Цитаты из книг автора «Галина Юзефович»

Первое, что отныне нужно будет удерживать в памяти, – это название издательства или импринта (импринтом называют подразделения внутри крупных издательских холдингов: так, к примеру, Corpus или «Редакция Елены Шубиной» – это импринты холдинга АСТ).

Перед вами своебразный сборник инструкций к современной литературе с кратким описанием ее внутреннего устройства.

Само существительное «критика» сегодня едва ли может существовать в единственном числе – нет единой «настоящей» критики, автоматически делающей все прочие поддельными и контрафактными. Есть критика объектоориентированная и навигационная (типичным ее представителем являюсь я сама); есть критика размышления, по сути своей мало отличающаяся от собственно литературы; есть критика автопортретная, живущая где-то на границе с нишей «селебрити», и есть множество разных других критик, обживающих зазоры между этими тремя направлениями.

от того, чего в критический текст положили больше – объекта, личности или контекста, – будет зависеть и пространство

говорил критик, эти три вещи – объект, личность и контекст – присутствуют в его тексте всегда.

Ну, и наконец третий детективный слон – это антураж. В рамках классического детектива «задник» должен был максимально диссонировать с кровавой интригой. Чем ярче светит солнце над зелеными лужайками сельской Англии, чем степеннее жизнь на Манхэттене в районе Десятой авеню – где стоит дом Ниро Вулфа, чем жарче пылает камин на Бейкер-стрит, – тем страшнее дела, вершащиеся по соседству. В английском языке даже существует специальный термин – «cozy murders», «уютные убийства»: дополнительное напряжение в них нагнетается за счет пугающего контраста между светом и тенью, космосом обыденной жизни и хаосом преступления.

Второй слон, поддерживающий основания детективного канона, – это, конечно, сюжет. Правильный детектив начинается с убийства – ни одно другое преступление не может составить ему достойную конкуренцию, поэтому тексты, в которых сыщику приходится иметь дело с грабежом, мошенничеством или другими сравнительно «вегетарианскими» формами правонарушений, встречаются реже и, как правило, менее популярны. Идеально, если убийство всего одно: так, герой повести Ивлина Во «Работа прервана», писатель-детективщик, гордо называет себя «однотруповым» писателем, утверждая, что второй труп автор выкладывает исключительно от беспомощности и неспособности иным способом провернуть романные шестеренки.

Однако золотой канон детектива, его базовая архитектура были сформированы в этих рассказах весьма основательно и, как показал дальнейший опыт, надолго; собственно, основные принципы не теряют актуальности до наших дней. Как и во времена По, детектив сегодня, подобно земле в древних космологических представлениях, покоится на трех слонах: фигуре сыщика, структуре сюжета и антураже (или, если угодно, фоне, на котором разворачивается действие). Несмотря на формальное равенство всех трех слонов, в действительности один из них немного равнее (ну, или просто крупнее) прочих – подлинной основой любого детектива, конечно же, была и, вероятно, навеки останется фигура сыщика.

Истоки детективного жанра принято нынче искать где угодно – то в древнеегипетской литературе, то в средневековой китайской, но на самом деле детектив – изобретение европейское и сравнительно новое. Понятно, что литература о расследованиях преступлений не могла возникнуть раньше, чем собственно расследования, а ими (сегодня нам это странно представить) никто всерьез не занимался до начала XIX века. До этого идея медленного, целенаправленного, подчиненного определенным правилам поиска преступника никому просто не приходила в голову – злодея либо ловили по горячим следам, либо изобличали очевидцы, либо выдавала какая-то нелепая случайность. Специально обученных людей, призванных планомерно охотиться на преступников, вычислять их мотивы, собирать улики и устанавливать алиби, банально не существовало. Первооткрывателем и первопроходцем в этой области суждено было стать человеку – выразимся аккуратно – с далеко не безупречной репутацией – Эжену Франсуа Видоку.

Великий бестселлер может быть хорошей книгой, а может и не быть, но в нем всегда – всегда! – присутствует некоторая магия. И это связано в том числе с уникальной особенностью книжного рынка: традиционные методы раскрутки и рекламы на нем не работают. Прямая реклама «продает» книгу только до тех пор, пока находится у потенциального потребителя на глазах, да и то работает хуже, чем в других областях. Как только биллборды, перетяжки и прочие механизмы продвижения исчезают, продажи падают. Единственное, что в самом деле «раскручивает» книгу, это многократно размноженная и на разные лады повторенная персональная рекомендация. И вот этот «телеграф» способен запуститься только тогда, когда книга говорит о чем-то важном, резонирующем, откликающемся на тот самый тэновский «подземный зов».