кг. Все ее мужчины потом были чем-то похожи на него. Ей скучно с ними, она пытается их зажечь, оживить и меняет на таких же.
Мать хотела, чтобы Мила по ее стопам поступала в технический вуз. Мила в 9 классе интересовалась распределением мировых ресурсов. Перед поступлением в вуз она пришла к репетитору и решала квадратные уравнения вместе с другой девочкой. Та все решила правильно, а Миле преподаватель сказал, что ей надо ходить в ясли, потом в детский сад, в школу, и только потом думать о вузе.
Девочке он задал на дом 10 страниц, а Миле – весь учебник. Она всю неделю решала задачи, которые и раньше умела решать, а когда уже переставала соображать, привычно билась головой о стол, и это помогало.
На первый коллоквиум по математике в финансовом институте она пришла со шпаргалкой, преподаватель поставил ей двойку и предупредил, чтобы впредь она не ходила на его экзамены. Отец взял ее к себе на работу без зарплаты, помощницей бухгалтерши. Он жил с этой бухгалтершей – доброй, веселой пухлой маленькой блондинкой. Если бы он ушел к ней, мама умерла бы без него, а Мила – без мамы. После получения диплома Мила поступила в аспирантуру, чтобы остаться в институте, но когда подошел срок защиты, ушла: закономерности капитализма – это не ее.
В эти годы отец брал Милу летом на Кавказ в качестве «пары», ее принимали за его молодую жену. Он дружил с молодыми деловыми партнерами, Мила вступала с ними в связь. Она дружила со сверстницей – его секретаршей, которая была его любовницей. Отношения пары с отцом прекращались, когда они приезжали с Кавказа в Москву. В семье отца говорили, что ему, такому моложавому, не повезло с женой, неухоженной, дурно пахнущей, быстро стареющей.
Мужчины шантажировали Милу тем, что не могут без нее жить, ей это так нравилось, что она динамила их, доводя до угрозы самоубийства. Тогда она становилась нужной в качестве спасательницы, как привыкла с пьющим отцом, соперничая с мамой. Та хвалилась, что спасла отца, когда он захлебывался в своей блевотине. Мать также любила вспоминать, как накрыла его на даче с любовницей, загнала в погреб и устроила потоп: стала поливать этого подводника из шланга. Мила заставила отца перестроить дом, чтобы в нем не было террасы, где мужики пили пиво с воблой и играли, таскали оттуда грязь в спальню. Первым делом в новом доме у нее появилась своя спальня, а у отца – свой кабинет. Подальше от греха.
Мила хотела замуж за копию отца. На другой работе, куда она ушла от отца, начальник Алик с самого начала завел ее тем, что был общим любимцем, и ей захотелось всех превзойти. Алик во многом напоминал отца – мог вести себя так же неуважительно, деспотично с женщиной, которая делает дело хуже него, допускает ошибки, ленится. Ее работа у Алика в основном заключалась в том, что она заражала инвесторов интересом к фирме. Когда они сошлись, Алик выбил ей хороший оклад и большой бонус.
У Алика была семья, они встречались в офисе его приятеля в антисанитарной обстановке – при ее-то брезгливости. Вначале Алик ее просто насиловал, но она боялась ему отказать. Когда она упрекала его, что он хочет и ее, как все остальное, получить подешевле, он тоже боялся, что она его бросит. У него становились маленькие красные от слез глаза. Когда он приезжал к ней, мог три часа просидеть у нее под дверью, потом поехать к себе в Москву, два часа просидеть около своего дома, вернуться к ней со словами, что он без нее не может, и потом они бурно занимались сексом. Приходилось освящать помещение от греха.
В конце концов Алик оставил семью и снял квартиру, Мила переехала к нему в Москву. Алик будит Милу для секса каждую ночь и напоминает, что среднестатистический мужчина занимается сексом лишь один раз в неделю. Мила не испытывает к нему физического влечения, но не может отказать, как произошло и с ее первым мужчиной. Ей очень нравилось тогда, что она за один вечер сжигала 5 кг лишнего жира.
О проекте
О подписке