В этом лесном массиве капитан Колдомасова тоже обнаружила следы прогулок и игр детей и подростков. Но самих играющих детей, она не увидела нигде. Она встретила только молодую женщину, прогуливающую свою собаку. На вопрос, что ей известно об изнасилываниях и убийствах, женщина ответила, что её уже допрашивала милиция, что она ничего не приметила особенного и не может ничего сказать по этому поводу.

Здесь капитан Колдомасова окончательно поняла, что множество тропинок в этих лесных массивах, в основном образованы гуляющими по лесу детьми, и гражданами, прогуливающими своих собак.

Вдыхая осеннюю свежесть ещё не всех пожелтевших и покрасневших лиственных деревьев, и подмешанный лёгкий аромат хвойных пород с ароматом сырости земли и травы, любуясь необычайной красотой этого прореженного леса в игривых лучах сияющего солнца, капитан Колдомасова с грустной тоской размышляла:

«Почему это некоторым „скотам“ и гнусникам, не живётся спокойно, без уголовных насилий, грабежей, краж и других, так называемых, „скотских“ поступков. В то время, как государство делает всё, и немало уже сделало, чтобы все граждане были заняты на официальных работах и на постоянно открывающихся и организовывающихся, новых рабочих местах. Кроме того, полная свобода в организации или создании своего личного, любого бизнеса, кроме уголовщины, конечно, оговорённой законодательством. Неужели лучше, когда тебя, как „барана“ на заклание, „на верёвке“ вынуждены по долгу службы таскать менты по тюрьмам, лагерям, СИЗО и КПЗ, вместо того, чтобы ты на воле, наслаждался прекрасной природой, наслаждался своей любимой или нелюбимой женщиной, девушкой или девчонкой, а те наоборот, любимым или нелюбимым мужчиной, юношей или мальчишечкой, опасаясь при этом, только лишь венерических заболеваний, уголовщины любого рода, и ничего, и никого больше. А если „не стоит“, в плане половой потенции, и очень хочется, то можно всегда снять проститутку или проститута, которые за деньги, позволят и сделают всё, что захочется или что нужно. Сейчас же, приходится совмещать эту природную Божественную красоту, с вознёй среди этих „скотов“ и „сук“, совершающих свои гнусные, скотские преступления или деяния. Не зря, видно, написано в христианской Библии от вроде бы имени родного Господа, Бога Иеговы, слова Екклесиаста в третьей главе: „Всему своё время. … Время убивать и время врачевать; … праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там“. Видно, эта непреложная истина никогда не позволит изменить в этом материальном мире, существующее положение вещей. И убивать, и грабить, и насилывать, и обворовывать невинных людей, будут „скоты“ и гнусные „суки“ любого рода и любой уголовной направленности, и нести впоследствии, согласно именно Новым существующим Законам, ответственность за все свои злодеяния, и именно перед обществом на этой Земле. А в иной жизни, если таковая „существует“ по наивному мнению некоторых „недалёких“, необразованных и глупых людей, – исключительно перед „Господом, Богом“. Хотя, так же имеется возможность каждому и каждой, не совершать гнусных дел, тогда и ответственности никакой нести не надо ни перед законом в своём государстве в этой своей жизни, ни перед Господом, Богом „дополнительно“, уже и „там“. Насколько же мудр и милосерден Господь, Бог, – предлагает гражданам выбор, даже в этом, созданном для страданий и болезней, материальном мире. Получается, – дело только за гражданами. В итоге, каждый может сделать для себя выбор».

Поразмышляв таким образом, и осмотрев всё, что хотелось, капитан Колдомасова по истечении часа, вышла к очередной остановке, где её уже ждал водитель с машиной.

Капитан Колдомасова поняла на этот момент, что дальнейшие хождения в это время по намеченному маршруту, никаких результатов не принесут. А завтра, нужно будет с двенадцати ноль-ноль найти и объехать в обязательном порядке, всех детей, играющих в этих лесных массивах, где она обнаружила места их игр, и далее, по всему периметру города.

Подойдя к машине, капитан Колдомасова села, как обычно, на заднее сидение и сказала водителю, что на сегодня всё, и чтобы он отвёз её домой, к Вербицкой Жанне Александровне, а завтра приехал за ней к дому в двенадцать ноль-ноль часов, откуда они снова приедут на это место и продолжат начатую работу.

Водитель завёл двигатель, и они поехали в центр города. Солнце клонилось к закату. Время было, двадцать ноль-ноль часов. Примерно через час с небольшим, неторопливо они доехали к подъезду дома. Капитан Колдомасова ровно попрощалась с водителем, вышла из машины и пошла в подъезд, а водитель уехал куда ему было нужно.

Поднявшись на третий этаж, капитан Колдомасова подошла, можно сказать, к своей квартире, и позвонила условленным звонком.

Дверь открыла Жанна. Она улыбалась, и у неё был чрезмерно жизнерадостный вид. Одета она была в свой коротенький, махровый белый халат. Глядя на неё, капитану Колдомасовой почему-то пришло на ум, что Жанна с радостью и с нетерпением её ждала, отчего она невольно, тоже радостно улыбнулась в ответ, обнажив свои белоснежные зубки, и вошла в квартиру, закрыв за собой дверь. В квартире, как обычно, всюду горел свет.

Жанна неожиданно, как, вероятно, для себя самой, тем более для капитана Колдомасовой, дружески прильнула всем своим телом к капитану Колдомасовой, обняв её ладонями за плечи, и поцеловала своим тёплым нежным ротиком в краешки её прохладных с улицы, необычайно нежных губ.

От этого лёгкого объятия капитан Колдомасова почувствовала, почему-то желанную для себя нежность родного живого тепла.

Желая ответить на тёплый человеческий порыв, и кроме того, не прерывать приятный миг, она на тёплое лёгкое объятие, ответила лёгким движением всего своего тела навстречу, тоже обняв Жанну своими нежными ладонями за спину в районе обеих лопаток.

Захотев при этом её ответно поцеловать, капитан Колдомасова слегка повернула своё лицо. Губы её сползли с краешков губ Жанны, и она, не отрываясь, вложила в свой полуоткрывшийся рот, её тёплые нежные губочки. Пососала их нежно буквально секундочку и, лизнув их напоследок, отстранила своё лицо.

Капитан Колдомасова отметила себе, что изо рта у Жанны, совершенно ничем не воняет, как воняет или неприятно пахнет, практически у всех или у большинства людей, а только тёплый аромат свежего и идеально чистого дыхания, смешанный с лёгким ароматом каких-то конфет, которые она, видно, ела недавно, отчего и губы у неё, были немного сладкими.

Они обе разжали объятия. Обе радостно и искренне смутились. Особенно капитан Колдомасова. Даже застыдилась своего поступка.

Приподняв свой миловидный, тяжёленький и слегка усечённый подбородок, нежно улыбаясь своими потеплевшими и потемневшими, заблестевшими сильнее глазами, полуоткрыв свой очаровательный ротик, сводя периодически и поджимая свои нежные губочки в нежную очаровательную улыбку, она отвернула лицо в сторону и поведя своими глазками под потолок, затем в бок и вниз, и поглядывая на Жанну, в её чёрные, блестящие и сияющие глаза, преодолевала именно таким образом, своё лёгкое смущение. При этом, она нисколько не сожалела о случившемся. Наоборот, ей это, было приятно, вкусно от родной её слюночки, и очень понравилось, и она подумала, что ей хочется теперь, всегда именно так встречаться и расставаться, и как можно чаще.

Завершив дружеское объятие, Жанна повернула ключ замка, и сияя от внезапно возникшего дополнительного счастья к радостному знакомству с капитаном Колдомасовой, пригласила капитана Колдомасову переодеваться, готовиться, и поесть перед отдыхом и сном торт.

Капитан Колдомасова на её предложение, утвердительно кивнув головой, сказала, что готова будет через час, потому что ей надо сделать зарядку и помыться полностью. Затем разулась, поставила полусапожки в лоток у двери и пошла в комнату переодеваться. Жанна тоже пошла в комнату, чтобы лечь на кроватку, посмотреть телевизор и подождать, пока капитан Колдомасова сделает свою зарядку и примет ванночку.

В комнате, капитан Колдомасова при Жанне без всякого стыда и смущения сняла с себя всё. Сложила и повесила всё по местам. Надела на себя свой жёлтенький халат, который ей выделила Жанна. Достала из своей сумки свою зубную щётку, свою зубную пасту «Жемчуг», своё хозяйственное мыло, своё полотенце, кроме того, взяла с собой постирать, свои белоснежные трусики и носки. Жанне сказала, что зарядку будет делать на кухне, чтобы не беспокоить её собой, и оттуда пойдёт в ванну мыться. После чего вышла из комнаты.

Наблюдая капитана Колдомасову полностью голую, и особенно её крупноватую, притеснённую плавками к телу и просвечиваемую чёрно-волосатую «подушечку» между бёдер внизу плоского её живота, Жанна отметила себе необычайную спортивную мощь, гармонирующую со смуглой девичьей красотой всего её, тем не менее, на общий вид, нежно-девичьего тела, но никак не культуристки, имеющего идеальные классические пропорции и классические, утончённые, эротически утяжеляющиеся где необходимо, переходы с одной части тела на другую. Затем она включила телевизор и в нём программу, в которой показывали что-то о разноцветных морских водорослях и морских обитателях, легла на свою кровать и стала смотреть это.

Капитан Колдомасова, положив всё, что она взяла с собой, на полочку в ванной комнате, сняла с себя халат, повесив его на крючок, вышла голая в кухню со своим полотенцем и стала делать там зарядку. Она сделала триста полных приседаний. Пятьдесят раз полностью отжалась от пола руками из положения лёжа на животе. В течение пятнадцати минут сделала ещё несколько разных физических упражнений. Подложив под свой зад вчетверо сложенное полотенце и подсунув пальцы ног для упора под кухонный рабочий стол, из положения лёжа на спине в сидячее положение, «качнула» сто раз свой пресс живота. Закончив таким образом свою зарядку, она пошла мыться в ванну.

Вымывшись и выйдя из ванной, она, одетая в жёлтенький халатик, с полумокрыми почерневшими и завившимися по своей природе до невероятности, от помывки волосами, зашла в комнату. Легла на не раздвинутый диван-кровать, задрав и сложив свои стройные, тяжёлые, с тёмным и золотистым «пушоником» смуглые ноги на мягкую спинку дивана. Откинула рукой свои невероятно почерневшие от влаги, волосы в сторону, для лучшего просыхания, и стала с Жанной смотреть телевизор.

Дав поваляться капитану Колдомасовой ещё минут пятнадцать, чтобы она немного отдохнула после ванной, Жанна встала и сказала:

«Всё! Пошли срочно есть торт. А после будем отдыхать».

Сказав это, она пошла на кухню.

Капитан Колдомасова тоже встала и пошла за ней. Войдя в кухню, она села на своё вчерашнее место к столу и стала смотреть, как Жанна выставляет всё на стол.

На стол Жанна поставила вчерашний, не доеденный ими остаток торта весом около семисот граммов; натуральный виноградный сок в изящном графине; густую натуральную сметану в большой фарфоровой пиале; натуральное коровкино молочко в прямом графине; российский сыр с двумя свежими помидорами на красивой тарелке, и на такой же тарелке большое, толстое кольцо натуральной копчёной краковской колбасы; четыре свежих московских плюшки; пиалу с халвой и тонкую хрустальную вазу с разными конфетами и двумя сочными зелёными яблоками в ней; нож, вилку, десертную ложку, плоскую тарелку, тонкий стакан для виноградного сока и такой же стакан для молока, ей, и себе то же самое.

Поставив всё это на стол, Жанна села на своё место напротив капитана Колдомасовой, между окном и столом.

«Всё это, для Господа, Бога Кршнатки!» – сказала игриво капитан Колдомасова, и они, ни о чём больше не разговаривая, приступили к вечерней трапезе.

Капитан Колдомасова перед едой сначала выпила стакан виноградного соку. Затем, налив в стакан молока и отрезав себе приличный кусок сочного, жирного бисквитного торта, стала с наслаждением его поедать, запивая коровкиным молочком. Съев весь кусок торта, она съела пять разных конфет с половиной сочного яблока. После чего отрезала грамм двести краковской колбасы, и стала её есть со свежим помидором, с московской плюшкой и со сметаной. Закончив со своей колбасой, помидором и плюшкой, она съела немного халвы с молоком. Потом, кусок российского сыра. Запила его виноградным соком, и стала доедать оставшуюся свою половинку сочного яблока.

Жанна тоже приложилась ко всему, и одновременно закончив ужинать, встала и категорично сказала, что уберёт всё сама, и сама вымоет всю посуду.

Чтобы не унизить её, и не дать ей ощущать себя в роли служанки, капитан Колдомасова встала, нежно обняла её всю и ласково поцеловала в щёчку возле носика и губочек. Затем села на место и, продолжая есть яблоко, стала участливо ждать, когда Жанна закончит наведение порядка, чтобы вместе пойти в комнату отдыхать.

Когда Жанна закончила, они вместе пошли в комнату, и Жанна по пути всюду выключила свет. Телевизор показывал какую-то программу о древней Греции.

Жанна сразу, в своём халате легла на свою кровать поверх покрывала.

Капитан Колдомасова, чтобы не возиться сразу после еды – после лёгкого обжорства, не раздвигая дивана-кровати легла сначала немного отдохнуть, подумав, что приготовит его для сна, попозже.

«Жанна Александровна, – спросила капитан Колдомасова, – скажите, пожалуйста, ходите ли вы в какой-нибудь спортивный комплекс, и есть ли там тренажёрный зал? Потому что моё тело невыносимо требует разминки тяжёлой штангой, гантелями и гирей. Организм и кулаки, требуют долбить тяжёлую боксёрскую грушу. Куда мне можно сходить, и чтобы недалеко?»

«Давайте пойдём завтра с вами после моей работы в восемнадцать тридцать отсюда из дома, – сказала Жанна. – Через тридцать минут мы будем там. Один час занятий стоит как полторы булки самого дешёвого хлеба».

«Отлично! Завтра я в восемнадцать тридцать буду вас ждать здесь», – удовлетворённо отреагировала капитан Колдомасова.

Она встала и раздвинула диван-кровать. Взяв из шкафа простыню и одеяло, постелила простыню, сняла халат, и голенькая нырнула под одеялко, быстрее спать.

«Спи, «китик!» – сказала она Жанне скороговоркой.

За окном было уже темно.

Жанна выключила телевизор, разобрала себе кровать, завела себе будильник, сняла халат, и тоже голенькая, залезла под своё одеялко спать, и уже без подушки с сегодняшнего дня. Потом сказала капитану Колдомасовой её же словами:

«Спи, «китик».

После этого, они обе сразу же уснули спокойным здоровым сном.