Мы планировали поразглядывать пару очень симпатичных управленческих эпизодов из книги Станиславского «Моя жизнь в искусстве».
Но прежде чем перейти к этим эпизодам, я хочу добавить к обсуждавшейся ранее теме «быть или казаться» одну притчу, которая, как мне кажется, будет очень кстати. А сразу после нее – к Станиславскому.
Итак, история об умном рабби и мудрой птице.
Как-то раз, возвращаясь из книжной лавки, по дороге домой рабби купил живую птицу и нес ее к себе, с удовольствием представляя, как вкусно он ее съест.
Вдруг птица сказала:
– И не думай о таких вещах!
Рабби испугался и спросил:
– Что я слышу – ты говоришь?!
– Да, я необычная птица. Я тоже рабби – в мире птиц.
Я могу дать тебе три совета, если пообещаешь отпустить меня на свободу.
Рабби согласился.
Птица сказала:
– Первый совет – никогда не верь никакой чепухе, кто бы тебе ее ни говорил.
Это может быть великий человек, с властью и авторитетом, но если он говорит что-либо абсурдное, не верь этому!
Чепуха – она и есть чепуха, кто бы ее ни говорил!»
Рабби сказал:
– Правильно!
Птица продолжила:
– Второй совет – что бы ты ни делал, никогда не пытайся делать невозможное, так как тогда ты проиграешь. Всегда знай свой предел.
Тот, кто знает свой предел, мудр. А тот, кто выходит за свои пределы, становится дураком!
Рабби согласился и сказал:
– Правильно!
– И вот третий совет – если ты сделаешь что-то хорошее, никогда не жалей об этом. Жалей только о том, что плохо!
Советы были чудесные, поэтому птица была отпущена.
Радостный рабби шел домой и про себя думал:
«Это хороший материал для проповеди. На следующей неделе, когда я буду говорить, я дам эти три совета!
Я напишу их на стене своего дома и напишу их на своем столе, чтобы помнить их.
Эти три правила могут изменить жизнь человека!»
Вдруг эта птица, взлетевшая на ветку большого дерева, начала так громко смеяться, что рабби спросил:
– В чем дело?
– Ты – дурак! – сказал птица. – В моем желудке – драгоценный алмаз. Если бы ты убил меня, ты стал бы самым богатым человеком в мире!
Рабби пожалел в душе:
«Действительно, я глупец, – я поверил этой птице».
Он бросил книги, которые нес, и начал карабкаться на дерево.
Он был уже старым человеком и никогда раньше не лазил по деревьям.
И чем выше он взбирался, тем выше, на следующую ветку, перелетала птица.
Наконец, он достиг самой верхушки и почти схватил птицу.
Но она улетела, а рабби не удержался и упал.
Он очень сильно ушибся, ему было трудно даже приподняться.
А птица снова прилетела на нижнюю ветку и сказала:
– Ты поверил ерунде: разве может быть у птицы в желудке драгоценный алмаз?
Ты пытался сделать невозможное: не умея даже лазать по деревьям, поймать свободную птицу голыми руками.
И наконец, ты пожалел о том добром деле, которое сделал: отпустил меня на волю, как и обещал.
А теперь иди и читай на следующей неделе свою проповедь!
Рабби – это тот сотрудник\руководитель, который кажется (возможно, и себе самому) умелым, умным, и еще каким угодно.
В данном случае – кажется понявшим, принявшим и желающим использовать три совета птицы. Да еще и другим эти советы передавать.
Птица – это тот руководитель, который принял решение сделать не «человекУ лучше», а «человекА лучше».
В первом случае она решила свою задачу – оказалась на воле. Все, может улетать. Ей хорошо, и рабби хорошо. Сейчас.
Это – сделать человеку лучше.
Во втором случае, ей этого мало. Она хочет сделать рабби лучше. Чтобы он не «казался», а хоть чуть-чуть «стал» мудрым. И на самом деле понял и принял ее советы. Правда, для этого пришлось устроить небольшой тест, в результате которого ему было достаточно больно.
Так что, дорогие менеджеры – вам выбирать, каким принципом руководствоваться.
Скажу только, что среди 12 ценностей Таллиннской школы менеджеров, лицензиатом которой я являюсь, ценность «Делай не человеку лучше, а человека лучше» – далеко не последняя.
В следущий раз – Станиславский.
Я надеюсь.
(Станиславский К. С. «Моя жизнь в искусстве»)
Итак, как и обещала, рассмотрим «под микроскопом» небольшой фрагмент из книги К.С.Станиславского «Моя жизнь в искусстве».
Станиславский рассказывает об одном из западных режиссеров, за работой которого ему удалось понаблюдать и чему-то научиться.
Давайте попробуем сделать то же самое и мы.
Сначале эпизод целиком – потом разбор «по косточкам»…
«Кронек – гроза актеров – вне репетиций и спектакля был в самых простых, товарищеских отношениях даже с третьестепенными персонажами труппы. Он как будто даже кокетничал этой простотой с низшими. Но с начала репетиции, после того как Кронек садился на свое режиссерское место, он перерождался. Молча сидел он, ожидая, чтобы стрелка часов подошла к назначенному для репетиции часу. Тогда он брал большой колокольчик со зловещим низким звуком и объявлял бесстастрастным голосом: «Аnfangen». (Начинаем – нем.) Сразу все затихало, и актеры тоже перерождались. Репетиция начиналась без задержек и шла, не прерываясь до тех пор, пока вновь не раздавался зловещий звонок, после чего бесстрастный голос режиссера делал свои замечания. А потом опять фатальный «Аnfangen» – и репетиция продолжалась.
Но вот неожиданно остановка, замешательство. Актеры шептались, помощники режиссера метались по сцене. По-видимому, что-то случилось. Оказывается, что один из исполнителей опоздал, и его монолог приходилось пропустить. Помощник режиссера объявил об этом Кронеку и ждал распоряжений, стоя у суфлерской будки. Все замерли. Кронек истомил всех паузой. Она казалась бесконечно долгой. Кронек думал, решал. Все ждали приговора. И наконец режиссер изрек:
– Роль опоздавшего артиста Х. в течение всех московских гастролей будет играть артист Y., а артиста Х. а назначаю в народные сцены управлять самой последней группой статистов, сзади.
И репетиция пошла дальше с заменой провинившегося артиста дублером.»
Итак, Кронек – гроза актеров. Каковы характеристики грозы?
Ударит молнией – в кого и когда неизвестно, но ударит точно. Гроза вызывает уважение и страх.
Еще Макиавелли говорил, что если выбирать между любовью и страхом подчиненных, то страх надежнее.
Но страх нужен не вообще, должна быть четкая грань между страхом и бесстрашием.
Должно быть страшно не выполнить свой долг, и не страшно – работать на совесть.
Мы не будем сейчас эту тему развивать, просто отметим для себя, что неплохо бы УМЕТЬ становиться грозой. Когда надо.
При этом всегда быть грозой совершенно не нужно – вне репетиций Кронек в простых товарищеских отношениях со всеми.
Здесь мы видим замечательное умение, которого часто не хватает именно российскому менеджеру, – умение разделять свои роли.
Здесь мы товарищи, здесь чай пьем, а здесь я руководитель, мы работу работаем, и извольте быть полностью в своей роли подчиненного, сотрудника, иначе может грянуть гром.
Упрощает этот переход некий ритуал – Кронек садится на свое режиссерское место и звонит в колокольчик.
Это четкий сигнал смены ролей и правил взаимоотношений в этих ролях. «От звонка до звонка» – никаких приятельских штучек.
Актеры это знали – и тоже перерождались.
Позволительный уровень отклонения от порядка всегда задает сам руководитель.
Кронек молча ждет когда стрелка часов подойдет РОВНО к назначенному часу.
И опять ритуал: звонок колокольчика, который возвещает не только смену ролей, но и ценность уважения ко времени, к точности и пунктуальности – тем, что звонит точно вовремя, и не РАНЬШЕ на пару минут (ну раз все собрались, давайте начнем…), и не ПОЗЖЕ (ну что, кого еще ждем?).
И отклонение от порядка составляет 5—10 секунд. А не 15—20 минут.
Бесстрастность голоса тоже важна. Особенно в том момент, когда делаются замечания.
В чем разница – делать замечания с эмоцией или без?
Можно много об этом рассуждать, предложу упрощенную схему: когда мы делаем замечание, надо четко разделить ЛИЧНОСТЬ и ПОВЕДЕНИЕ.
Мы делаем замечание не человеку, а его конкретным действиям.
А эмоции будут уже относиться к человеку.
Есть примерно такая формула ведения переговоров – мягкость по отношению к человеку и твердость по отношению к фактам.
Если ее переформулировать, то получится – эмоции по отношению к человеку, и бесстрастность, голая логика по отношению к его поведению.
Отсутствие эмоций в процессе делания замечаний как раз и говорит о том, что замечания относятся ТОЛЬКО к тому, что и как человек делает, и ни в коей мере не к его личности.
И тогда проще становится все обсуждать – обид не возникает, и других эмоций тоже.
Руководитель просто их не порождает.
Для надежности при разборе ошибок подчиненного можно даже сделать стандартный «сэндвич»:
– положительная эмоция по отношению к человеку (ты хороший человек)
– без эмоций четкий разбор поведения (твои действия такие-то и такие-то не подходят к данной ситуации, ведут к таким-то последствиям, измени эти свои действия)
– положительная эмоция по отношению к человеку (ты хороший человек)
Это, конечно, годится в ситуации стандартного разбора ошибок, когда претензий к личности, к каким-то качествам (лени, любопытству, гордыни и пр.) действительно нет. Это упрощенный подход.
Пусть усложнения лежит в сторону разделения ролей – руководитель и Учитель.
Когда руководитель играет роль Учителя, тогда он помогает разобраться человеку в том, какие именно качества, какое моральное несовершенство приводит к ошибке.
А в основе любой ошибки в поведении – моральные причины (поленился, позавидовал, понадеялся на авось и пр.).
Поэтому если есть ошибки в поведении, то не может не быть «ошибок», «пустого» в личности.
Но обсуждать это возможно из роли Учителя. Руководитель не может наказывать за недостатки личности, а только за ошибки в поведении, да и то – только в рабочих ситуациях.
Дальше. Происходит ЧП – для данного коллектива, с данным руководителем это действительно ЧП: сотрудник опоздал.
Это видно по реакции коллектива – помощники заметались по сцене.
Сообщили о случившемся Кронеку.
Как бы вы поступили в такой ситуации?
Кронек действует профессионально. Он держит паузу.
Умение держать паузу для руководителей – не менее важное умение, чем для актеров.
Он «истомил всех паузой». Это тоже наказание, согласитесь. Всему коллективу, который допускает в своих рядах такое безобразие. Все ждут «приговора».
То есть никто не сомневается, что наказание неминуемо.
Ваши подчиненные на 100% уверены, что будут наказаны ВСЕГДА, когда этого заслуживают?
Коллектив Кронека уверен.
Далее следует вполне логичное (хотя достаточно строгое, согласитесь) наказание – лишение роли на все гастроли.
Но без томительной паузы этот «приговор» был бы не так весом и прочувствован всеми остальными артистами.
Кстати, а как еще мог наказать опоздавшего актера Кронек?
И для любого опоздавшего актера он выбрал бы именно такое наказание, или он выбирал – индивидуально: именно для этого человека что окажется реальным наказанием?
И какая у него палитра наказаний в принципе?
Какова высшая мера наказания в его арсенале?
Мы об этом, к сожалению, не знаем, можем только догадываться.
Может быть, увольнение из труппы? За какие проступки применялось увольнение? И что сильнее подействовало бы на опоздавшего —
увольнение или позор лишения роли и «ссылка» на самый задний план?
Ведь придется долго жить с этим фактом, и при большом количестве свидетелей. Кто-то, может, и посочувствует, но найдутся и насмешники.
А какая у вас высшая мера наказания подчиненных?
Не та, о которой вы фантазировали, а та, которую вы реально применяли?
Не зная своей высшей меры, сложно строить остальную линейку санкций.
Непонятно – какие на ней будут деления? Эту темы мы еще будет развивать. А пока двинемся дальше.
Следующий фрагмент про Кронека. Но разберем его в деталях мы уже в следующий раз.
«В другой раз Кронек, после шиллеровских «Разбойников», производил расправу. Дело в том, что один из его помощников, по-видимому легкомысленый молодой человек, опоздал выпуситить на сцену группу статистов. По окончании спектакля Кронек подозвал провинившегося и стал в мягких тонах упрекать своего помощника, но тот шутливо оправдывался.
– Herr Schulz, – обратился Кронек к случайно проходившему мимо простому немецкому рабочему из труппы, – скажите, пожалуйста, при каких словах в таком-то акте сцены выходит слева группа разбойников?
Рабочий продекламировал с пафосом целый монолог, стараясь выказать свои артистические способности. Кронек одобрительно потрепал его по плечу, и обратившись к своему легкомысленному помощнику, сказал ему очень внушительно:
– Это – простой рабочий. А вы – режиссер и мой помощник! Стыдитесь! Пфуй!»
О проекте
О подписке