Цитаты из книги «О чем говорят бестселлеры»

Ambrose Bierce. Fables and Tales

объективность невозможна, каждое высказывание субъективно, личностно и пристрастно.

Приятно было бы, конечно, провести демаркационную линию между добром и злом, объяснив себе и другим, что некие условные «мы» – очень хорошие и гуманные – на протяжении последних ста лет страдали по вине не менее условных «их» – очень плохих и жестоких. Это приятная, удобная и утешительная картина мира, но у нее есть один недостаток – она неверна. Границу между жертвой и палачом применительно к событиям советской эпохи провести едва ли возможно, потому что почти все жертвы имели в анамнезе в худшем случае немного палачества, а в лучшем – слепоту и искренние, но от этого не менее гибельные заблуждения, сделавшие палачество возможным.

Появление нового важного книжного тренда похоже на рождение новой Вселенной в результате Большого взрыва: мир, за секунду до этого не существовавший и попросту непредставимый, возникает буквально из ниоткуда и начинает стремительно расширяться. Крошечный бесформенный фрагмент вещества становится источником, из которого рождаются объекты порой куда более значимые и ценные, чем субстанция, их породившая. И в этом смысле Барбара Картланд – при всей ее художественной бесцветности – заслуживает почетного места в литературном пантеоне. В результате ее революционного прорыва возникла просторная и многообразная вселенная развлекательной литературы для женщин, со всеми ее сияющими пиками и зияющими безднами. И если сегодня у нас есть Хелен Филдинг, Элена Ферранте или Лиана Мориарти, то благодарить за это мы должны анекдотическую старушку в розовом манто.

Но и это еще не всё. Помимо автора, издателя и переводчика, у книги существует редактор – самый скромный, неприметный и при всём том чуть ли не самый важный персонаж книгоиздательского процесса. Запоминать имена редакторов – изрядная экзотика, но поверьте, это очень полезно: я готова не глядя брать любую книгу, которую подготовили к печати Николай Кудрявцев (он специализируется на переводной фантастике в «Астрель-СПб»), Екатерина Владимирская (она работает в издательстве Corpus), Игорь Алюков (главный редактор издательства «Фантом Пресс») или Артем Космарский (специалист по гуманитарному нон-фикшну). Их участие в работе над книгой – своеобразный знак качества и гарантия того, что внутри не будет ошибок, стилистических ляпов и прочих мучительных для читателя глупостей.

Случается, что важные и любопытные книги выходят в издательствах, скажем так, сомнительных или просто малоизвестных, но это скорее исключение: чаще всего хорошие книги публикуются в хороших местах.

Если вам кажется, что в мире современного чтения нельзя сориентироваться и законы его принципиально непознаваемы, то, возможно, мне удастся вас переубедить и показать этот пугающий хаос как сумму относительно надежных закономерностей, повторяющихся паттернов и сложных, но вполне проницаемых для внимательного глаза конструкций.

Евгения Водолазкина «Лавр», рассказывающий о средневековой Руси. В последующие годы тренд еще более заострился и сузился до русского XX века: книгами-событиями, равными «Лавру» по значению, последовательно стали «Обитель» Захара Прилепина (место действия – Соловецкий лагерь), «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной (история раскулаченной женщины из татарской деревни), «Зимняя дорога» Леонида Юзефовича (Гражданская война в Сибири), «Калейдоскоп: расходные материалы» Сергея Кузнецова (русский XX век как часть XX века глобального), «Авиатор» того же Водолазкина (снова Соловки – правда, на сей раз не в качестве основного сеттинга, а как отправная точка для последующей интриги),

4. Филип Пулман. Темные начала

Кроме названия издательства, очень полезно запоминать имена переводчиков. Немногие понимают, что переводчик – это не только человек, определенным образом заменяющий иностранные слова в тексте на русские, но и носитель вполне выраженных литературных вкусов