III

Кот в этом месяце полон собственных забот, он убежден в личном превосходстве, поэтому на его помощь рассчитывать не следует. Появятся надежда и вера, главное, подобрать нужный ключ, чтобы они оправдались.

Константин, руководитель рекламного агентства, приходит на ужин в квартиру, где раньше жили двое. Доктор Лейн призывает срочно найти деньги на операцию. Попытки занять необходимую сумму у Кости и Дементьева проваливаются. Черепаха обещает устроить встречу с Акимом.

С параллельной позиции виделись Грому фигурки и точки людей. Он исподлобья глядел и милостиво улыбался, выжидая подходящего момента. Вот уже сгустил серые пухлые крылья свои над головами, верхушками деревьев и крышами домов. Он накапливал прохладу и влагу, чтобы затем повсеместно смыть пыль неблагодарного, черствого и ненавистного города во имя добра. Люди, в надежде укрыться от юркого ветра, запахивали глубже пальто, морщили носы и прятались в подворотнях. Несли с собой бестолковые зонтики, еще сухие. Черные и разноцветные, они редко спасали от стихии, лишь только от капель росистого дождя. Стоило усилить частоту падения, как одежда и волосы покрывались пятнами холода и предстоящего насморка. Время настало. Гром ударил в жилистые ладони, и прогремел первый злостный раскат. Замельтешили струйки воды, асфальт потемнел и растаял, трава пригнулась, деревья спрятали листья. Щелкнули механизмы зонтов. Задел пугливые уши второй хлопок, ветер, замерзнув, носился без направления. На земле появились маленькие озера, пузырями дыбилась вода, стекала по склонам, упиралась в бордюры, останавливалась и усеивалась рябью. Еще долго Гром тешил себя подобной игрой, пока не утомился однообразием людских выходок, нашел другой путь, последний раз взглянул на сырой город, вздохнул с облегчением и ушел, оставив после себя мокрый запах, который самовольно проникал в самые отдаленные места, даже в нашу квартиру, где в ожидании твоего прихода притаились бездушные предметы.

Последнее время в нашей квартире не звучало ничего, кроме закипающего чайника и смывного бочка. Скукой по крикам мне никогда не приходилось страдать. Но тишина застилала ржавчиной все, к чему прикасалась. Тишина в твоей палате, в нашей постели. Тогда все было по-другому. Топоты, стуки, скрипы и стоны – мы их создавали в знак жизни. Гордились ими и охраняли движение. Не назову тот день приятным, но запечатлелся он в памяти напичканным активностью.

Играет песня Леонарда Коэна «В ожидании чуда» из нашего любимого кинофильма. Пылесос вертит головой и выкрикивает странную мелодию. Влажная серая тряпка огорченно свисает с полки. Она еще вчера раскидывала плечи на спинке стула и называлась моей майкой от «Дизель». Сегодня прожженные сигаретным пеплом многочисленные отверстия и твоя лень превратили ее в ответственного по удалению пыли дежурного. Рыжее ведро с мыльной жидкостью безоблачно улыбается пластиковой полупрозрачной ручкой. Зеркало правдиво изображает мои светлые волосы на вспотевшем лбу, обнаженные ноги, начинающиеся с сухих холодных ступней и заканчивающиеся где-то под твоей голубой рубашкой. Кривляния и воображаемый вальс с тобой помогают пополнить силы, и я продолжаю воздвигать империю чистоты в нашем прохудившемся государстве №66 (иногда 99, верхний шуруп таблички выпал).

О чистую широкую полку и чашку зеленого чая ударяется твой дубликат ключей и шорох пакетов из ближайшего магазина. Календарь пролистывает месяца и числа в моей памяти. Нет совпадений.

– Пир?

– Привет! – Чмокаешь меня в левую щеку и волочишь покупки на кухню.

– Праздник?

– Такая очередь в кассе! И лифт сломался! Чертовы механики!

– Годовщина? – не успокаиваюсь я.

– Что-то неладное с тормозами. И дверь скрипит.

– Лосось, икра, авокадо… да, нечасто у тебя возникает желание побаловать меня. И к тому же видеть тебя здесь с ними в руках!

– Представляешь, сегодня в офис привезли огромный аквариум с рыбками. Босс вычитал в модном журнале, что это хорошо влияет на психику людей, находящихся больше пяти часов в замкнутом пространстве.

– А это что за ягода такая в шуршащих листьях?

– Не знаю, каким точно образом селедки смогут исправить наше положение, но настроение улучшилось уже, когда мы осознали, что бедолаги живут в стекляшке метр на метр всю недолгую жизнь под ежесекундным вниманием или своих сородичей, или нас, не похожих на них селедок.

– Ого! Шампанское? Ты же его не любишь!

– Зато я люблю тебя!

– Наверное, это мы сегодня и отмечаем?

– Нет. Что подать к рыбе?

– Подать кому?

– Сейчас подай мне самый острый нож.

– Чтобы перерезать мне горло?

– Да, если допрос не закончится. – Дружелюбный оскал делает меня еще беспокойней. – Сегодня у нас будут гости. Точнее, один гость. Придет коллега по работе.

– Сосед по селедочному аквариуму?

– Да, мы хорошо поработали над новым проектом и решили хорошо его отметить. И еще этот человек сыграл не последнюю роль в моих продвижениях к тому, чем я сейчас занимаюсь. Поэтому тебе следует быть поласковей.

Вдыхая пряные запахи, мы сидели на кухне. Приготовились к приходу гостя. Твой гирляндный наряд меня тайно смешил, и мне не терпелось увидеть причину всех подвигов сегодняшнего вечера. Раздалось дребезжание кнопки за дверью. Мы метнулись в разные стороны, бесцельно побегали по комнатам и расплылись в улыбке около входа.

– Привет. Это тебе, – протянул пакет парень средних лет, сжимая твою родинку на правой руке.

– Это, это… мы живем вместе. – Неподготовленность к знакомству с коллегой не только удивила меня, но и порядком разозлила.

– Константин, – прокукарекал он.

– Очень приятно, – пришлось соврать, не глядя ему в глаза. Меня понесло на кухню.

Он прошлепал в комнату, оставляя на линолеуме влажные следы косолапых, явно больных плоскостопием носков сорок четвертого размера. В пакете лежали набор сухофруктов и орехов и шампанское. Ново!

– Костя в гости, у Кости гости, кость – гость.

– Что стоишь? Помоги мне! – раздался лай у плиты.

– Иди, я все сделаю. Он там один сидит.

– Спасибо. Ты лучше всех! – Наконец мне вручили подарочный поцелуй.

– Косолапый Костя кильку ковыряет коготком, как копьем кровавым, костью скорчило под кадыком, – задавался тон вечера.

Когда приглашают в дом приятных людей, подсознательно загадывают два праздника: живота и души. После семейных застолий чувствуется, что желудок не веселился, наоборот, у него привалило работы, а вот мозг и сердце наполняются добротой из-за смешков, болтовни и споров. Мы же трое сидели как пни, каждый пытался показать английские манеры. Вилками и ножами измельчали содержимое тарелок, пригубляли шипящее пойло. Беседа ограничивалась погодой и новостями. Все чувствовали неловкость. Он из-за того, что не влился в мою компанию и помешал тихому семейному вечеру. Ты из-за того, что он сюда приволокся. А у меня было ощущение, что это я тот третий, который часто бывает лишним.

– Хочешь, я покажу свой макет новой рекламы «Пепси»? – кто-то оживился.

– Конечно. Еще сдержи обещание и покажи выпускной макет. – Он явно обрадовался.

– Упавшие на асфальт крылья означают, что всем пора перестать витать в облаках. – Он кивнул в ответ. – Мужчины катят земной шар. Пора действовать, работать над собой. И слоган «Изменяйся активно!»

– «Пепси» при чем?

– Содержание каких-то химических элементов способствует увеличению энергии.

– Прикольно.

Он был прав. Я иногда так говорю, когда смотрю на что-нибудь, что мне не нравится или чего я не понимаю, не нахожу других слов. Похоже на ситуацию, когда на вопрос «как на мне сидит новая вещь» отвечаешь «нормально». Никого не обижаешь, но и не пышешь восторгом. Человек чувствует неладное. Он горит желанием услышать «тебе идет», «прекрасно» или самый ценный комплимент: «Где продается, тоже хочу». В этот раз тебе не удалось уловить в его ответе нежелание обидеть и тебе даже хватило смелости продемонстрировать свой выпускной макет. Помнится, мне повезло его увидеть, только когда прошло несколько месяцев после нашего знакомства. Или ты ему доверяешь больше. Или вы близко знакомы дольше.

– Ты знаешь Давыдову? – Константин принял инициативу на себя.

– Да, из второго отдела. Она перьями пыталась упаковки «Олвейз» украшать?

– Да, да, – разразился он смехом. – Чтобы ассоциировались с легкостью! Особенно после применения!

– Хорошая гигиена – перед использованием поковыряться в курином пухе!

– Я ее уволил. Не за перья, конечно. Постоянно опаздывает, болеет, просит повышения. Ничего не делает. Взял и уволил.

Непонятно, зачем он про все это рассказывает, но твоя просветленная, одобрительная улыбка озарила лицо. Так вы еще около часа бойко обсуждали коллег и подчиненных.

Говорун забавляется брызгами слов, сбивается с мысли, краснеет, находит новую и опять бодр и весел. Мелкими передними зубками он вкрадывается в собственную память и клочками и тряпками выгребает заброшенный в ней мусор историй. Тормошит его, будто взбивая подушку, выбирает удобную позу и стучит без остановки клавишами языка. Впечатлением ложится его умный и проникающий взгляд, наполняешься теплом, нежно киваешь и поддакиваешь, как намагниченный гипнозом пациент психотерапевта, почти посвящаешь очередную влюбленность. Завидуешь трезвой осознанностью и полнейшей добротой его талантам, упрекаешь себя за их онемение. Сначала обдумываешь его слова, тщательно их пережевывая, после уже проглатываешь целыми ломтями. Вот молодец! Ведь душа компании! Тень фокусника! В очередной раз соглашаешься, мысли резко возвращают назад, прокручивая отрывок монолога. Постойте, но разве..? Пускай уж, правда… И следующий общеизвестный факт, чуть ли не из учебника для шестого класса, не совпадает с действительностью. Вы, оказывается, лгун? Вы лгун, голубчик! Позорный лгун!

Мне порядком надоело.

– Чаю?

– Нет, я пойду. – С надеждой он посмотрел на тебя.

– Еще полчаса, и поедешь, – прозвучала твоя попытка продлить мою скуку.

– Уже поздно, мне завтра рано вставать, – пришлось врать.

– Очень гостеприимно! Ставь чайник!

– Нет, спасибо за все.

Мне досталась роль клоуна, выносящего слезливость ситуации и посуду. Когда Костя натянул ботинки, он тихо прошептал:

– До завтра!

Не знаю, почудилось мне тогда или нет, но вы почти или нет поцеловались в губы. Определенно точно знаю, что не хочу об этом думать. Тогда мне не хотелось с тобой разговаривать.

***

Свет испугал странным сиянием с высоты своего истока – Солнца. Потянулись тысячами голодные и прожорливые лучи – дети южного июля. Они, любопытством изможденные, заглядывали в потаенные уголки царства тени. То был поздний рассвет, и встретиться с ним удавалось немногим. Топорщились спутанные ресницы вновь проснувшихся, их же руки под прозрачной струей водопроводного крана смывали с мятого лица ночной пот.