– Она сорвала с меня погоны! – сорвался в крик Маслов.

– Если правда всё, что сказала эта девушка, она только сделала мою работу, – сказал Головин. – Кто зачинщик драки?

– Вот этот! – указала Ольга на Виталия. – А это мой ученик Борис Панов. Он сын управляющего Алейским отделением Сбербанка и вступился за одну из наших девушек, которую хотел ударить этот жлоб!

– Вы двое идёте со мной, остальные ждут здесь! – сказал Головин. – Пойдёмте, ребята.

«И зачем был нужен этот цирк? – мысленно спросил Нор полчаса спустя, когда всех четверых везли домой на полицейской машине. – Тебе двинули в ухо, а в моём, между прочим, до сих пор звенит. Развлекалась?»

«Совсем чуть-чуть, – призналась Ольга. – Во-первых, я разозлилась. Тарасовой наколдовала цирроз. Лет двадцать поживёт на лекарствах. Не женщина, а дерьмо. Кстати, её недавно бросил муж. А, кроме злости, было желание провести тренировку. Вот я её и провела, и в приличном темпе. Ну и ещё познакомилась с высоким полицейским начальством и заслужила благодарность Борькиных родителей. Татьяна позвонила отцу, но, слава богу, Стародубцев не успел вмешаться».

– Садитесь, – предложил Фролов Бортникову. – Почитайте результаты экспертизы ваших образцов.

– Всё, как я и предполагал, – сказал дор, пробежав глазами несколько листов текста. – Не тот у вас уровень науки, чтобы в них разобраться. Но, если это не патентовать, мы не обязаны объяснять, как получаем свою продукцию. Ваше решение?

– Я убедился в достоверности ваших слов, поэтому готов подкрепить наши планы деньгами. Для производства выбран Ржевский кабельный завод.

– Они нас не удавят? – спросил дор. – Мы же со временем похороним их собственное производство.

– С большим временем, и не всё производство, а только его часть. В основном это силовые бронированные кабели. Контрольные и сигнальные ещё долго будут делаться из традиционных материалов. Перевод их производства на ваш пластик довольно трудоёмок и даёт малую экономию металла. Да и от ЛЭП сразу не избавятся, а значит и для них будут нужны провода. А пластик не повесишь: будет вытягиваться.

– ЛЭП быстро отомрут, – заметил дор. – Лет десять-двадцать, и все перейдут на подземные кабели.

– К этому времени мы выкупим контрольный пакет акций этого завода и перестроим большую часть производства на нашу продукцию. Пока же мы там арендуем площади и используем часть рабочей силы.

– ЗАО? – спросил дор. – Кто-нибудь ещё в доле?

– Только мы с вами. У меня достаточно своих средств, поэтому не будем никого привлекать. Сам я этим сейчас заниматься не буду, так как есть неотложные дела в столице. Через два дня сюда приедет мой доверенный человек, с которым вы будете иметь дело. Пока вам выделяется триста миллионов. Если не уложитесь в эту сумму, добавлю, но немного. Главное – это получить продукцию и выйти на зарубежных потребителей, а расширять производство будем уже за счёт прибыли. Что будем продавать? Только кабели или что-то ещё?

– Концевые контакты к ним и электроинструмент для их установки, – сказал дор. – Там будет ещё одно ноу-хау. Меня не устраивают ваши аккумуляторы. Слишком они недолговечны, да и ёмкость невелика. Поставим химические источники тока, в четыре раза более емкие, чем современные топливные элементы. Ничего сложного или дорогого в них нет, поэтому обязательно нужно взять патент.

– А если заняться и их производством? – спросил Фролов. – Не к инструменту, а как отдельной продукции?

– Не возражаю, – ответил дор, – но сам этим заниматься не буду. С пластиком легче и надёжней. Его технологию у вас никто не разгрызёт.

Учебный день в понедельник закончился для них после второго урока. Началось с того, что их обоих забрала завуч.

– Ольга, – сказала зашедшая в класс Надежда Игоревна. – Забирай свою сумку и иди за мной. Нор, тебя это тоже касается.

«Она чем-то расстроена», – мысленно сказала Ольга, когда они шли по коридору в учительскую.

Там их ждал сюрприз в лице работника отдела опеки Николая Сергеевича.

– Вас вызывают в мэрию, – сказала завуч, – поэтому мы освобождаем от остальных уроков.

– Идите одеваться, – сказал им Николай Сергеевич, снимая с вешалки своё пальто. – Я сейчас без машины, поэтому пойдём пешком.

«Вот ведь сволочь! – мысленно выругалась Ольга в адрес майора Лыткина. – Всё-таки накапал в мэрию! Ну ничего, я с ними сейчас разберусь! Всё равно нужно на ком-то тренироваться!»

«Одевайся, – сказал Нор, подавая в гардеробе Ольге пальто. – Что думаешь делать?»

«Сейчас выберу место, где будет поменьше прохожих, и выпотрошу этого типа по полной программе. Нужно узнать, что им известно, кто в курсе и что хотят делать. Когда узнаем, будет видно, что делать».

Стрелки школьных часов в вестибюле показывали одиннадцать, день был будний, а за окнами мела позёмка. Учитывая эти три фактора, можно было ожидать, что людей на улице будет мало. Как оказалось, в районе школы их не было совсем. По приказу Ольги Николай Сергеевич замер и стоял неподвижно, пока она копалась в его памяти.

– Пролетели, как фанера над Парижем! – сказала Ольга, узнав всё, что хотела. – Мало того что им пришла бумага из полиции, на основании которой на подписи у мэра лежит решение о лишении нас опекунских прав, этот кадр уже успел побывать в лесничестве и взять у отца письменное объяснение. А попутно выразил желание осмотреть твою комнату!

– И что в этом такого страшного? – не понял Нор.

– А то, что в ней моих шмоток было больше, чем твоих! И не все они развешаны в шкафу! Только полный дурак не поймёт, что мы живём вместе. Этот к таким не относится. Хорошо, что он сразу от нас приехал в школу и никому не звонил. Это воспоминание я заменила ему на другое, а заодно расположила к нам, насколько это возможно сделать, не вызывая подозрения у его сослуживцев. Сейчас он очнется. Пошли.

«Ничего не заметит? – мысленно спросил Нор. – Вид у него какой-то смущённый».

«Я уже проверяла, как себя чувствуют после такого вмешательства, – сказала Ольга. – Вроде бы всё нормально, но такое ощущение, что забылось что-то важное. Ничего, минут через десять пройдёт».

Действительно, когда пришли в мэрию, нерешительность в поведении Николая Сергеевича исчезла, и он приобрёл свой обычный флегматичный вид. Первым делом их повели в отдел опеки.

– Что же это вы, молодой человек, так оплошали? – укоризненно сказала Нору Ирина Валентиновна. – Пошли на поводу у опекуна, прельстились оружием! О родителях думать необязательно?

– Мне странно от вас такое слышать, – насмешливо сказал Нор. – Мне не десять лет, а через год вообще буду самостоятельным человеком. А силы во мне побольше, чем во многих из тех, кому уже исполнилось восемнадцать. И стреляю я прекрасно. Результатом нашего похода стали спасение двух человеческих жизней и захват пятерых вооружённых бандитов, которых мы сдали полиции. И не нужно апеллировать к моим родителям. Мой отец отказался бы от сына, который не помог соседям в трудный час. Рядом будут резать молодую девушку, а вы станете призывать меня праздновать труса?

– Действительно, – задумался Николай Сергеевич. – В таком контексте…

– И опекун не гнал меня силой и не прельщал оружием. Рисковать своей жизнью или нет, каждый должен решать сам. И вы мне в этом не указ. Уже составили решение? Ну что же, с вами разговаривать бесполезно, придётся идти к мэру.

– Идите, куда хотите, но как только мэр подпишет решение, вас определят в наш детский дом!

– Весь день у этой дуры будет раскалываться голова! – мстительно сказала Ольга, когда они шли в приёмную мэра. – Но по-настоящему виноваты в полиции, эти только отреагировали, как умеют и считают нужным. А вот что было нужно тем сволочам? Ведь если бы на «Фазенду» тогда прибыла полиция, то люди Лобанова попытались бы прорваться! С одной стороны восемь профессионалов с автоматами, а с другой – полицейская машина, пусть даже две. А мы передали им этих профессионалов на блюдечке! Чёрная неблагодарность! Если бы не магия и не знакомство с мэром, я сейчас психовала бы и лила слёзы! Как хочешь, но я узнаю, кто у них такой неблагодарный. Так, переходим на мысленную речь. Наверняка эта стерва позвонила секретарше, и та даст нам сейчас от ворот поворот!

Так и вышло. Едва они появились в приёмной, как из-за стола поднялась женщина средних лет, которая с решительным выражением лица перегородила им вход в кабинет своего шефа.

– Молодые люди, к Олегу Николаевичу приём только по записи. Вон на столе книга. Запишитесь и оставьте свои телефоны, вам позвонят.

«Проверю новые знания, – сказала Ольга. – Отвлеки на себя эту мымру, чтобы не мешала. Попробую вызвать Полозова по образу. Что-то уже начало получаться, а здесь ещё расстояние всего ничего».

– Как здесь заполнять? – спросил Нор секретаршу, перелистывая журнал. – Непонятно, в каких графах что писать.

Она подошла к своему столу и принялась ему объяснять заполнение, следя за тем, что делает Ольга.

– Оля! – обрадовался открывший дверь своего кабинета мэр. – Вы ко мне?

– К вам, Олег Николаевич, – сказала Ольга. – Я вместе с Нором. Помните такого? Только нам говорят, что нужно за месяц записываться на приём.

– Может, кому-то и нужно, – подмигнул он ей, – но не вам. Заходите, пока ко мне не набежали посетители. Садитесь на эти стулья. Что вас ко мне привело? Только не говорите, что соскучились! Я уже два раза безрезультатно вас приглашал.

– Я исправлюсь, – пообещала Ольга. – Олег Николаевич, давайте я вам быстро расскажу, а уж вы сами решайте.

Она рассказала о налёте на «Фазенду» и свою версию дальнейших событий.

– Вместо того чтобы сказать спасибо за то, что мы вместо них выполнили всю работу, избавили от потерь и спасли две человеческие жизни, они сделали нам гадость. А ваша Ирина Валентиновна так и сказала, что пусть вокруг вас вырежут хоть всех соседей, не имеешь права рисковать собственной жизнью! Ну или почти так, смысл был такой. Я там, между прочим, тоже была. Так что, и моего отца лишать родительских прав, а меня совать в детский дом? Я думаю, что в Советском Союзе нам не только сказали бы спасибо, а ещё и наградили бы медалями! А у нас организуют преследования. Где справедливость?

– Ты много видела справедливости в своей жизни? – вздохнул мэр. – Ладно, ваше дело насквозь прозрачно, поэтому можете не трепать себе нервы. Никакого решения о лишении опекунства не будет. Я сегодня же посмотрю, что они насочиняли и созвонюсь с Головиным. Пусть посмотрит, кто у него такой умный. Я понял бы их, если бы твой отец потащил туда мальчишку, а для Нора признание совершеннолетним – это формальность. И обстоятельства чрезвычайные. А насчёт награды я подумаю.

– Не нужно нам награды, – сказала Ольга, – пусть лучше Николай Сергеевич отвезёт домой. В школу уже не пойдём, а до автобуса почти три часа. И денег на такси не взяли. Хоть какая-то компенсация за нервотрёпку. А к вам я обязательно забегу. Только сначала нужно созвониться, а у меня нет номера вашего мобильника.

– Возьми визитку, – сказал мэр. – Только никому не давай номер телефона. А с Николаем Сергеевичем я сейчас договорюсь.