Глава 2

– Вы будете кормить меня с ложечки?

Майк, с подносом в руках, в нерешительности замер.

– Мне кажется, из вас мог бы получиться отличный лакей.

– Вы способны есть сами, – тут же отреагировал Майк и поставил поднос на подлокотники кресла Язона. – Но вам придется делать это одной рукой. Я не хочу, чтобы вы причинили мне лишние хлопоты.

Он прикоснулся к щитку на спинке кресла, и зажим, стягивающий правое запястье Язона, щелкнул и открылся. Язон размял затекшие пальцы и взял вилку. Не отрываясь от еды, он тщательно осмотрел каюту. Контрольный щит, компьютер, защитный экран, контроль джамп-режима, книжная полка… Ничто не ускользнуло от взгляда профессионального игрока, ни одна мелочь не осталась без внимания.

Все мысли Язона были сосредоточены на одном: что делать? Но ничего не приходило в голову, кроме того, что он пленник на корабле, направляющемся на Кассилию. Не хватало самого главного – придумать, как этого избежать.

Теоретически Язон всегда руководствовался принципом: человек сам кузнец своего счастья. Но практически предпринять сейчас что-либо казалось невозможным. «Не упустить момент! Не упустил – хорошо. Упустил – дела твои плохи».

Язон отодвинул пустую тарелку, бросил в чашку кусок сахара и посмотрел на Майка. Тот занимался тем, что не мигая созерцал необъятные дали и усиленно о чем-то думал. Он слегка вздрогнул, когда Язон обратился к нему с вопросом:

– Поскольку вы не позаботились запастись сигаретами, не позволите ли мне закурить свои? Только для этого вам придется залезть в мой карман. Мне самому, по вашей милости, не дотянуться.

– Сожалею, но ничем не могу вам помочь. Табак – наркотик и яд. Капля никотина убивает лошадь…

– Не будьте лицемером! – выпалил Язон. – Люди употребляют табак веками. А если бы даже и так, какое это имеет отношение к данной ситуации?! Я, так понимаю, лечу умирать – чего ради тогда такая забота о моих легких?

– Я не подумал об этом. Однако существуют определенные нормы…

– Неужели? Что-то непохоже, что вы вообще умеете думать. Вам, видимо, во сне приходят в голову какие-то общественные нормы, без которых в реальной жизни все прекрасно обходятся. Хорошо, пускай вы против наркотиков. Но каких именно? Например, чай. В рационе астронавтов, сколько ни старайтесь, вы не отыщете чая. Потому что в нем содержится кофеин – стимулятор и наркотик. А вы тем не менее допиваете уже вторую чашку. Как, скажите, после этого звучит в ваших устах табу на сигареты?

Майк хотел было что-то возразить, но промолчал и задумался.

– Возможно, вы и правы, – произнес он. – Я просто устал, и, в конце концов, это действительно не так уж важно.

Он осторожно извлек из кармана Язона пачку сигарет и положил на поднос. После чего с виноватым видом налил себе третью чашку чая.

– Вы должны простить меня, Язон, за попытку подогнать вас под мои стандарты. Насколько я знаю, я довольно терпим к людям. Но случается, что в своем стремлении к Истине я иногда навязываю им мои собственные критерии, поэтому не исключены досадные промахи. Поиск Истины требует огромных сил.

– Истины нет, – возразил Язон. Он решил вовлечь своего похитителя в дискуссию. Причем вовлечь настолько, чтобы тот хоть на время забыл о его свободной руке.

Язон поднес чашку к губам, но не отпил ни глотка: пока в чашке остается чай, его рука не будет пристегнута к креслу.

– Нет Истины? Вы хотите обмануть самого себя: Истина – краеугольный камень Вселенной. Именно она позволяет отличить человека от животного.

– Нет ни Истины, ни Жизни, ни Человека. Во всяком случае, в том смысле, который вы вкладываете в эти понятия. Ни Истины, ни Жизни, ни Человека не существует в природе.

Туго натянутая кожа на лице Майка сморщилась от такого неожиданного заявления. Некоторое время он обдумывал эту новую для него мысль.

– Вы должны пояснить свою точку зрения, – сказал он, наконец приходя в себя. – Пока что мне не совсем понятно.

– Боюсь, что вы вообще ничего не поймете, принимая за реальность нечто такое, чего нет в природе. Истина с большой буквы, то есть Истина в вашем понимании, – это просто слово, вырванное из контекста, набор звуков, не имеющих значения. Да, как часть речи – это существительное, но за ним ничего не стоит: у него нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, оно ни для чего не служит, ничего не выражает. И когда вы говорите: «Я верю в Истину», вы, в сущности, утверждаете, что верите в Ничто.

– Вы сильно заблуждаетесь! – Майк наклонился вперед, возбужденно размахивая рукой. – Истина – это философская категория. Это одно из тех орудий, которые наш мозг использует для того, чтобы возвысить нас над животными как создания высшего порядка. Животные следуют Истине, но не знают ее. Они видят мир, но не видят его красоту.

– Ох! – застонал Язон. – С вами невозможно разговаривать. Мы не понимаем друг друга, мы говорим на разных языках. Давайте попробуем условиться о значении тех терминов, которые употребляем. Для начала – вы знаете различие между этикой и этосом?

– Конечно! – выпалил Майк, и искорки радости блеснули в его глазах при мысли о возможности взять верх в споре. – Этика – это учение о морали: что хорошо, что плохо, что верно, что неверно. Этика занимается моральными обязанностями и долгом. Этос – это философский термин, обозначающий характерные черты одного человека, какой-либо группы или общества людей.

– Хорошо. Видно, вы провели немало ночей, уткнув нос в книги. Теперь, установив разницу между этими понятиями, можно сказать, что этос неразрывно связан с обществом и не может быть оторван от него. Иначе он теряет всякий смысл.

– Пожалуй…

– Ну!.. Ведь это ваше собственное определение. Вы должны согласиться, что понятие этоса группы подразумевает определенные взаимоотношения людей внутри самой группы. Верно?

Майк нехотя кивнул, и Язон продолжил:

– Пойдем дальше. Этика, согласно опять же вашему определению, распространяется на неограниченное количество общественных групп. И если существуют определенные этические законы, то они должны быть применимы к любому обществу. То есть эти законы могут быть столь же универсальны, как, скажем, закон всемирного тяготения.

– Я не совсем понял…

– Я на это и не рассчитывал. Такие, как вы, болтающие без умолку об универсальных законах, в сущности, никогда не имели о них ни малейшего представления. Мои знания не столь велики, но я все же помню закон тяготения: