Глава 7

– Проходите, господа, – сказал нам мужчина лет сорока. – Располагайтесь, где вам удобно.

Мы с отцом вошли в его не очень большую гостиную и сели на стулья.

– Отец представил меня, князь? – спросил хозяин. – Нет? Тогда я представлюсь сам. Акулов Николай Сергеевич. Я преподаю в нашем университете, по специальности физик. Вы ведь хотели блеснуть в этой области знаний?

Было видно, что он настроен на шутливый лад и ни капли не верит в то, что ему сказали.

– Сейчас блесну, – пообещал я, вызвав улыбку и у физика, и у отца, – только сначала давайте договоримся, что вы будете обращаться ко мне по имени. Вы же не называете по титулам своих студентов?

– Мы называем их по фамилиям, – ответил Акулов. – Я сам титулами не обременён и склонен оценивать людей не по знатности, а по другим критериям. Ваш отец мне когда-то сильно помог, ну и я не остался в долгу. Было это в юные годы, когда люди быстро сходятся, вот мы с ним и сошлись, несмотря на наши различия. Хотите, чтобы вас называли по имени? Извольте. А теперь, Алексей, перейдём к делу. Вам что-нибудь нужно?

– Только бумага и ручка, – ответил я. – И нужно убрать скатерть со столика, чтобы нормально писать. Если хотите, можете сначала оценить мой уровень знаний, а можно сразу перейти к потрясениям.

– Сейчас сделаю, – поднявшись со стула, сказал он. – Будут вам бумага и перо. Ну и я вас немного погоняю.

Его «немного» вылилось в полчаса. Я окончил с отличием не только гимназию, но и технический институт. Приобретённые за годы прежней жизни знания были полностью перенесены в мою голову и всплывали по первому требованию.

– На этом закончим, – подвёл итог Акулов, откладывая в сторону исписанные нами листы. – Вы не хуже меня знаете математику, на уровне наших выпускников знаете физику и слабее разбираетесь в механике и химии. Подучиться с полгода – и вам можно выдавать диплом. В вашей Второй гимназии дают довольно основательные знания, но больше по гуманитарным наукам. Физику там изучают чуть, а высшую математику не изучают совсем, так что ваши знания либо добыты самостоятельным изучением, либо с вами кто-то занимался по крайней мере два года. Теперь перейдём к сотрясению основ.

Тряс я его не очень сильно. Полупроводниками в реальности Рогова активно занимались с начала двадцатого века, но основу теории заложили в начале пятидесятых годов, а первые транзисторы появились только семь лет спустя, так что у меня были основания считать, что здесь до этого ещё не додумались. Я не собирался давать Акулову транзисторы, но подробно изложил теорию p-n перехода и описал конструкцию твёрдотельных диодов. Они и здесь уже применялись лет двадцать, но были паршивого качества и не могли вытеснить своих ламповых конкурентов.

– Вы ведь рассказали не всё, что могли? – утвердительно спросил он. – Почему не хотите говорить дальше?

– А для чего? Я не собираюсь двигать мировую науку, а своими знаниями воспользуюсь как-нибудь потом. Их можно применить для ускоренного развития промышленности и улучшения жизни, но человечество меня не интересует, а у русских уже нет ничего своего.

– Интересные взгляды на развитие науки и человечества, – сказал он. – Я слышу такое в первый раз.

– Какие есть, – пожал я плечами. – Человечество – это слишком общее понятие, а для большинства из нас это не негры и не арабы, а наши соседи. Им на меня плевать, да и на вас тоже, так с какой стати я должен делиться своими секретами?

– А если я предложу помочь соотечественникам? – спросил Акулов. – Только нужно отсюда уехать и во многом себя ограничить. Вам ведь всё равно придётся покинуть столицу, здесь вас не оставят в покое.

– Куда и на сколько уехать и в чём именно я должен себя ограничить? – спросил я. – И для каких целей будут использованы мои знания? Вы же понимаете, что без ответов на мои вопросы я не смогу ответить на ваш? Забиться в какой-нибудь медвежий угол я могу и без вашей помощи и даже неплохо при этом устроюсь. Если бы не мать и сестра, я вообще никуда не уезжал бы. Не так уж трудно подправить документы и внешность.

– Я не вправе ответить на ваш вопрос.

– Ну тогда и я вам пока не отвечу. Спасибо за экзамен, но нам пора. Давай поспешим, отец, а то женщины сидят без ужина и ждут нас.

– Да, мы поедем, – сказал он, поднимаясь со стула. – Спасибо за помощь.

Мы попрощались с Акуловым и спустились к машине. С сегодняшнего дня у подъезда нашего дома дежурили две машины и четыре охранника, поэтому даже при отъезде одной из них наши женщины не оставались без защиты. Кроме того, охранники отвозили и привозили Наталью. Я поговорил по телефону с отцом жены, и он обещал дополнительно присылать своих людей, которые поочерёдно дежурили бы в нашей квартире. Друг отца жил рядом со своим университетом, поэтому на обратную дорогу ушли минуты. Наша машина въехала во двор и остановилась в десяти шагах от второй машины охранного агентства. Попрощавшись с охранниками, мы вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Первым, кого мы увидели в квартире, был неприятного вида тип с пистолетом в руках. Узнав нас, он тут же спрятал оружие в кобуру, но не стал застегивать. За ним я разглядел в коридоре узкую кушетку.

– Меня прислал господин Водеников, – сказал он, обращаясь к отцу. – Я со сменщиком должен обеспечить круглосуточное дежурство. Зовите Иваном.

Он посторонился и дал нам пройти. Как я и думал, стол был накрыт, но никто не ужинал. Я заглянул в столовую, после чего ушёл к себе.

– Смотри, что мне привезли из дома! – сказала Вера, наставив на меня наган.

Я машинально ударил её по руке, выбив оружие, а потом бросился целовать ушибленное запястье.

– Вы сделаете меня заикой, – сказал я чуть не плачущей жене. – Сначала наставил ствол какой-то тип с уголовной рожей, потом ты суешь наган в лицо. Тебе никогда не объясняли, что нельзя так обращаться с оружием? Сильно ушиб? Извини, я не хотел.

– В барабане нет ни одного патрона! – сердито сказала она. – Я не дура и знаю, как с ним обращаться. Ты мог бить не так сильно? Теперь будет синяк…

Я подобрал с пола действительно разряженный револьвер и отдал Вере.

– Матери не показывала? Как ты с ним управляешься?

– Твоя мама отнеслась спокойно, а вот Ольга завидует. А стреляю я из него лучше брата. Пошли ужинать, а то уже подвело живот. Если вы и дальше будете так задерживаться, я начну ужинать сама.

Я быстро переоделся, и мы присоединились к остальным, которые уже сидели за столом. Мы проголодались, поэтому разговоры начались только после того, как почти всё было съедено.

– Ты что-нибудь решил? – спросила мама отца.

– Договорился о переводе наших денег, – ответил он. – Есть возможность прокрутить их через Японию, но за это надо заплатить.

– Нам всё равно ехать через Сибирь, – сказал я, – так что Япония – это удобно.

– Я тоже так думаю, – согласился он. – У нас будут сертификаты одного из японских банков, имеющего отделение в Сиднее. Это удобно тем, что нигде не всплывут наши имена, и не нужно возиться с золотом. Паспорта у нас тоже будут другие.

– Не заложат нас твои коллеги? – спросил я. – А то вся конспирация пойдёт коту под хвост.

– Это не только коллеги, но и друзья. Плачу я не им, они в этом деле только посредники. Мне дали гарантии, что никто ничего не узнает, но за услуги берут двадцать тысяч.

– Дорого, – недовольно сказала мама и с укором посмотрела на меня. – Может, не будем оставлять дворец Катерине? Зачем он ей?

– Мы заплатим из своих денег, – пообещал я. – А что ты такая грустная, сестрёнка?

– Зато ты почему-то очень весёлый! – зло сказала Ольга. – Не хочу я никуда уезжать, ясно тебе? Здесь я была княгиней Мещерской, а кем я буду там? Вот надо тебе было вылезать с этой статьей? Умные люди наркотики не употребляют, а губить всю нашу жизнь из-за дураков… Сам же говорил, что этот закон всё равно примут позже!

– Оля! – одёрнула её мама.

– Что ты затыкаешь мне рот! – выкрикнула сестра. – Он сам спросил, вот пусть и слушает!

– Пусть выговорится, мама, – остановил я возмущённую мать. – Она член семьи и имеет право на своё мнение. Значит, ты не хочешь жить в Австралии. А где хочешь?

– Меня устраивает империя, – уже тише сказала Ольга, – или хотя бы Франция. Для чего ехать на другой конец света?

– А империи скоро не будет, – сказал я. – Ещё два-три года, может быть, пять, и её раздерут на куски, а оставшиеся жители станут людьми второго сорта. Может, изменится отношение к их детям, но они уже не будут русскими. Франция, конечно, ближе, но нас там выловят в первый же день. Сколько там той Франции!

– Как не будет? – опешила сестра. – Кто нас может разорвать?

– Англичане, – начал я перечислять, загибая пальцы, – твои любимые французы и немцы. Это основные, но будут и другие. Наверняка попробуют отхватить по куску турки, японцы и янки. После развала империи на её останках не захочет поживиться только ленивый. И много после этого будет значить благородство твоего рода, если за ним нет силы? Ты не просто княгиня, а княгиня Российской империи! Хотя тебя можно пристроить замуж где-нибудь за границей. Ты красивая девушка с хорошей родословной, так что кто-нибудь возьмёт.

– Ты всё врёшь… – растерянно сказала она.

– Империя в долгах как в шелках, – сказал я. – Промышленность, транспорт и горное дело нам уже не принадлежат. Банки тоже контролируются иностранцами и сейчас разоряют высокими процентами по кредитам торговцев и тех промышленников, которые ещё были на плаву. Армию разрушают, народ спаивают и травят наркотиками, а править нами ставят иностранцев. Вон у отца в департаменте заправляет выписанный из Парижа француз. И отец Веры мне сказал, что такие уже возглавляют другие департаменты и работают товарищами министров! Не было бы этого засилья, нам никуда не пришлось бы уезжать! Первое же покушение стало бы для его организаторов последним.

– Господи! – сказала мама. – А почему не вмешается император?

– Он постоянно вмешивается, – объяснил я. – Наши долги – это во многом заслуга его отца и его стервозной жены, а закон о «лёгких» наркотиках пропихнул лично он. Наши Романовы виноваты больше других. Впрочем, они уже давно не русские. В Николае до черта немецкой крови, а его жёнушка вообще немка с примесью английской крови. Очевидно, и воспитание соответствует родословной. Убил бы, если бы мог!

– Серёжа, это правда? – спросила мама. – Неужели всё так, как говорит Алексей?

– Так, – ответил отец. – В чём-то он немного сгустил краски, а в остальном всё верно. Если не найдётся сила, которая пресечёт династию и вернёт наши богатства, всё закончится плохо, а если найдётся… Этого не получится сделать без войны. Бог знает, что здесь будет твориться, так что мы ещё можем выиграть от этой поездки. Только боже вас упаси об этом с кем-нибудь болтать! Слышишь, Ольга? Иначе мы попадём не в Австралию, а в ссылочные лагеря! И это в лучшем случае, потому что можем и туда не доехать.