– Радио, наверно, уже не слушают? – спросил он. Она к его удивлению, сказала, что « нет, слушают, чаще в машине, правда» Рассказала и про интернет, и про телефоны беспроводные…

– Ну-ну, а когда появились эти телефоны?

Она уже не плакала и не грустила, уже вошла в какой-то азарт и чувствовала себя посланницей из будущего, а не потерянной девочкой. Ему мало что было понятно, но её красота придавала яркий оттенок столь необычному и завораживающему рассказу.

– Около двадцати лет или больше как эти телефоны появились, да я сейчас тебе даже покажу!

С этими словами она поднесла свою мокрую сумочку, и Марк уже подумал, что сейчас на она стол поставит её. Но нет, держа навесу, пошуршала в ней, достала что-то похожее на бумажник. Это потом она объяснила, что это чехол, и сняв его, показала свой телефон, сказав, если сработает, то только завтра. Сегодня точно не включится. Разобрала его, сняла ещё какой-то кусок квадратный, и объяснила, что это аккумулятор.

– Я видел, Хелен, аккумулятор! Он намного больше! Это даже отдалённо не похоже на аккумулятор… Но я тебе верю, а для чего тебе эта штука? – с улыбкой спросил Марк.

– Тут на экране появляются кнопки. Пальцем притронешься, и открываются приложения и много чего ещё!

И начала рассказывать про почту электронную, про фото, видео, и, что можно рисовать прямо пальцем по стеклу экрана, это называется – сенсор… Для Марка было всё так необычно и ново, он то и дело спрашивал « а это что за предмет?» или «как эта штука работает?», вызывая тем самым улыбку Хелен, и по мере того, как она рассказывала, он чувствовал, что он теряет уверенность, как если бы перед ним стоял первобытный человек, а он как бы с ним пытался разговаривать и объяснять: как добыть огонь, что такое колесо… Он точно не воспринял бы его всерьёз. Марку не нравилось его положение. Он встал, подошёл к окошку и дыхнул на него. Пальцем на стекле он нарисовал молнию и двух людишек, и ещё тот улыбающийся кружок с её маникюра.

– Я никогда не знал как назвать этот процесс рисования пальцем на стекле, а это – сенсор!

Она наблюдала слегка восторженно и сияли её глаза. Он вернулся за стол, улыбнулся, хотел брутально, но получился совместный хохот!

– Давай ещё по одной.

Он наполнил стакан. Она определённо расслабилась, да и Марк тоже. Справа от него стояла тумбочка с граммофоном, он повернулся к нему, завел и встал с места. Обошёл стол и встал сзади Хелен, взял двумя руками спинку стула и, наклонившись, сказал на ушко:

– Хелен, пойдём, потанцуем. Настроение было отличное у обоих.

– Почему бы и нет, – сказала она. И он с учтивостью джентльмена помог ей встать, посмотрел прямо в её зелёные глаза и сказал, что это медленный танец. Пока граммофон шуршал пустыми полосками, и иголка никак не могла добраться до музыки, они кружились в тишине, спокойно, без музыки, даже шум от вечернего базара затих, ничего абсолютно – все исчезли… Марк с Хелен были одни в целом городе и в целом мире!

– Ты знаешь, я когда была маленькая, то представляла эту картину, как я со своим принцем танцую без музыки…, сказала она и голову положила на плечо Марка, а он пытался придумать, что бы ещё сделать, чтобы угодить ей, но вскоре бросил мысли всякие просто вдыхал аромат её необычайно-красивых волос, и сердце у него билось так, как- будто это было не его, а другое сердце. Оно как мотылёк в стеклянной банке с закрытой крышкой, всё трепыхалось, билось о стенки, но никак не могло вырваться из этой стеклянной тюрьмы. Он чувствовал, что его, как ему казалось раньше, насыщенная жизнь теперь покажется очень спокойной.

– Она – бомба, которая рано или поздно взорвётся, – думал он, но и чувствовал, что без неё был ровно на половину человеком…

Иголка дошла до полосы со звуком, и музыка окутала всё своей приятной мелодией.

Они, обнявшись, медленно танцевали, как будто были уже давно влюблены и после долгих лет разлуки встретились. В один момент они посмотрели друг на друга и – непроизвольный, страстный поцелуй, безудержный, жадный, жаркий… Через мгновение их пальцы были друг у друга в волосах, теперь и граммофона не слышно было. Всё замерло окончательно, чтобы заработать по-новому, непривычно ни для него, ни для неё. Они растворялись друг в друге, сливались в одно целое…

И вот омут постепенно рассеивается как туман, и вокруг всё проявляется: разбросанные вещи, одежда, бутылка, они на полу… Дом выглядел так, как будто их ограбили слегка.

Он протянул руку, взял рукав костюма, который лежал рядом и подтащил ближе к себе. Достав из кармана сигареты, Марк чиркнул последнюю спичку и закурил.

Хелен спросила: « О чём ты думаешь, Марк?» Он хотел сказать, что ни о чём, но мысль мелькнула.

– Думаю одну проблему мы случайно с тобою решили. Это что за проблема? – недоуменно спросила она.

– Я всё думал, где ты будешь спать? В гостинице на кушетке или на моем месте – на удобной кровати, – сказал Марк и стряхнул пепел от сигареты в коробку от спичек.

– А ты о чём думаешь? – с приятным настроением спросил он и всё смотрел на потолок, но боковое зрение радовало больше всего на свете.

– Я думаю, стоило тебе коснуться меня и все замолкло вокруг, осталось только биение наших сердец в чарующей тишине, – ответила она.

– Да.. Хоть и странно звучит, но эту тишину я тоже услышал.

Он встал, и протянув руку, помог ей встать. Они молчали. За них говорили их глаза, брови, слабо выраженные жесты. Она повернулась в сторону ванной комнаты, и ему сразу бросилось в глаза, что на спине у неё были татуировки – два небольших слоника, смотрящих друг на друга с поднятыми хоботами и с длинными тонкими ножками до талии. Марк раньше не видел подобное, и, чем дальше она отдалялась от него, тем больше эти слоники казались крыльями ангела без оперения. Она ходила очень грациозно и даже то, что сорочку она держала за край рукава и волочила за собою, это тоже придавало ей неземную красоту. Он сел за стол, откинулся на кресле и впервые не думал ни о чем.. Услышав как включился душ, и он вдруг понял, что она вошла в его жизнь навсегда и эти перемены определённо его радовали.

Хелен села в ванну спиной к душу, ноги собрала к себе, руки скрестила на коленках и подбородком оперлась на кисти рук. Из душа тёплая вода приятно струилась по спине и стекала вниз, поглаживая спину. Она смотрела перед собою на мозаичный кафель, и хотела разглядеть какие-то скрытые узоры или знаки. Она даже что-то увидела в форме плюшевого медвежонка, но стоило перекинуть взгляд на поиск других силуэтов, потом долго приходилось искать медвежонка. Вскоре она перестала искать другие образы, которые находились повыше, неудобно расположенные для неё, или вообще ни на что не похожие – просто привлекали внимание своим более чётким контуром, и погрузилась в свои мысли. Улыбка постепенно превратилась в грусть.

А вдруг я утром проснусь и всего этого не будет. Всё – будто мистика. А Марк? Я чувствую его как саму себя, хотя знаю его всего лишь восемь или чуть больше часов. Его искренность, его грустные добрые чёрные глаза, его запах… Мне всё в нём нравится. И я даже не знаю хочу ли, чтобы всё это закончилось как сон. Я всегда жила, выжидая чего-то, поступила учиться, чтобы начать жить, после колледжа думала, что устроюсь на работу, и только устроилась – встал квартирный вопрос! Мой бывший парень, вечно утверждающий, что всё будет отлично, и мы справимся. Так и не начали жить. Вскоре она запуталась в своих витиеватых мыслях и встала, полна решимости. Будь что будет. Надо просто жить здесь и сейчас. Её озарение вызвало приятную улыбку, где даже виднелся слегка искривлённый передний зубик. Закрыв кран с водой, в этот раз она вытерлась насухо, одела сорочку и, пока застегивала последние пуговки, чуть погромче сказала из-за двери: « Марк, у тебя есть весёлая танцевальная пластинка?» И вышла из ванной.

– Да, конечно есть, – ответил он. – Могу предложить морские песни шанти, джига и хорнпайп, или может музыка Моррис?

Хелен поняла, что она не так хорошо, как Марк, разбирается в жанрах танцевальной музыки начала двадцатого века и решила доверить выбор ему.

– На твоё усмотрение, Марк.

Он подошел к граммофону, около которого стоял Симон, нашёл пластинку.

– А что у него с клювом? – спросила Хелен.

Он поставил иглу не сначала, а где-то посередине пластинки.

– Про клюв Симона я потом тебе расскажу. А теперь – танцевать! И, покачиваясь в ритм, хлопая в ладоши, прошагал весело в сторону Хелен.

Небольшая пауза была с её стороны, но вскоре и она начала танцевать весело, красиво. Раньше Марк такого не видел. Она изящно двигала бёдрами и талией – всё в ритм музыки, все её движения завораживали. Ему как-то не по себе стало сначала! Но он сразу отбросил мысли и решил: «Ну и что, что я плохо танцую, присмотрю пару движений и повторю за ней. Буду танцевать как умею. Они просто плясали кто как мог, он больше хлопал в ладоши и подбадривал её, а она в тот момент, когда он хлопал, как-то по-особенному ускоряла свои движения. Хохот их был громче, чем музыка! Когда песня закончилась, они, посмеиваясь, подошли к столу, сели, тяжело дыша и весело улыбаясь. Он взял ножик, пару раз позвенел о стакан, привлёк внимание как бы играя важного джентльмена, и произнес: « Тост!» Встал и сказал: « За самый странный и незабываемый день, который произошёл с нами.» Она тоже встала, поднесла свой стакан к его, чокнулась и одобрительно ответила: «За сказанное!». После снова разговор превратился в историю о том, как живут там, в будущем, и чем там занимается Хелен?

– Я к примеру, работаю в одной фирме, – сказала она, – нам поставляют коньяк из Армении. А мы его реализуем, я работаю в отделе маркетинга и свободно говорю по-армянски. Марк вдруг вставил: « А как будет по-армянски чеснок?»

– Схтор.

Марк тогда спросил: « Что такое маркетинг?», и пока она объясняла, он припас ещё пару вопросов, хотел ещё спросить: «а это что означает?», но вскоре забыл и так и не понял до конца чем они там занимались. Просто слушал её рассказ про армянский коньяк и подливал в их стаканы американский виски… Они ещё много смеялись в этот вечер, танцевали, играли в предложенную Хелен игру, знакомую с детства «Повтори за мной», которая становилась ещё более захватывающей, когда проигравшему приходилось принять ещё порцию виски, разбили стакан на счастье, и даже, выловив испуганного Симона, сняли ему мерки с клюва. Но когда гонялись за ним, уронили пакет с продуктами на пол, из которого всё растеклось и высыпалось.

– Нам по-моему уже пора отдыхать, милая… – сказал Марк.

– Да ты, прав, пока мы ещё тут дел не натворили.

Расслабленность, умиротворение, и, наконец, сон накрыли их обоих, как только они легли в постель.