Глава 2
«Принадлежат нам по нашей воле»: евреи в королевских законах

В раннесредневековых варварских королевствах евреи как часть местного римского населения – в отличие от пришлых варваров – жили по римскому праву – по Кодексу Феодосия в его новых кратких переложениях вроде Бревиария Алариха или Римского закона вестготов. Но постепенно создавалось новое королевское законодательство, в том числе и законодательство о евреях, имевшее помимо римского и канонического права еще один источник – обычное право, регулировавшее жизнь еще германских племен, где оговаривался статус «чужаков» – людей изначально бесправных, но получавших протекцию вождя за регулярную плату.

Юридический статус евреев был впервые более или менее полно определен в законодательстве Каролингской империи – при Карле Великом и его сыне Людовике Благочестивом. Евреям гарантировалась неприкосновенность их личности и собственности, они получали привилегии в торговле, право владеть рабами и держать слуг-христиан (что явно противоречило требованиям церкви), разрешение апеллировать к императорским чиновникам в случае притеснений со стороны местных властей, освобождение от судебных испытаний – ордалий – и право давать свою еврейскую клятву – на Торе. Раньше в случае судебного разбирательства евреев как чужаков, за которых местные не могут или не хотят поручиться, подвергали ордалиям, ведь дать очистительную клятву на Евангелии они не могли; так что разрешение клясться на Торе (или Десяти заповедях) было, безусловно, существенной уступкой. Кроме того, в каролингских законах появляется важный персонаж – так называемый magister Iudaeorum, «еврейский староста», посредник между еврейскими общинами империи и центральной властью, долженствующий защищать интересы первых, а второй гарантировать еврейское послушание и бесперебойное поступление налогов. Эти посредники в другие периоды и в других королевствах будут называться иначе: «еврейским епископом», «пресвитером», «архисинагогом», «земельным раввином». Название не столь важно, важно, чьи интересы этот человек представлял в первую очередь, кем он был: евреем, выдвинутым общиной и лишь утвержденным в должности королем, или же просто чиновником королевского фиска. Во Франции, Германии, Англии такие посредники уже в высоком Средневековье перестали быть представителями общины и ходатаями за нее: их стали назначать сверху, а раввины, в свою очередь, запрещали евреям занимать подобные должности под страхом экскоммуникации, называя это коллаборационизмом. В Испании же аналогичная должность «раввина двора», или «высшего раввина», просуществовала вплоть до изгнания евреев в 1492 году, и наличие этой воспроизводящейся группы придворных евреев, признаваемых королем и, как правило, чтимых общиной, было важным компонентом сравнительного благоденствия испанских евреев.

До появления уже в XIII веке королевских законодательных сводов законодательство о евреях существовало, как правило, не в виде законов, а в виде отдельных жалованных грамот тем или иным евреям или еврейским общинам, которые переиздавались в адрес других общин и повторялись последующими монархами. Например, сохранилась грамота Людовика Благочестивого евреям рабби Донату и его племяннику Шмуэлю, в которой император берет их под свою защиту, заявляя всем своим подданным:

…ни вы, ни ваши подчиненные, ни ваши преемники не должны ни ущемлять права этих евреев, ни наносить им телесные повреждения. Вы никогда не должны отнимать у них их частную собственность или присваивать себе имущество, которым они теперь законно владеют. Не смейте взимать с вышеназванных евреев подати, лошадную повинность, плату за проживание или дорожные сборы.

Кроме того, Донат и Шмуэль получают право жить по собственным законам, свободно торговать и нанимать слуг-христиан, а также владеть чужеземными рабами, то есть язычниками, которых под страхом отлучения никто не должен склонять к переходу в христианство. В случае тяжбы между Донатом или Шмуэлем и христианином христианин должен отстаивать свою правоту с помощью свидетелей как христиан, так и евреев, и никто не должен подвергать Доната и Шмуэля судебным испытаниям – «то есть испытаниям огнем, кипящей водой или же розгой». Аналогичные привилегии, по-видимому, получали и другие еврейские семьи или общины – сохранились формуляры подобного содержания, куда оставалось лишь вписать нужные имена.

Систематическое покровительство монарха евреям не могло не раздражать некоторых церковных иерархов, рьяно стремившихся довести евреев до крещения – не принуждением, но унижением и умеренным притеснением, корона же обеспечивала им слишком вольготную жизнь. Архиепископ Лиона Агобард в 827 году в своем послании Людовику «О наглости евреев» сетовал, что евреи имеют право держать рабов-христиан и пользуются другими избыточными привилегиями, а император и его чиновники (посланцы) поддерживают евреев в их противостоянии христианам и лично Агобарду:

Евреи начали бушевать с отвратительной наглостью, угрожая нам всякого рода наказаниями со стороны посланцев [императора], которых они добились, чтобы мстить христианам. […] мнение евреев получило такую поддержку, что они с наглостью стали проповедовать христианам и говорить им, чему должно верить, открыто хуля Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. Это их упрямство подкреплялось словами твоих посланцев, которые нашептывали в уши некоторым людям, что евреи не мерзки, как многие думают, а дороги тебе, и потому что некоторые из них говорили, что их почитают выше христиан.

В изложении Агобарда, евреи бахвалятся тем, что их соплеменники находятся в фаворе при дворе, что императорские советники и дамы двора дарят им одежду и покупают у них вино, что им дозволяется возводить новые синагоги, – и в итоге «наивные христиане говорят, будто иудеи проповедуют им лучше, чем наши священники».

Агобард ничего не добился – средневековые евреи из поколения в поколение продолжали получать от светских и церковных князей, королей и императоров похожие жалованные грамоты, очевидно противоречившие каноническим требованиям в целом ряде вопросов: о покупке у евреев мяса и вина, о содержании ими слуг-христиан и о порядке перехода евреев в христианство. Так, например, привилегия германского императора Генриха IV евреям города Шпейера в 1090 году гласила:

Никто да не осмелится крестить их сыновей и дочерей против их воли, а если он крестит их после того, как они были насильно схвачены или захвачены тайно или обманным путем, он должен заплатить двенадцать фунтов золотом либо в королевскую, либо в епископскую сокровищницу. Если же, однако, кто-либо из них добровольно возжелает креститься, их надо выдержать в течение трех дней, чтобы полностью удостовериться в том, что они оставляют свой закон ради христианской веры, а не из-за какого-то вреда, им причиненного; и оставляя закон своих отцов, они должны отказаться от своего имущества.

Никто не должен забирать у евреев их рабов-язычников под предлогом христианской веры и крестить их; а если поступит так, уплатит баннум в размере трех фунтов серебра, по принуждению суда, а кроме того, возвратит раба его хозяину; раб же должен будет подчиняться распоряжениям своего хозяина во всем, за исключением соблюдения законов христианской веры, к чьим таинствам он приобщился. Им следует позволять нанимать христиан на работы за исключением праздников и воскресений; им не следует дозволять покупать раба-христианина.

Некоторые грамоты были чуть ли не точными копиями более ранних, иные существенно отличались, но в целом наблюдается содержательная преемственность между ними: от каролингских привилегий к привилеям великих князей литовских – через всю Европу и сквозь все Средневековье.

Император Генрих IV.

Фрагмент миниатюры из Евангелия св. Эммерама. 1105/1106

Но при всем этом континуитете в XII веке в королевском законодательстве о евреях произошло одно важное изменение: иудеи «под нашей защитой», как было в каролингских грамотах и даже в грамотах XI века, в документах следующего столетия превращаются в «наших иудеев», то есть как бы принадлежащих короне. Подобные формулировки, встречающиеся в королевских грамотах и законах разных европейских государств: «иудеи суть мои», «иудеи принадлежат нашему дворцу», «иудеи как будто наши собственные крепостные» и проч., – отражают сложившуюся в высокое Средневековье правовую доктрину еврейского рабства (servitus Iudaeorum). На самом деле, было несколько учений о еврейском рабстве: собственно еврейское представление о том, что после разрушения второго иерусалимского храма и Иерусалима, потери остатков государственности и рассеяния, евреи находятся в изгнании и рабстве – у других государств и народов; церковная доктрина, излагаемая многими отцами церкви и папами, рассматривавшими диаспору как божественное наказание для евреев, а их самих – как находящихся в вечном рабстве у нового «избранного народа» – христиан и их церкви. Королевская доктрины «еврейского рабства» возникла в противовес папской и указывала на то, что евреи – рабы дворца, а не курии. Правоведы германской империи для этих целей актуализировали легенду о продаже евреев в рабство Титом Веспасианом Флавием, поместив ее в крупнейшие правовые сборники – Саксонское и Швабское зерцала. Они позаимствовали ее из знаменитой агиографической антологии «Золотая легенда», собранной Иаковом Ворагинским, где этот сюжет возводится к Иосифу Флавию:

…Тит захватил Иерусалим и обратил город в руины. Он до основания разрушил храм и в наказание за то, что иудеи купили Христа за тридцать денариев, продал тридцать иудеев, каждого за денарий. Как рассказывает Иосиф, 97 тысяч человек были проданы в рабство…