4

Летом 1975 года семья Борзых переехала в трехкомнатную квартиру на другом конце города, в Машиностроительном районе. Юра, получивший достойное дворовое воспитание, без проблем нашел новых друзей, полюбил играть в футбол на школьном стадионе, подружился с соседской девочкой Леной, жившей этажом выше. Гулять по улице с соседкой Юра стеснялся, но вечерами частенько засиживался у нее дома, рассказывая небылицы о своей полной приключений жизни в Кировском районе.

Первого сентября Юра Борзых пошел в четвертый класс средней школы № 34. Через неделю учебы его приняли в пионеры. На торжественной линейке во дворе школы семиклассники повязали младшим товарищам галстуки, по-пионерски отсалютовали. Горнист выдул из трубы странные звуки, напоминающие рев рассерженного слона на далеком водопое, барабанщики отбили дробь, перед строем вновь принятых пионеров, чеканя шаг, пронесли пионерское знамя школы. На этом вступление во второй этап взрослой жизни было закончено. Родители, как и предвидел Юра, на пионерский галстук внимания не обратили. У матери были другие заботы: с отстраненной улыбкой она поглаживала увеличивающийся с каждым днем живот, перебирала оставшиеся от сына детские вещи.

Учеба в новой школе давалась Юре легко. Особенно нравились ему история и география – предметы, которые отец Юры считал второсортными, недостойными изучения. «Русский язык и математика! – наставлял он сына. – Будешь знать русский и математику – будешь знать все». В новой школе, вернее, на новом витке жизни Юра быстро убедился, что членство в пионерской организации – пустая формальность. Во-первых, в пионеры принимали всех четвероклассников, а не только самых достойных. А во-вторых… Тут начиналось самое интересное: киношные пионеры выглядели бы в повседневной жизни так же нереалистично, как бананы в свободной продаже, как мандарины летом. В кино и в художественных произведениях пионеры на торжественных мероприятиях всегда были в парадной форме: шортах, рубашках с алым пионерским галстуком, на головах – пилотки. Шорты в Сибири никто не носил, даже летом. Погода не та – в конце мая еще холодно, а в начале сентября уже холодно. Спрашивается: когда в шортах в школу приходить? Летом, что ли, когда никого нет? С короткими штанишками выше колен сибирские мальчики расставались после выпуска из детского сада. Школьникам шорты родители не покупали: непрактично приобретать вещь, которую непонятно когда носить. Пионерскую рубашку с шевроном на рукаве в магазинах не продавали. Шеврон надо было купить отдельно, но где? Магазина «Пионерские товары» не существовало, через пионерскую организацию школы шевроны не распространялись. С пилотками было проще – ни один родитель по доброй воле не стал бы выбрасывать деньги на ветер, на головной убор, надеваемый раз в году. Сибирские пионеры на торжествах были одеты в повседневную школьную форму с белой рубашкой. Обязательные атрибуты пионерского движения в 34-й школе были, но использовались частично. После очередного конфуза с горном директор школы запретила к нему прикасаться – все равно призывных звуков из этой медной трубы выдувать никто не умел. В радиопередаче «Пионерская зорька» горнист трубит – заслушаешься, а если в школе кто-то к губам горн поднесет, то лучше заранее уши заткнуть. За неимением горна отпала необходимость в барабанах. Пилотки в пионерской комнате были, целых пять штук. По торжественным дням их надевали знаменосец и его ассистенты. Юра как-то поинтересовался у парней, проводивших лето в пионерских лагерях, не носят ли шорты за городом. Его подняли на смех: «Ты что, Юрец, рехнулся? Какие шорты? Комары съедят. Залезут сам знаешь куда и цапнут за одно интересное место».

С пионерской атрибутикой был связан первый случай массового неповиновения, в котором Борзых принял самое непосредственное участие. Весной, когда Юра учился в шестом классе, ко дню рождения Ленина ждали комиссию из обкома ВЛКСМ. Репетиции мероприятия начались за месяц до его проведения. К 22 апреля все участвующие в линейке знали свои слова назубок, каждый класс не один раз промаршировал у знамени. От отзыва «Всегда готов!» дрожали стекла в коридорах. Словом, торжественное построение было подготовлено по высшему разряду, оставалось позаботиться о внешней атрибутике. Горниста, единственного в районе, пригласили из соседней школы. Барабанщиков подготовили своих. Посовещавшись с директором, пионервожатая решила, что знаменосец-семиклассник будет в черных брюках и белой рубашке, а его ассистенты, две девочки, – в черных юбках, белых колготках и белых блузках. Один из шестых классов, полностью задействованный в мероприятии, должен был быть при полном параде – в шортах. Все мальчики в классе, как один, надеть шорты отказались. «Своих нет, чужих не надо!» Но это была только отговорка. На самом деле пацаны постеснялись появиться перед сверстниками в детсадовском наряде. Устав уговаривать взбунтовавшийся класс, пионервожатая пошла другим путем. На беседу в школу были приглашены родители непокорных учеников. Мамы и папы пришли не все. Узнав, зачем их собрали, родители посоветовали пионервожатой не заниматься ерундой и разошлись по домам. Кроме успеваемости и поведения детей на уроках, их ничего не интересовало. Время шло, сроки поджимали. Директор школы собрала всех мальчиков из шестых-седьмых классов в актовом зале, построила на сцене.

– Своим вызывающим поведением вы бросаете тень на всю школу, – угрожающим тоном начала она. – Я не могу с этим смириться. Шорты на торжественной линейке – это не моя прихоть, это часть пионерской формы, прописанная в уставе Всесоюзной пионерской организации. Я не собираюсь никого уговаривать. Кто не желает участвовать в мероприятии – получит оценку неудовлетворительно по поведению за год. Кто согласен надеть предписанную уставом пионерии форму – шаг вперед. Оценку отлично по поведению за год я вам гарантирую.

Никто из пацанов не двинулся с места. Оценка «неуд» за поведение – это плохо, но по сравнению с презрением товарищей – это временная неприятность, которая скоро забудется. Юра Борзых стоял в строю и чувствовал небывалое единение со всеми парнями на сцене. Впервые в жизни он ощутил себя частью коллектива, не показушного, а настоящего, готового ради достижения своей цели пойти поперек воли всесильной директрисы.

Торжественная линейка, посвященная сто шестой годовщине со дня рождения Ленина, прошла без сучка без задоринки. Комиссия из обкома комсомола была довольна. Единственное замечание – девочки в знаменной группе были в черных юбках, а должны быть в темно-синих. Почему-то именно во время этой линейки Юра в первый раз обратил внимание на ноги девушек – ассистентов знаменосца. Вроде бы ничего необычного: короткие юбочки, тоненькие ножки, но что-то неведомое в душе шестиклассника шевельнулось, подсказало: новый виток спирали юношеского развития – это не только красный галстук на шее, это кое-что еще более интересное.

В новых дворах были новые развлечения. Весной строили запруды на дорогах. Воды в запруде скапливалось так много, что не каждый владелец легкового автомобиля рисковал пробить снежную стену, сдерживавшую воду. После того как ручьи на дорогах истощались, начиналась пора плавания на плотах. Бывшие песчаные карьеры располагались между мичуринскими садами и последними жилыми домами в микрорайоне. Для постройки плотов пацаны ломали заборы мичуринских участков, снимали двери в сараях. На одном плоту могло поместиться до пяти человек. Как-то раз перегруженный плот перевернулся, и один мальчик утонул. Зимой главной игрой становился «Царь горы». Для игры выбирали любой холм, покрытый снегом. Игроки выстраивались у подножия холма и по команде бросались вверх. Теоретически победителем становился тот, кто смог удержаться на вершине холма хотя бы несколько минут. На практике это не удавалось никому. Как только победитель сбрасывал с горы всех противников, кто-нибудь обязательно хватал его за ноги и стаскивал вниз. Сброшенный с горы игрок мог вывихнуть ногу или сломать руку, но на такие мелочи парни внимания не обращали. Игра есть игра!

Зимой, когда Юра учился в шестом классе, пионервожатая объявила о проведении общешкольной игры «Зарница». Борзых по телевизору не раз видел, как пионеры играют в «Зарницу». Выглядело это очень увлекательно: ребята делали засады с деревянными автоматами в руках, девочки с медицинскими сумками перевязывали раненых. В субботу утром вместо уроков шестые и седьмые классы вышли за город, где высился террикон метров десять в высоту. На вершине террикона установили флаг. Участников игры разделили на две большие группы. Мальчики должны были штурмовать вершину террикона. Победителем игры становилась команда, первой захватившая знамя. У парней, участвующих в игре, к одежде были пришиты бумажные погоны. Считалось, что если противник оторвал один погон, то ты ранен, если два – убит. По замыслу организаторов игры девочки должны были «лечить» раненых, но как? Погоны на место пришивать? Иголкой на морозе? Посовещавшись, педагоги решили, что девочки будут лечить раненых одноклассников так, как сочтут нужным. По команде физрука игроки бросились вперед, на вершину горы. Организаторы «Зарницы» не учли одну вещь: как играть с захватом знамени, парни не знали, зато опыт сражений в игре «Царь горы» имели приличный. Не успели самые шустрые пареньки вскарабкаться на террикон, как их тут же скинули вниз напирающие со всех сторон враги. На оторванные погоны внимания не обращали. Главное было – сбросить противника с горы и самому не улететь к столпившимся у подножия террикона «санитаркам». Вместо организованной по правилам игры на вершине террикона образовалась свалка. Знамя смяли, сбросили с горы. В какой-то момент физрук понял, что штурм террикона достиг такого накала, что в любой момент может перерасти в массовую драку. «Отбой!» – скомандовал он, и игра в «Зарницу» была окончена. Домой Юра пришел с подбитым глазом. В пылу сражения незнакомый семиклассник неудачно развернулся и попал Борзых локтем по лицу. Мать намазала расползающийся синяк мазью, отец, увидев сына, посмеялся от души:

– Хорошая у вас была игра! Тебя, наверное, в плен взяли? Пытали, где спрятано полковое знамя? Надеюсь, ты достойно держался? Не выдал врагам секреты Родины?

В шестом классе Юра Борзых пришел в клуб юных моряков «Романтик», но надолго в нем не задержался. Юре хотелось сразу, без длительного испытательного срока, стать капитаном, но не получилось. С футболом была та же история. В нападающие Борзых не годился: он не умел владеть мячом, мастерски обводить защитников команды-противника. Вначале Юру перевели в защитники, потом в запасные. Сидеть на кромке поля, смотреть, как другие пацаны играют, Борзых не собирался. Новый друг Петя Черданцев был к футболу равнодушен. Его больше интересовала музыка, особенно набирающие популярность «Бони М» и «Абба». Под влиянием Черданцева Юра стал собирать записи зарубежных исполнителей и вскоре на слух, по первым аккордам, мог с уверенностью назвать исполнителя композиции и год ее выпуска.

В конце четвертого класса соседка Лена спросила Юру:

– Ты умеешь целоваться? Хочешь, я тебя научу?

Отказаться от этого увлекательного занятия Борзых не мог, но сам процесс ему не понравился. Юра не понял, что хорошего в прикосновении к чужим губам. В кино, когда целуются, то мурлычут от удовольствия, постанывают, картинно закатывают глаза. «Один обман! – подумал Юра после первого «урока». – Ничего хорошего в этих поцелуях нет». Прошло два года. За лето перед седьмым классом соседка преобразилась: из плоскогрудой девочки стала девушкой, с выпирающей из-под домашнего халатика грудью и округлыми бедрами. Юра попробовал возобновить «интересные» отношения, но не тут-то было! Соседка стала дружить с парнем из восьмого класса. Иногда, когда Борзых возвращался домой позже обычного, он слышал, как Лена и ее парень шепчутся на площадке пятого этажа. «Ну не надо!» – притворно сопротивлялась Лена. Юре не раз хотелось подняться этажом выше и посмотреть, чем же они таким занимаются, но связываться с плечистым восьмиклассником было опасно. При Лене он может ничего не сказать, зато после школы подкараулит и такую трепку задаст, что фингал после «Зарницы» мелким пустячком покажется.

В седьмом классе Черданцев вступил в комсомол, а Юра так и остался пионером.

– Зачем тебе это? – спросил он приятеля. – Членские взносы сдавать, на собрания ходить? В пионерах в общественную жизнь не наигрался?

– Ты ничего не понимаешь! – разъяснил Черданцев. – После восьми классов я пойду в техникум. В приемной комиссии первым делом смотрят: состоишь ты в ВЛКСМ или нет? Если два абитуриента набирают одинаковое количество баллов, то возьмут комсомольца-общественника, а беспартийного разгильдяя отправят в ПТУ. Ты уже решил, куда пойдешь после восьмого класса?

Борзых еще ничего не решил. Но время шло, наступил новый виток спирали – восьмой класс, развилка, с которой один путь вел во взрослую жизнь – ПТУ или техникум, другой продлевал детство. Юра решил не спешить и остаться в школе.