Цитаты из книги «Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии во Второй мировой войне. 1939–1945»

Его обязанностью является также принятие решений, под моим наблюдением, о том, какое количество танков и бронетехники следует выделять для непосредственного ведения боевых действий, а какое – для учебных частей. 4. Генерал-инспектор бронетанковых войск должен следить за тем, чтобы формирование новых и пополнение действующих частей происходило точно по расписанию. В связи с этим он должен принимать, совместно с Генеральным штабом армии, решения о наилучшем использовании танковых экипажей, оставшихся без танков.

Ему предоставляется право, по моему приказу, указывать в организационных и тренировочных вопросах бронетанковым частям люфтваффе и СС. Право принятия базовых решений я оставляю за собой. Генерал-инспектор совместно с министром по делам вооружений составляет требования к техническим характеристикам оружия и планам его производства, которые следует подавать мне на одобрение. 3. Будучи старшим офицером своего рода войск, он является также и командующим всеми учебными частями своего рода войск. Его обязанностью является обеспечение постоянного притока в действующую армию готовых к боевым действиям резервов, как в части личного состава, так и в части техники; это касается как отдельных машин, так и графиков пополнения действующих частей и формирования новых.

«ДОЛЖНОСТНАЯ ИНСТРУКЦИЯ ГЕНЕРАЛ-ИНСПЕКТОРА БРОНЕТАНКОВЫХ ВОЙСК: 1. Генерал-инспектор бронетанковых войск несет ответственность передо мной за развитие бронетанковых войск в направлении, которое позволит этому роду войск стать решающим оружием победы. Генерал-инспектор бронетанковых войск непосредственно подчиняется лично мне. Он имеет полномочия командира армии и является старшим офицером бронетанковых войск.[25] 2. Генерал-инспектор бронетанковых войск несет ответственность, согласованную с начальником Генерального штаба армии, за формирование и обучение бронетанковых частей и крупных мобильных армейских соединений.

Гитлер: «Нет, значит, пусть зарываются в землю там, где они находятся прямо сейчас, и защищают каждый метр!» Я: «По большей части зарыться в землю там невозможно, она промерзла метра на полтора вглубь, и наши жалкие инструменты бессильны против промерзшего грунта». Гитлер: «Значит, пусть стреляют в землю из тяжелых гаубиц и размещаются в полученных воронках. Мы же делали так во Фландрии в Первую мировую».

Я бы никогда не поверил, что действительно блестящее военное положение можно так про…ть за два месяца.

Не было сожжено ни единой планки мебели, ни единой бумажки. Все послевоенные заявления русских – это их фантазия.

Отношение к нам местного населения хорошо показывают слова одного старого царского генерала, которого я встретил тогда в Орле. Он сказал: «Если б вы пришли двадцать лет назад, мы бы приняли вас с распростертыми объятиями. А теперь мы только-только встали на ноги, как являетесь вы и отбрасываете нас снова на двадцать лет назад. Теперь нам все сначала начинать. Сейчас мы все сражаемся за Россию, и в этом мы едины».

чтобы хоть местным раздать, на худой конец.

Если бы не это, мы были бы сейчас гораздо ближе к цели. Но доблестные солдаты используют все имеющиеся возможности и продолжают сражаться, проявляя, несмотря ни на что, поразительное терпение. Вновь и вновь я благодарен своим солдатам…»

Жители Глухова подали прошение, чтобы мы разрешили им снова использовать церковь по прямому назначению. Мы охотно отдали им храм.