Сказки про это…

Осенняя перчатка

Жил-был Помидор. И пошел он к вафельно – смородиновым берегам попить янтарного молока. А там, Сорока – язык моет. Увидела она его и говорит: «Привет, Томат! Полволшебства за Любовь! Давай, дружить! А Помидор и отвечает: «Некогда! Сказку делать нужно! После! Чудеса не ждут…»

 
По рябиновой дорожке
Бродил златый в жилах Лист,
Запылившийся немножко
От мгновений жизни лишь.
Была осень на пороге
Отдождила и ушла,
А любовные тревоги
Эка как! Не унесла!
Вот негодная, рыжуха
Вечно ноет под окном,
Листопадит щебетуха
Цветным с лужами ковром.
Вот, пришла, отзолотила
А потом что? Хоть кричи,
Хорошо, ей точно было
А куда девать листы?!
Ну, слетели с древ верхушек
Ну, лежали так себе,
Ну, из разных в цвет подушек
Ну, шуршащие везде.
Все прошло, зима уж шепчет
Остается лишь бродить,
Так случилось, кто покрепче
Тот и сможет дальше жить.
Выйдя грязным с перегноя
Чистотой красы сверкать,
Разосеннею душою
Мир пространства познавать.
Вот такой – чудес явленье
Нам попался златый Лист,
Прямо жизни откровенье
Вот, пути пересеклись.
За пригорком в земле тучи
Роют судеб котлован,
Для особенных – везучих
Жертв душевных ума ран.
Волшебства любви и только
Удивляться каждый раз,
А таких несчастных столько!
Миллионы в каждый час!
Их никто не зазывает
В этот жуткий котлован,
Просто, что-то вынуждает
Колесить судьбою ран.
Даже сами, если честно
Часто это не поймут,
Нет, они – есть жизнь, конечно
И как могут, так идут.
А тут раз, и яма, что же?
Ну, попался – вылезай,
Нет-нет-нет, всю боль тревожить —
Настоящий миг прощай!
До свиданья счастья радость!
До свидания и все!
Что любовь?! Такая гадость!
И совсем уж не добро!
Лист бродил по полустанкам
Клеем мазаных дорог,
Натолкнулся на… перчатку
Из пяти любовных троп.
Что же делать?! В путь и только!
Сейчас, жилы подтяну,
Ведь тревоги, к слову, столько
В котлован еще сойду!
А оно ж как неохота
Влазить ведь не вылезать,
Вот представились хлопоты
Надо сказкой жизни брать.
Так, вот первая тропинка —
«Ждал. Надеялся. Любил».
Думал, точно, половинка
Оказалось – шутит мир.
Ну, и вот, совсем не надо
Там виднеется тупик,
Так, вторая – на усладу
«Неотлюбленный жених».
Что такое! Что такое!
Бестолковая тропа,
Издевательство сплошное
Непонятная стезя!
Сплелся вот духовной плотью
А тут – бац, «Подите вон!»
И давай, любви лохмотья
Вспоминать, как страшный сон.
«Не жених», а боль протокой
Лучше б солью оросить,
Половинкой однобокой
В мире трудно свет дарить.
Здесь тупик, конечно, братцы!
Ну, подумаешь – виток,
Тут живым бы чуть остаться
Как любви блаженной толк.
Пойду третьей, надоело
Листу шага не ступить,
Здесь такое в жилах дело
Не поймешь, когда же жить?!
Так, «Неверная отрава»
Не тропинки – ночью лес,
Что за дикая забава
Вот уж сказки перевес!
Странно, ужас, где же чудо?
Жилы тихо! Все за мной!
Ну, к любви из ниоткуда
Стоп! Тупик! Пора домой!
Больно! Холодно! Устал я!
Ах, четвертая уже,
«Счастье будущего завтра!»
Нет, ну, это не ко мне!
Не пойду, и не просите
Я пытался так вот жить,
У деревьев в корень зрите
Чтоб любовь не погубить.
Там тупик, я точно знаю
И такая пустота,
Котлован подобно раю
Вдруг покажется тогда.
Вот и пятая причуда
«Исцеляйся вне ума!»
Что это? Опять! …Не буду!
Да зачем она нужна!
Тупиковые напасти
Ах, там дырка на просвет,
Неужели это счастье
Получить сквозь боль ответ?
«Заблудился! Хочу в осень!
На дворе почти зима!
Ну, я так, на месяц в гости
Да впустите же меня!»
Вышел Лист так из перчатки
На земле белым – бело,
Один он в цветном порядке
В жилах шитый наголо.
Котлован остался сзади
Ох, как страшно на пути!
Ветер дунул, лишь, не глядя
Нет листа, ищи-свищи!
Вот так жизнь! Любовь ручьями
Красно – алыми навзрыд,
Места мало для печали
Как же миг свой перебыть?
А идите не в перчатку
А по зовам жил в судьбе,
Можно и не порядку
Главное, чтоб по душе.
Ну, а там, все ваше, точно
Непонятное в любви,
Красота рекой проточной
Половинками внутри.
Вот и Лист, как пригодился
Нет его, пропал, ну что ж,
К ветке вон, зимой прибился
Кажется, у них всерьез!
Что любовные тревоги
Запылившийся в них ум,
По рябиновой дороге
Котлованом наобум…
 

Не стал дружить Помидор с Сорокой. Как Любовь на полволшебства разделить? Она – одно большое чудо! Выпил янтарного молока с гороховой ладьи и пошел себе дальше. Сорока вслед ему прокричала: «Дурак ты, Томат! Даже и не попробовал…»

Океанские бродилки

Шла Морковь по лесу, а навстречу ей думающий Жираф: «Как дела, тундра!» Морковь на него посмотрела, хвостиком подмигнула, да и отвечает: «Как в джунглях! Сказки кругом, хоть отбавляй! Чудеса так и просятся с собой взять!» Жираф еще больше оживился и говорит: «Можно и я с тобой?» Морковь подумала, что он очень много думает и тем самым может навредить волшебству. «Нет – ответила она Жирафу. – И не проси! Сказок много, а дорога одна! Можем и не поместиться…»

 
Мимо диких океанов
Мимо серебрёных гор,
Проходили чудом Страны
Обнимая ввысь простор.
Очень много там их было
Шли куда-то стороной,
Неохотно и лениво
Будто не совсем домой.
А на небе облаками
Рыскал безымянный Лев,
Страны, нет, его не знали
Только он, конечно, всех.
Сам такой вот, как из каши
Изумрудного стекла,
Впрочем, он – один из наших
Клубом пара из окна.
Фиолетовая грива
Темно – красные усы,
Прыткий, радостный, игривый
Лапы – во! Как пух в шары!
А веселый! Загляденье!
Поет песни до зари,
Прямо жизни откровенье
Пятью метрами длины.
А на небе, так, фигурка
Малым призраком в лучах,
Ну, как «вещь в себе» – шкатулка
Что приходит часто в снах.
Почему же безымянный?
Где он имя потерял?
Эх, наверно, нежеланный
Хорошо, что сам не знал.
Страны жутко удивились
Первый раз это у них,
Вроде бы и не влюбились
А тут Лев, как чудо в жизнь.
«Эй, волшебные в сапожках!
Страны что ли по весне?
Проложить в любви дорожку
Звездной россыпью везде?»
«Ой, не надо, Лев крылатый!
Сами будем воротить,
Ты, какой-то странноватый
Дай свое на час отбыть!»
Льву немного грустно стало
Безымянный неспроста,
Как же жизнь эта достала
Из чудес и волшебства!?
Львы другие, между прочим
Стоят крепко на земле,
С именами, это точно
Тем, и счастливы в судьбе.
И склонил с Тоскою гриву
Ведь она сама пришла,
И слезливую перину
К его лапам поднесла.
«Ах, несчастный Лев, понурый…
Безымянное дитя,
Как срывают с души шкуру
Наживую без стыда?!
Ты поплачь, дружок, немного
Этак месяц или пять,
Отдохни и в путь по – новой
Волю слёзонькам давать!
И тогда прибьется имя
Тебе ж, милый, все равно,
Станешь Грустью так отныне
Или Бедным, если что.
Ах, жалкучий лев гривастый
Безымянный отпрыск лет,
Позабытый, безучастный
Раздели со мной свой век!»
Вдруг стрела ее пронзила
Не успел, и охнуть Лев,
Как Тоска заголосила
Убежав в слезах при всех.
Что такое?! Стрелы жизни!
А летят со всех сторон!
С земли, с неба – все им видно
С разных стран, как-будто сон.
И одна во Льва попала
И прошла сквозь ухо так,
Неужели чуда мало
Безымянным в каждый шаг?
Лев завыл от дикой боли
И на страны все сказал:
«Почему на небосклоне
Я меж звезд бескрайних сам?!
Сам и сам, нет, сам и снова
Сам! Опять! Еще стрела!
Сам я, сам! А значит, к слову
Мое имя – Сам, друзья!»
Не стрела – судьбы спасенье
Не какая-то Тоска,
Ух, хитрющее явленье
Браконьерная пята!
«А зачем, мне дырка в ухе!»
Рассмеялись страны ввысь,
«Чтоб умища оплеухи
Редить каждым мигом в жизнь!
Эй, ты, Сам! Кидай дороги!
Ну, из звездной крохотни!
Пооббили нынче ноги
От беспечной суеты!»
Сам обрадовался: «Ух, ты!
Бесконечно волшебство!
Настоящим, не на шутку
Прямо сказкой налицо!»
И давай из фейерверков
Салютировать им путь,
Рисовать на небе стрелки
По любви, не как-нибудь!
Что для счастья в жизни нужно?
Видеть мигом чудеса!
Постоянно, обоюдно
Безымянно в имена!
Страны тоже непростые
Ну, из наших на земле,
Все духовно кочевые
Из сапожек по душе.
Так и ходят, не сидится
Ищут встреч, наверно, с Львом,
Чтобы часом удивиться
Волшебствам со всех сторон.
Мимо витых бездорожий
Мимо чаш земных с водой,
Сам на Сам, и кто как может
Бороздит любовь судьбой…
 

Если бы Морковь так много не думала, как думающий Жираф, места хватило бы не только, двоим, а всему миру. Жираф понял: думать много – вредно, думать мало – тоже вредно, значит…надо, как хочется. Потому, что таких Морковей полная тайга и ждать от них нечего! «До свидания, Морковь! – сказал уже не думающий Жираф и вознесся по радуге на небо. «Ненормальный! – завизжала Морковь. – Мог бы и позвать! Нехорошо от сказки отделяться…»

Заземлённые пустоты

На дереве стоял морской Шкаф. Без дверей и полок. Наслаждался видами земли. Тут Печь русская его увидела и говорит: «Ах, какой красивый! Из воды и соли! Волшебный что ли?» А Шкафу забавно стало, он раздулся еще больше в стороны, заважничал и отвечает: «Угу! Еще из волн, только пирожков и не хватает! Напечешь?» «Ух, какой смышлёный! – подумала русская Печь и сказала: «Ага! Сейчас, как в сказке, маслом только смажу и наверх подкину!» И пошла себе…

 
У Капусты, как у лука
Сто одежек через край,
Но несчастлив почему-то
Из них каждый жизнью в рай.
То ли горько, то ли сладко
То ли мигом чудеса,
То ли не такая грядка
То ли, просто, не судьба.
Как-то раз пошла Капуста
К человеку в гости в дом,
Освежить, быть может, чувства
За одним в делах столом.
Ну, а скатерть-то волшебной
Оказалась на беду,
Сверхугодливой чрезмерно
Прям напастье на ходу.
Человек сказал: «Дурында!
Ты Капуста, что зашла,
Тут за скатертью не видно
Твоей сочности с листа!»
Скатерть вдруг опять бесстыдно
Снова влезла: «Ерунда!
Все, что есть, то очевидно
Любой сказкою в глаза!
Я вот, век свой миллионный
В разных царствиях живу,
От того в пути нескромна
Без одежек на роду.
То ли птица заприметит
То ли ветреный сверчок,
На волшебном белом свете
По любви у всех шесток.
Вот, и вляпалась однажды
Так, что в клочья бахрома,
А иная, в нити даже
Хлебанула, во! Сполна!
По степи с орлом гуляла
И вдруг… чучело стоит,
Я сначала не узнала
Глядь, а то в глазах рябит.
А потом, огромный айсберг
Беспросветно ледяной,
Приоткрыла душой глазик
А там День сидит деньской.
Такой милый – «тю-ти-тю-ти»
Так и хочется с ним быть,
Одинокий – «пути-пути»
Так и просится дружить.
Я с Орлом, и степь повсюду
Говорю: «Орел, прощай!
Вон, другому, видишь трудно
Все, дружище мой, бывай!»
И Орел с безмерной грустью
Рванул в горы – молодец,
Быть бы мне немного чутче
Пошла б точно под венец.
День обрадовался даже
Что теперь я буду с ним,
Стал не в меру очень важным
Прямо царский господин.
Ух, ты! – думаю, попала
Без Орла-то ровен час,
Ох, и жалко его стало
Что отправила в запас.
Говорю: «Ты День прекрасный
Надоел, как горький лук,
Ты какой-то весь опасный
Непонятный сладкий друг.
Все, прощай! Устала ныне
От холодности твоей,
Видно чучелом быть в мире
Хуже вкусных кислых щей!»
Я к Орлу, не степь – болото
И поесть-то не могу,
Очевидно, неохота
Встречать праздником судьбу.
Ну, а День, жестокий ужас
«Нет, тебя не отпущу!
Мне по мигам жизнью трудно
В общем, я тебя люблю!»
«Как люблю? Ты что? Фух, плохо!
Дайте, дайте мне воды!
А все есть и ровно столько
Чтобы выпить и уйти!
Ну, я в путь, а День тяжелый
Мне тропу собой закрыл,
Говорит: «Ты слышь, не дома!
Пожалей любовью сил!»
Мне дышать и мочи нету
Прямо душит, не сбежать,
На волшебном белом свете
Как в любви толк распознать?
«Ты ж Орла не пожалела
И ко мне дружить пришла,
Значит, жизнью захотела
Разделить витки шага.
А теперь, как быть, подруга
Белотканная душа,
Ты почти мне, как супруга
И возможно, навсегда!»
Билась, билась, все напрасно
Точно, чучело в цветном,
А тут раз, Орел мой ясный
Прилетел, как-будто сон.
Пожалел меня такую
Взял в охапку под крыло,
И сказал: «Тебя люблю я!
Будем вместе, вот и все!»
День, как мрак туманом взялся
Прошипел с любови вслед,
«Жалость – лучшее лекарство
Для ума в любой ответ!»
И ушел, совсем не милый
Одинокий каждый миг,
В жалости своей тоскливой
Унося холодный лик.
Ну, а я лечу и плачу
Вот же, выпала судьба!
Ничего собой не значу
Раз жалею от ума!
И прощенья попросила
У Орла, причем при всех,
Сто одежек раскроила
Сладкой горечью не в грех.
А теперь, как в сказке чудо
Не расстались мы с Орлом,
Не жалеем обоюдно
А Любовью век живем!
Степь-то степь, она как диво
Разнотравье на поклон,
Чуть ума, болота сила
Одиноким тусклым днем».
Человек сказал: «Бывает!
Ты, Капуста, все ж прости!
Нет, дурынд, пусть каждый знает
Здесь за скатертью в любви!»
И Капуста отвечала:
«Что ты, милый человек!
Белодушим всюду слава!
За духовный в сказках хлеб!»
То ли жизнь такая в руки
То ли тяжба от ума,
То ли жалостью со скуки
То ли, просто, как всегда.
У Капусты, как у лука
Все одежки – волшебство,
Причем, сто их почему-то
Счастьем сочным налицо!
 

Шкаф решил: «Зараза! Жадная! Я ведь один такой красивый! Да… уж столько лет один… без пирожков. Зато сам по себе. Никому ничего не должен!» А русская Печь тем временем напекла пирожков и угостила зайца: «Ешь Серый! Да знай любовный толк! Одному хорошо, а вдвоем – волшебство. Такая жизнь: из меда и дегтя. Иначе – сказка!»

Резиновая каша

Сидел Пес на цепи и смотрел в окно звездного неба. А там, с неприкрытой важностью шагал влюбленный Половник. Пес дернулся, да не тут-то было, на цепи ведь. И залаял. А потом, и завыл. «Конечно! Влюбленным и небо по колено!» – слышалось в бесчеловечном ритме бытия. Половник остановился и с улыбкой глянул на пса, который сидел на цепи и выл. «Да… – подумал Половник, – бывает же такое. На цепи и без любви или по любви и на цепи…» И растворился в черно-синем омуте неба…

 
У морковных бутербродов
Что на масляном плоту,
Языков – любых от роду
Как пылинок на ветру.
Вот, ежа вчера спросили:
«Ну, зачем иголки вам?»
Только зверя раздразнили
Он и сам к чему не знал.
Подкатил до неба глазки
Фрукт – не фрукт, не овощ в жизнь,
Прямо детям на ночь сказки
Про него гуторить лишь.
А сорока – белобока
Говорила, что игла,
Любит часто недотёпу
Но особенно… моржа!
Морж услышал и ответил:
«Что селедка в два крыла!
Это ты при лунном свете
Длинноклювая игла?»
Еж не выдержал: «Ребята!»
Надоел «болотный сад»,
Ведь игла – моя, понятно?
По любви судьбой наряд!»
Бутерброды возмутились:
«Ну, ты еж, порой, даешь!?
Мы тут солнцем золотились
А ты нас в морковь суешь!?»
Прибежал вьюнок ползучий
Нет, не гад, а дикий плющ,
Иногда, как еж колючий
Сразу падаешь без чувств.
Где же сказка заплутала
Через лист пером не взять,
Так, игла, давай сначала
Полноту любви вдыхать.
На холме лежит кирпичик
Из литого чугуна,
Небольшой, но вес приличный
Как у взрослого слона.
И на нем цветы повсюду
Пестротою душу рвет,
Будто свет из ниоткуда
Поток теплый подает.
Левый бок кирпич желает
Не показывать в сердцах,
Прорезь заживо сверкает
По любви судьбой в размах.
Хочешь, брось туда конфету
Или пряник положи,
Или жирную котлету
Вместе с бантом опусти.
И такое будет царство
Целой жизнью наперед,
Но мгновением опасно
Изменяет в судьбах срок.
Трон, пожалуйста, корона
Три слуги и мир у ног,
Только нет родного дома
Ну, нигде в земной порог.
Три слуги – «Ай», «Ой» и «Ух ты!»
Охраняют каждый шаг,
Если царь, пускай хоть в шутку
Не какой-то ведь дурак.
Бутерброды, что с моркови
Обтесали языки,
Это знали, и в народе
Разжигая в тень костры.
Там, ежей, сорок искали
И моржей еще к тому,
Иглы сеткой расставляли
Чтоб поймать по одному.
«Ай», «Ой», «Ух ты!», между прочим
Жить не могут без царя,
Трон, корона и все проче
Тоже маются всегда.
Не кирпич чугунный – страсти
Живой прорезью в боку,
Эй, народ! Не до напасти!
Выжить судьбами б в веку!
Давай, Ёж, твою иголку
Кинем в лист через перо,
В бочок левый, чтобы толку
Стало видно до всего.
Так… и раз, все! Опустилась!
«Ай», «Ой», «Ух ты!», где же вы?!
Как прекрасно получилось
Трон, корона, миг в любви!
Эй, сорока – белобока
Морж, ау! Идите к нам!
Не игла, а поволока
Непоседливым ежам.
Очень тихо, даже страшно
Мир у ног, а дальше что?
Где же плющ такой ужасный
И вообще, души крыльцо?
Ну, морковные трещотки
Бутербродного родства,
Мы вот вас иглой в ошметки
В тень прилюдного костра.
Нашумели, навертели
Так, что кругом голова,
Сказкой, что сказать хотели
Про тот случай, что вчера?
Ладно! Эй, кирпич чугунный!
Ты-то, точно молодец!