Критерий перемен

«ВЛАСТЬ». № 22 (775). 09.06.2008

Долгие дискуссии о судьбе высшей российской власти, наконец, разрешились в соответствии с наиболее простым и вместе с тем наиболее конституционным сценарием, в который многие не очень верили. Не получилось третьего срока. На место В. Путина встал Д. Медведев. В глазах мирового сообщества это, бесспорно, знак того, что Россия принадлежит к заветному кругу «цивилизованных» стран, в которых политическая игра идет по неким «демократическим правилам». Сказать, однако, что нет настораживающих уже сейчас моментов в совершившейся смене власти, нельзя. Слишком большие силы слишком много теряют с приходом нового президента. И это, кстати, не зависит ни от каких договоренностей и ни от какой доброй воли участников политического сценария смены президентов. Обострение отношений с Грузией, новый виток конфликта с Киевом вокруг Крыма, жесткие силовые действия властей в отношении митингов и демонстраций – все это приходится на период, предшествующий инаугурации нового президента. Бесспорно, есть люди, которые хотели бы продемонстрировать миру, что с его приходом ничего не изменится.Вместе с тем в смену власти в Кремле инвестированы большие ожидания общественности как внутри страны, так и за ее пределами. Это, прежде всего, ожидания, связанные с надеждами на либерализацию политики Кремля.

Российское общество устало от демагогической трескотни, сопровождающейся правовым беспределом силовиков, повсеместным ростом насилия, которое, в первую очередь исходя от государства, провоцирует ответную реакцию в наиболее нестабильных слоях российского общества. Обнадеживающе прозвучали слова Д. Медведева о его намерении восстановить верховенство закона. Вопрос лишь в том, насколько это реально, насколько могущественные силы, привыкшие к безнаказанности, которые желали бы сохранить контроль над ситуацией в России, позволят новому хозяину Кремля что-то изменить.

Наиболее опасным сценарием стала бы «либерализация» внешней политики России, сопровождающаяся «закручиванием гаек» внутри страны. При таком раскладе мир получил бы Россию, к удовольствию Запада отказавшуюся от великодержавных амбиций, послушно выстроившуюся в фарватер США, сдавшую своих пока еще остающихся немногочисленных союзников… Короче говоря, мир получил бы Россию, принявшую сценарий «однополярности». А внутри страны продолжилось бы подавление инакомыслия, пресечение любых поползновений восстановить гражданское общество, охота на экстремизм и тому подобные «прелести». Не нужно быть аналитиком, чтобы понять губительность такого расклада для страны. Прежде всего потому, что дисбаланс «либерализма» снаружи и «автократизма» (пользуясь выражением Бжезинского) внутри с неизбежностью ведет к коллапсу системы.

В России сегодня сформировалась устойчивая и показательная «группа риска» (в политическом смысле!). Это российские мусульмане. Именно против них проводится основная масса спецопераций, именно они по сфабрикованным обвинениям сотнями сидят по российским зонам. Именно их книги запрещают суды по первому представлению местных прокуратур и с подчеркнутым игнорированием позиций экспертов… На Северном Кавказе администрации некоторых республик вообще ведут необъявленную войну против собственной молодежи, в первую очередь, против верующих мусульман, которые на жаргоне силовиков получили кодовое обозначение «молящиеся». Мусульмане чувствуют себя в современной России гражданами второго сорта. А возможно, и вообще «негражданами», во всяком случае, их положение хуже, чем у многооплакиваемого русскоязычного меньшинства в странах Балтии.

После инаугурации президента Д. Медведева каждый демонстративный акт насилия, совершенный против мусульман, превращается в некий сигнал, посылаемый обществу: новая власть не может изменить сложившуюся ситуацию, насилие будет продолжаться. В ряду таких сигналов стоят и новые, совсем свежие запреты на книги, расширившие список «запрещенной литературы» до 120 наименований, и такие отвратительные акты, как избиение в метро тремя бритоголовыми молодчиками женщины в мусульманском платке (кстати, первая фраза следователя, пришедшего к ней в больницу, была: «Постарайтесь вспомнить, может быть, Вы упали?»). Мусульмане нужны как жертва, как образ врага именно тем, кто не приемлет никаких демократических перемен, никакого свежего воздуха в России. Корпоративная бюрократия, к настоящему моменту узурпировавшая практически весь властный ресурс, нуждается в подстегивании самой себя и в постоянной мобилизации общественного внимания к некой угрозе. Российские мусульмане идеально подходят на эту роль: «враг среди нас, он с виду похож на нас, но по сути не имеет с нами ничего общего!» Беспроигрышный миф в формате Стругацких… Это дает бюрократии суррогат идеологии, которую она не может иметь реально. Ненависть к мусульманам давно стала «национальной идеей» люмпенов в высоких креслах. Поэтому именно по положению мусульман в ближайшее время можно будет судить о том, совершаются ли в российской реальности какие-то перемены в сторону очеловечивания общественного климата. До тех пор, пока радикально не изменится политический подход к этой части российского общества – многомиллионной, международно-влиятельной и обладающей могучим человеческим потенциалом,– нельзя будет поверить в то, что новое президентство оправдает возлагаемые на него смелые ожидания.

Так похоже на Россию

В стране, именуемой сегодня «Российской Федерацией» завершается агония номенклатурно-бюрократической диктатуры, созданной Сталиным. Прямые наследники Сталина, исполнители его проекта – но только в фарсовом, дегенеративном ключе – это Горбачев, Ельцин, Путин и госкорпорации силовиков с их выродившимся и окончательно криминализованным продолжением КПСС – «Единой Россией»… Конец «номенклатурного феномена», восторжествовавшего в XX веке на месте уничтоженного русского царизма, уже виден. Для мусульман, борющихся за реализацию завета Всевышнего: «Сражайтесь, пока вся религия на земле не будет принадлежать Аллаху» (Сура 8 «Аль-Анфаль, аят 39), – стратегически важно, чтобы вся эта гигантская территория не стала частью исламофобского Запада. В силу этого внимания к судьбам «одной шестой» и были написаны входящие сюда заметки.

Балаганчик

«КОНТРУДАР». 05.03.2008

Эти выборы отличались крайне низким уровнем интриги и драмы, явным изобилием нарушений и фальсификаций цифр.

Особенно низкой была явка на Кавказе. Так, по Ингушетии проголосовало 5 100 человек, 3% от всего населения, а официальная цифра – 90%.

По Москве много сведений о том, что с наблюдателями обходились крайне жестко. В одной из школ наблюдатель увидел, еще до конца голосования, опечатанную урну, которая была полна брошенных туда бюллетеней за Д. Медведева, в этот момент объявили, что школа заминирована, его выдворили.

Очень много жалоб на то, что для наблюдателей накрывались столы, которые были уставлены бутылками с крепкими алкогольными напитками, и наблюдателей активно стимулировали к тому, чтобы эти напитки потребить.

Сам Д. Медведев вел свою предвыборную кампанию со множеством нарушений. К примеру, передвигался на правительственном лайнере, что запрещено ст. 40 законодательства о выборах. Охрана ему была выделена президентская, деньги шли по каналу президентской кассы. За эти нарушения его можно было снять с выборов.

Власть могла бы обойтись без этого – устроить интригу, заинтересовать избирателя. Это делалось специально, чтобы ослабить Д. Медведева, понизить явку. Для чего? Чтобы можно было в любой момент его шантажировать этим.

Допустим, Медведев «бьет копытом», начинает вести собственную линию. И кто-нибудь, какая-нибудь Лиза Андреева подает в Верховный Суд требование возобновить дело по поводу фальсификации выборов. И этому делу дадут ход. «Единая Россия», в свою очередь, ставит вопрос о том, что выборы были недействительны, премьер заменяет Президента – это предусмотрено законом – и назначается новое голосование. Тогда В. Путин может начинать все с чистого листа, вновь баллотироваться в Президенты.

Иными словами, в выборы изначально заложен механизм, который может быть использован для смещения Медведева, например, если вдруг, как многие ожидают, начнется атака с его стороны на госкорпорации.

Есть идея слабого президента, над которым будет висеть этот дамоклов меч. Курс был взят на то, чтобы понизить явку, вызвать агрессивное равнодушие населения, нагло объявить 70% явку. Потом сказать, что явка было ниже 5%.

Я думаю, явка по Москве была 20% максимум, причем многие протестно проголосовали за Зюганова и Жириновского. Но, судя по всему, заранее были заготовлены урны с готовыми бюллетенями. Это ведь сделать очень просто. Реальная урна убирается, и ставится готовая.

Россия и мировой кризис

«КОНТРУДАР». 26.02.2008

Не секрет, что сознание подавляющего большинства ныне живущих людей определяется устойчивым мифом о «современности». Есть, согласно этому мифу, некая актуальность, которая противостоит мраку, предрассудкам и заблуждениям, наполнявшим мировую историю в прошлом. Тогда было архаическое варварство, вера в плоскую землю и геоцентрическую систему мира, сегодня – демократия, спутники, ядерное оружие и т. п.

При желании можно отметить, что этот образ современности как крепости разума, окруженной враждебным морем прошлого, любопытно напоминает зороастрийскую дихотомию, в которой светлая страна мудрецов и земледельцев противостоит кочевым толпам Хаоса. Впрочем, этот иранский концепт слишком близко связан с темой мировых цивилизационных проектов, на фоне которых только и следует рассматривать грандиозный и до сих пор малопонятный феномен России.

Современность, на самом деле, есть некий преходящий этап внутри динамики противоборствующих тысячелетних проектов, определяющих лицо Евразии. Назовем эти проекты «культурными заданиями». Они постоянны, не зависят от вкуса и моды, стоят над политической конъюнктурой и определяют мегастратегию подлинных господ жизни в масштабе целого эона. С этой точки зрения, Александр Македонский или Чингисхан такие же участники моментального группового снимка политиков планеты как, например, Сталин. Чингисхан и Сталин находятся в одном срезе актуальности не метафорически, а как реальные актеры, участвующие в одной и той же драме. В обозримой истории «Большого мира» – Евразии – было четыре главных «культурных задания».

Первое воплощается в протоэллинизме: Герой (человек!) против вселенского Хаоса, драматическим выражением которого для живых существ является неумолимый рок.

Второе ассоциируется с Ираном: Бог против хаоса (рока). Световое существо, воплощающее принцип блага, обеспечивает на земле возможность оседлому обществу позитивных ценностей (см. выше) противостоять беззаконию номадических орд. Иран против Турана!

Третье «культурное задание» принадлежит Китаю: рок – не хаос, а веление Неба. Ему надо беспрекословно подчиняться, а от героизма происходят все беды.

Эти три проекта заданы изначально сквозь всю обозримую даль веков. Потребовался титан Александр Македонский, чтобы объединить цивилизационно два первых проекта в четвертый и тем самым породить «культурное задание» письменной (т. е. рациональной) истории: Герой и рок вместе, на одной стороне. Это означает Империю, общество, организованное человечество, которое само для себя является законом, роком, автономным антропогенным космосом. После Македонского стал возможен Рим во всех его измерениях и проекциях.

Феномен России в том, что она противостоит всему этому. Ее «культурное задание» (идущее от почвы, а не от руководства) – это коллектив, который выбирает хаос. Не одиночка против рока, не герой заодно с законом (профанически тиражированный Голливудом вариант), не китайское блаженно уничиженное поклонение Небу…

Россия – «туманная Похъёла» финского эпоса, ледяная пустыня, продуваемая арктическим ветром. Где-то в сердце тьмы, среди торосов злобная старуха Лоухи (закон и порядок) скрывает чудесную мельницу Сампо – инструмент изобилия. Эту мельницу могут добыть только мудрец, могучий Вяйнемяйнен, чьим заклинаниям покорны стихии, и его спутник и соратник удалой боец Леммикяйнен: мы узнаем эти образы в Илье Муромце и Добрыне Никитиче, но главное, мы узнаем их в мудром Сталине и бесчисленных Чкаловых, сталинских соколах, отправившихся в полет за сказочной Сампо.