Глава 2

Девушка с сумочкой в руках, модных джинсах, шла по пустынной дороге. Слёзы заливали её лицо, и чёрная тушь оставляла на щёчках ровные полоски. Её каблуки стучали в такт начинавшему лить осеннему дождю. Он барабанил по желтеющим листьям, и грозился превратиться в град. Дорога вела в город и Лена, так звали девушку, беспечно шла к себе домой. Обернувшись назад, она увидела, как исчез за поворотом особняк Белого. В нём она жила с владельцем не один месяц. И любила… Звёзды проглядывали сквозь чёрные облака, и Лена смотрела на небо, стараясь найти ответы на вопросы, мучавшие её уже не один день. «Ну почему я такая несчастная, – твердила она и растирала тушь по щёкам. – Говорила мама, и отец предупреждал, чтобы я не связывалась с Сашкой, и на тебе, не послушалась».

– Дура! Дура! Дура! – закричала несколько раз она и топнула каблуком об асфальт. Что теперь делать? Мы же с ним не расписались… И хорошо, что не расписались, так бы ты Ленка и осталась женой зэка. Позор, какой позор…

Показались первые дома, и Лена прибавила шаг. Нахлынувшая внезапно волна страха, заставила девушку с ужасом оглядываться по сторонам. Раньше она никогда не гуляла так поздно, и даже не представляла насколько это страшно, оказаться абсолютно беззащитной глухой ночью. Дождь усиливался, и Лена решила перейти на бег. Стук металлических набоек троекратным эхом отражался от высоких домов. Люди уже отдыхали, и в редких квартирах горел свет. «Как страшно, как страшно», – твердила она, машинально втягивая голову в плечи. Ей начинало казаться, что сотни глаз наблюдают за ней из – за холодных и мрачных окон и подъездов. Высокие тени многоэтажек вставали, словно исполинские морские чудовища, готовые проглотить каждого, кто встанет у них на пути. Едва не поскользнувшись и не свалившись в канаву из – за арбузной корки, Лена перешла на бег. На ходу снимая туфельки, она побежала с такой скоростью, что смогла бы выиграть олимпиаду по бегу среди юниоров. «Эх, увидел бы меня сейчас школьный физрук, наверняка бы поставил высший бал в аттестате», – думала она, прижимая к груди, как можно сильнее, туфли и сумочку. Ветер усиливался и хлестал безжалостно по лицу. Ей казалось, что кто – то сверлит ей взглядом спину, и от навязчивых мыслей становилось ещё страшней. До дома оставалась пара кварталов, но страх разжигал, словно ветер костёр хрупкое воображение девушки. Волосы поднялись дыбом, сердце переместилось в пятки, и не собиралось оттуда выходить. И тут она заметила хрупкую тень на другой стороне улицы. Это был мужчина, в одиночестве куривший на остановке. Вокруг больше никого не было. Лена интуитивно прижалась к первому попавшемуся дереву и притаилась. «Хоть бы он меня не заметил, хоть бы не заметил…», – думала она, вытирая мокрое лицо. Ей почему – то почудилось, что этот мужчина ждёт именно её, и никого другого. Она осторожно выглянула из – за своего временного укрытия и с ужасом обнаружила, что он направляется в её сторону. Лена в ту же секунду перестала дышать. Она вжалась всем телом в дерево и длинные ноготки, пронзили толстую кору. И тут случилось то, что меньше всего ожидала несчастная девушка. Её левая босая нога поскользнулась, и она шлёпнулась в огромную лужу, при этом падая, ещё умудрилась залить водой незнакомца. Усевшись посередине лужи, она зарыдала, надеясь, что её рёв сумеет привлечь внимание других прохожих. Однако никого не интересовала одинокая девушка, сидевшая в широком и грязном болоте. Мужчина прошёл мимо, и даже не удосужился помочь. Это разозлило Лену ещё больше, и она, поднимаясь, послала порцию воды ногой в спину равнодушного человека. К сожалению Лены, а может быть к счастью, вода не попала на уходящего в глухую ночь прохожего. От обиды Лена заревела белугой, и поплелась домой. Промокшая до нитки, обессиленная, она вошла в подъезд, и шлёпая босыми ногами по цементу, поднялась на второй этаж. Нажимая на звонок, Лена не заметила, как дверь открылась и на пороге показалось заспанное лицо матери. Оно перекосилось от ужаса, когда увидела, что из – себя представляет собственная дочь. Лена не снимала пальца со звонка до тех пор, пока не проснулся отец. Он суровым взглядом посмотрел на Лену. Извинившись перед соседями за свою непутёвую дочь, которая в час ночи переполошила весь дом, затянул Лену в квартиру и закрыл дверь на замок. Усадив дочь на стул, отец побежал на кухню за стаканом воды. Мать в слезах вытирала дочери лицо полотенцем и гладила по мокрым волосам. Лена тупо молчала, и абсолютно безжизненно смотрела в одну точку на стене.

– Выпей доченька, – сказал отец и протянул стакан с водой.

Безжизненными пальцами Лена взяла стакан с водой, и жадными глотками выпила до дна. Едва не захлебнувшись, она закашлялась, и слёзы брызнули у неё из глаз.

– Сашу посадили, – слабым голосом промолвила она и уткнулась как маленькая девочка лицом в живот матери.

– Говорил я тебе, говорил не один раз, не связывайся ты с ним. Вот видишь, как всё сложилось. Кто родителей не слушает, тот всю жизнь страдает, – сказал гневным басом отец и ушёл на кухню. Там послышался звон посуды, и в квартире запахло водкой. Лена от слов отца ещё больше зарыдала, обнимая мать не могла успокоиться.

– Помолчи, дурак старый, набросился на девочку прямо с порога. Не спросил, как и что, и давай обижать. Включи колонку и набери в ванну горячей воды. Ты видишь, что она вся дрожит. Не дай Бог ещё заболеет.

Тело Лены сотрясала мелкая дрожь, она перестала плакать, и смотрела на мать большими, словно у куклы Барби, печальными глазами. В ванной зашумела вода, и мать побежала за свежим и чистым бельём. Пока она ходила Лена сняла мокрую футболку и бросила её на пол ванной. Отец тем временем успел закипятить воды и заварил чай.

– Выпей доченька и не сердись на меня, – сказал он ласковым тоном. – Сейчас согреешься, мамка тебе кроватку застелет, и ляжешь спать. Утром проснёшься, и всё плохое останется позади. Правильно сделала, что пришла домой, мать вон места себе не находила последнее время, как чувствовала, что случится беда. Так же мать? – крикнул громко отец.

– Так, так, – мне вон и сон плохой приснился, я отцу рассказывала. И на тебе, сон оказался в руку. Вот бельё тебе чистое, я дверь прикрою, а ты не торопись, полежи пол часика, согрейся. Я налила настойку календулы, она хорошо успокаивает нервы.

Мать поцеловала Лену в лоб и закрыла дверь. На цыпочках направилась в зал и потянула мужа за собой.

– Вот чувствовало сердце материнское, что случится беда. А парень не плохой, что же произошло?

Они вдвоём сидели на стареньком диване обнявшись. Сорок лет брака, и в горе и в радости. Людмила Ивановна склонила голову на плечо мужа и гладила рукой по груди. Пётр Николаевич тяжело вздыхал и вспоминал счастливые времена Союза.

– Ты постелила дочери?

– Конечно, не волнуйся. Зря ты с порога на неё набросился. Нельзя так. Всякое в жизни бывает. Тем более что любила она его, я точно знаю, и расписаться они планировали, и поехать заграницу отдохнуть.

Пётр Николаевич включил телевизор и принялся смотреть повтор футбольного матча. «Зенит» играл со «Спартаком», матч был интересным и захватывающим. Жена задремала у него на плече, и спохватилась только через час, когда уже футбол закончился и на экране телевизора мерцала заставка и писклявый звук пронизывал, как бормашина у зубного врача.

– Петя, Петя, проснись, толкала она в бок мужа, пытаясь разбудить. – Лена спит, или нет? Сколько времени?

Она бросилась к ванной, и принялась колотить в дверь. Пётр Николаевич выскочил с перепуганными глазами из зала.

– В комнате никого нет, постель не разложена…

– Ломай дверь, в ванной она, уснула, – спохватилась мать и закрыла рукой лицо. – Ломай, ломай, Петенька, – умоляла она дрожащим голосом супруга.

Пётр Николаевич надавил плечом на дверь. Не выдержал напора шпингалет, из него пулей выскочили шурупы. То, что увидели несчастные родители, повергло их в шок. Лена находилась в ванной в горизонтальном положении, с закрытыми глазами. Она как будто спала, на губах застыла блаженная улыбка.

– Леночка, Леночка, девочка наша, проснись, – мать схватилась за сердце, пытаясь разбудить дочь, однако ничего не получалось. Лицо Лены было смертельно бледным, словно маска из гипса. И тут Пётр Николаевич заметил на полу пустую баночку от клофелина.

– Вызывай мать скорую, быстрей, она выпила снотворное.

Ночь огласил душераздирающий рёв сирен. Машина с головокружительной скоростью неслась по городу, распугивая одиноких прохожих, спешивших укрыться от проливного дождя.

Глава 3

Чиркнув спичкой Белый закурил и сжал в кулаке сигарету, чтобы вертухай во время очередного обхода, не заметил. Выпуская дым вниз, под шконку, он уныло свесил голову и закрыл глаза. Время подходило к полуночи, вот – вот должны были появиться Седой и Червонец. С первого дня в СУСе, с Белым наладили плотную связь с лагеря. Ежедневно он получал «малявы», и был в курсе всего, что творится в колонии. Братва подогревала Белого и обещала помочь с побегом. Бежать он решил ещё в зале суда, однако помешали обстоятельства. Конвой был куплен с потрохами, но неожиданная проверка и замена начальника караула, спутала карты. Солдаты вернули деньги, и с кислыми физиономиями провожали осуждённого «под белы ручки» в автозак. Три года это был тот минимум, на который пошёл судья, при вынесении судебного решения. Прокурор просил семь лет строгого режима, но судья оказался на редкость сговорчивым человек, а самое главное дальновидным. Он взял деньги, от доверенного лица Белого и ещё до вынесения приговора, сказал, что срок будет мизерным. У судьи была молодая жена, и когда люди Белого навестили её в ночном клубе и поговорили по душам, она согласилась помочь. Евгений Иванович, правая рука Белого, сделал всё, что от него зависело, дабы Белого не осудили на полную катушку. Белый доверял Евгению Ивановичу как самому себе. Этот проверенный временем человек, заслуживал уважения. Вернувшись после приговора в СИЗО^[3], Белый достал спрятанный в матрасе мобильник. Закрывая спиной «волчок» на двери, набрал номер.

– Это я Евгений Иванович. Как дела?

Невидимый собеседник долго, что – то объяснял. Белый кивал головой, и изредка отвечал: «Хорошо. Я полностью согласен».

– Скажите, неужели нельзя было решить вопрос о ближайшей колонии? Кто додумался этапировать меня в Тульскую область? А, что там? Зона «красная»^[4], или не совсем? Это плохо, что вы пока ничего не знаете. Лену нашли? Ищите, не могла она исчезнуть и не оставить ни каких следов. Всё, у меня садится батарея, и не забудьте пополнить счёт. До связи.

Белый со злостью швырнул телефон на шконку и включил телевизор. «Три года срок не большой, но сидеть всё равно не хочется», – думал он, щёлкая пультом телевизора. В камере он сидел один, и никого к нему не подселяли. Иногда Белому хотелось поговорить, и он звал прапорщика, и болтал с ним о всякой всячине. Менты с уважением относились к авторитету Белого, и лишний раз боялись косо посмотреть в его сторону. Все знали, какая за ним стоит группировка в городе, и не решались конфликтовать. В первый день к нему пришёл начальник учреждения и перевёл в благоустроенную камеру для VIP – персон. В ней имелось всё самое необходимое для человека. Отдельная душевая кабинка, умывальник, холодильник, телевизор, и прочие блага, недоступные для обычных осуждённых. Довольно просторная комната, которую и камерой назвать язык не поворачивался. Выложенная светлым кафелем, со стеклопакетами и жалюзи, и всю эту «роскошь», дополняла добротная люстра, на шесть лампочек «свечек». Пол закрыт недорогим линолеумом, и вдобавок ко всему имел свой независимый подогрев. Камера была рассчитана на одного человека, как и положено согласно европейской практике и нормам. Новенькая алюминиевая батарея, и удобный шкаф для одежды, подчёркивал и без того, солидный статус обитателя. Камера практически всегда пустовала, её показывали различным правозащитным организациям и иным городским и районным комиссиям. Важные чиновники оставались довольными нововведениями, и кивали одобрительно головами, когда начальник тюрьмы водил их по длинным, и мрачным коридорам. По всей видимости, бюрократы и взяточники, рано или поздно могли оказаться в столь специфическом месте, и это вселяло в них определённую надежду, что не всё так плохо в России, и перемены в лучшую сторону, «черепашьим» шагом приходили в СИЗО.

По первому требованию Белого приносили любую еду и выпивку. Несколько раз в гости приходил Евгений Иванович, и они до поздней ночи сидели и выпивали, обсуждая насущные проблемы.

Переодевшись в спортивный костюм, Белый перекусил бутербродами, заварил крепкий чай и улёгся на шконку, чтобы посмотреть очередную серию любимого фильма «Ликвидация». Тот уже начинался, когда Белый услышал грохот ключей в замке. «Кого это ещё чёрт принёс», – выругался он, и приглушил звук телевизора. Дверь со скрипом открылась и на пороге показалась незнакомая, небритая физиономия с огромным баулом за спиной. Мужик скалился, обнажая золотые коронки, и облизывал языком пересохшие пухлые губы. Уродливый шрам на правой щеке, и постоянно дёргающийся глаз, делал его похожим на неандертальца. На вид ему было не больше сорока лет. Хорошая физическая подготовка незнакомца угадывалась невооружённым глазом. На волосатой груди болтался изящный серебряный крест весом не меньше двухсот грамм, и цепочка в толщину с палец, могла послужить хорошей удавкой, в случае драки. Сняв баул, он небрежно бросил его под ноги и направился к умывальнику, не обращая внимания на постояльца.

– Прости Белый, тюрьма забита до отказа, и больше не куда его поселить, – промямлил тоненьким голоском краснощёкий прапорщик.

Он переминался на пороге, словно красная девица, и не знал, куда спрятать глаза.

– Утром я переведу его, даю слово, – резко бросил он и выскочил в коридор, словно ошпаренный кипятком.

Белый не успел и слова сказать, как щёлкнул на дверях замок, и сработала электронная задвижка. Новый сосед Белого умылся, и сняв чистое полотенце вытер им лицо и руки. Такой наглости Белый не ожидал, но решил не торопить события и посмотреть, что же будет дальше. Здоровяк молча уселся за стол, не спрашивая разрешения, налил себе из фарфорового китайского чайника чай в любимую чашку Белого.

– Хорошо ты устроился, – бросил незнакомец Белому, отхлёбывая большими глотками чай, потянулся за пультом от телевизора. Белый перехватил руку и не дал взять пульт.

– Не понял, ты, что на неприятности нарываешься, или гостей не уважаешь? – прохрипел незнакомец и поднялся из – за стола. – Разве так встречают арестантов порядочные люди?

– Это кто здесь порядочный? Ты, что ли? – «Незваный гость – хуже татарина», – слышал такое выражение? Для начала нужно было поздороваться, и сказать о себе, кто такой и откуда, а после уже и вопросы задавать. Если разрешат, и не выкинут за шкирку из хаты. Когда широко шагаешь, можно штаны порвать.

Белый нащупал правой рукой под матрасом заточку, и крепко сжал её в руке. На его лице отражалась такая буря эмоций, что незнакомец смягчился и ответил уже не с таким гонором: «Меня зовут Вахтанг, сам я из Тбилиси, здесь транзитом».

– Кто ты по жизни Вахтанг? Блатной или мужик?

– Э – э – э, дорогой, где ты видел грузин не блатных?

– Я много чего видел за свою жизнь, и не только блатных, или мужиков. Но вот таких наглых как ты Вахтанг впервые встречаю. Ты хоть понимаешь, что уже накосячил? Менты не говорили к кому подселить тебя собираются? В какую хату бросят?

– Не – а, – ответил гость и потёр руки. И какая вера ментам?

– Ты прав, веры им нет, однако так можно и к «петухам» залететь. И на утро кукарекать вместе с их паханом. И до конца жизни потерять не только мужскую честь, но и близких людей.

Белый весело рассмеялся, когда увидел замешательство на лице «транзитного» пассажира. Аккуратно засунул заточку в карман, чтобы не заметил Вахтанг, взял чашку. Чай уже остыл и Белый включил плитку, чтобы подогреть.

– Меня Белый зовут, расслабься, я сегодня добрый.

Он хлопнул по плечу незадачливого соседа и сделал звук в телевизоре громче. Не обращая внимания на Вахтанга, принялся смотреть фильм. Гость сидел как в воду опущенный и не проронил ни звука, до тех пор, пока не началась реклама.

– Ложись Вахтанг спать, залезай на нару и спи, – сказал Белый и отправился умываться перед сном.