Команда подцепила где-то какую-то инфекцию? Тогда должен был погибнуть весь экипаж, и никуда они бы не смогли улететь. Разве что кто-нибудь из них нализался до положения риз и не подвергся действию инфекции, как тот единственный оставшийся в живых пьянчужка с Лаконнара. Но впоследствии, протрезвев, и он должен был погибнуть. Или существуют неизвестные еще факторы, способные избавить от этой страшной заразы?

Мы быстро просмотрели материалы по Лаконнару. На нем была небольшая колония, совсем недавно организованное поселение. Туда спасатели не успели, сигнала бедствия подать было некому, и все население планеты, причем не только люди, но и животные и даже растения, погибло. Если люди и животные умерли от истощения, то растения элементарно засохли, хотя никакой засухи зафиксировано не было.

– Получается, все живое на планете, – в задумчивости пробормотал я, – перестало справляться с элементарными функциями, вплоть до механизмов выживания, как и здесь… Почему?

– Думай, думай, крелет, надрывай мозги, – печально усмехнулся Перстил. – Я с наслаждением наблюдаю за твоими умственными потугами.

Рассеянно посмотрев на него, я сказал:

– Как ты насчет погулять на свежем воздухе? Может, какая светлая мысль в голову заявится? Между прочим, меня очень смущает темнота в городе. И вообще, дай сосредоточиться, я думать не могу, когда ты хихикаешь без приличного повода.

– Все, заткнулся, господин великий мозг. Мысли, могучий ты наш, – и, между прочим, действительно умолк и отвалил общаться с Гриньяром и Фентуитом.

Оставив их компанию, я снова отправился в коридор, для разминки побросал в кучу еще немного мусора. Пожалуй, у меня слишком мало информации о том, как у них здесь жизнь устроена, знал бы побольше, может, какая полезная идея и забрела бы в голову?

Я вернулся в диспетчерскую. Перстил оживленно переговаривался с аборигенами, с одним болтал языком, со вторым общался через компьютер.

– У меня скопилась куча вопросов, – обратился я к Гриньяру. – Ты можешь со мной поговорить?

– Могу, конечно. Только сейчас мне следует заняться кормлением пассажиров.

– Они здесь?

– Конечно. Я их запер в зале ожидания, чтобы не мешали, да и себе повредить не могли. Может быть, ты мне поможешь, и мы поговорим в процессе?

– Обязательно и с удовольствием, – обрадовался я.

Перстил поинтересовался:

– Моя помощь вам понадобится? Нет? Тогда я еще с Фентуитом поболтаю, хорошо? – и дальше заколотил по клавиатуре, бросив мне: – Только ты там поскорее, не забыл, что мы собираемся идти гулять на разведку?

Тоже мне шутник! В таких-то трагических обстоятельствах…

Гриньяр направился к выходу, я пошел за ним следом. Сначала мы зашли в довольно большое помещение, в углу которого стояли стойка, заставленная разноцветными пластиковыми коробками, и около десятков столов. Космопортовский ресторан, надо полагать. Гриньяр подошел к стойке и взял в руки пару упаковок.

– Ты тоже возьми, сколько сможешь. Тут еда для наших жителей. Туристов с Монтары мы с Фентуитом кое-как покормили перед вашим появлением, так что какое-то время они еще могут потерпеть.

Я взял две коробки и понес их вслед за Гриньяром. Двери в зале ожидания были заперты. Гриньяр поставил свою ношу на пол, вытащил из кармана пультик и пощелкал кнопками. Створки дверей распахнулись. Огромный зал с высоченными потолками, погруженный в полумрак, здоровенные поблекшие экраны на стенах с замершими названиями рейсов, неподвижные фигуры пассажиров, примотанных к креслам.

– Как видишь, мне пришлось их зафиксировать, – Гриньяр перенес обе коробки на ближайшее свободное кресло, открыл верхнюю и вытащил из нее тюбик с едой. – Так мне спокойнее, но долго в таком положении им находиться нельзя.

– Спасатели скоро прибудут, – я тоже вытащил из своей коробки тюбик и теперь внимательно наблюдал за его действиями.

– Да, меня только это несколько утешает, – Гриньяр отвинтил крышку тюбика и выдавил его содержимое на крелета, неподвижно сидящего на загривке обмотанного грузовым скотчем колипса. – У меня, знаешь ли, такое чувство, что вся наша жизнь бесповоротно пропала, и никакие спасатели нам не помогут. На Лаконнаре погибло все живое. Они не входили в Федерацию, поэтому об их трагедии узнали случайно. Почтовый грузовик приземлился, обнаружил этот кошмар и связался с Центром. А у нас… ну, узнали, и что? Что вы можете сделать для нас?

– Просто было слишком поздно, у Лаконнара не было шансов, – посмотрев, как Гриньяр размазывает содержимое тюбика по поверхности своего крелета, я подошел к другому и выдавил на него свой тюбик. – А сейчас есть надежда.

Я хотел его поддержать хоть чем-то. Если взглянуть на ситуацию трезвым взглядом, на что им надеяться, этим ребятам? Гриньяр прав на все сто. Возможно, теперь они не умрут от голода, по крайней мере не все, но получится ли вернуть им рассудок хоть когда-нибудь? Или так и будет Федерация кормить Бракнозу, пока ее население не вымрет от старости?

Тем временем Гриньяр выдавил остатки еды из тюбика в полуоткрытый рот колипса. Тот оживился, завозился в кресле, жадно глотая. Я последовал примеру и тем же манером покормил своего колипса.

Гриньяр подошел к следующему пассажиру, повертел тюбик в руках, посмотрел на него, потом на меня и сказал:

– Ты знаешь, мне очень страшно. Наверное, следовало бы выскочить в город, посмотреть, что там творится, но я не решился. Придумываю, видишь, себе дела здесь. С другой стороны, не исключено, что именно моя забота поможет спасти хотя бы этих…

– Скажи, пожалуйста, Гриньяр, – мне было искренне жаль его, но пока что ничего особо полезного для себя я из нашего разговора не извлек, – есть ли что-то важное в вашем образе жизни, что мне следовало бы знать для пользы расследования?

Вроде бы наша беседа не предполагала никаких подводных камней, но его голос неожиданно наполнился тревогой.

– Тебе – не знаю. Спасателям следовало бы знать, что мы живем только на последних этажах своих домов, – через силу выдавил из себя Гриньяр. – Остальные закрыты, и незачем тратить время на поиски живых там, где их нет. Думаю, Фентуит уже сообщил об этом твоему напарнику.

Я только собрался открыть рот, чтобы расспросить его как следует, как Раи, молчавший все это время, посоветовал мне:

– Не спрашивай. Твой вопрос будет ему неприятен, зато я тебе все расскажу попозже. Заканчивайте с кормлением, пора отправляться на станцию.

– Как скажешь, – я не особенно удивился.

Мало ли какие заморочки могут иметь место у людей с другой планеты. Если подумать, то и на Земле подобных заездов сколько угодно, у каждого народа своих хватает. Эти не хотят говорить о своем жизненном укладе, про ислаев каких-то старательно умалчивают. Но спроси меня, как я хожу в туалет, вряд ли мне будет приятно это рассказывать. Или про… впрочем, хрен с ним, не будем уточнять. В общем, я способен их понять.

Примерно за пятнадцать минут мы с Гриньяром успели накормить половину пассажиров, сходили за следующей порцией коробок и через полчаса, закончив кормление, вернулись в диспетчерскую. Перстила там не оказалось, Фентуит так и продолжал сидеть перед компьютером. Гриньяр подошел к нему, погладил по голове. Почувствовав наше присутствие, Фентуит сказал, если можно назвать речью текст, побежавший по монитору:

– Центр сообщил, что спасатели прибудут через час. А ваш друг отправился на крышу подышать свежим воздухом.

– Ну что ж, тогда я за ним, и мы выдвигаемся на станцию, – объявил я. – Как мне поскорее его найти?

Гриньяр показал мне пальцем на дверь в углу:

– Выход там.

***

Через два пролета узкой лестницы с высокими ступеньками и запахом полной запущенности я оказался на крыше космопортовского здания. Перстил сидел на краю, свесив ноги, его голова покоилась на руках, лежащих на решетчатом ограждении крыши. Я подошел к нему.

– Твоя спина выглядит очень печальной, – сказал и присел рядом с ним на корточки.

Крутой поднял голову и утомленным голосом заметил:

– У меня все печальное, не только спина. Смотрю туда, – он махнул рукой в сторону темных башен города, – размышляю. Скоро солнце взойдет…

Я посмотрел в ту же сторону. Темнота ночи начала рассеиваться, башни на фоне серовато-зеленоватых рассветных сумерек стали выглядеть зубьями сюрреалистически огромной расчески. Ветер наигрывал хоть и унылые, но мелодичные и потому приятные для слуха пассажи, отчего город показался мне огромной эоловой арфой.

– Тебя расстраивает меланхолия атмосферы или перспектива рассвета? – поинтересовался я.

Перстил оттолкнулся руками от перил ограждения и поднялся на ноги.

– Рассвет настраивает меня на минорный лад, – усмехнулся он. – Ты, как мне кажется, мог бы и заметить, что я человек поэтического склада.

– О да, я успел обратить внимание, – и, протянув ему ладонь, я попросил: – Пожми мне руку. На Земле это распространенный жест дружелюбия. Ты станешь для меня своим человеком.

Он широко улыбнулся, крепко сжал мою ладонь.

– Ну что же, теперь мы свои люди, так это называется у вас?

– Вернее будет сказать друзья, – я потряс его руку. – Надеюсь, в Спецзачистке не запрещается дружить?

Перстил расхохотался:

– Надо же, какая дурь периодически выскакивает из твоей башки. Кричишь «я крелет, я крелет», а потом такое вывозишь!

– Ты меня просто мало знаешь, на самом деле я способен на большее, ты еще успеешь наудивляться. Не пора ли нам отправиться на станцию? Что-то там явно не в порядке.

– Давно пора, – проворчал Раи, и Крутой вслед за ним задумчиво отозвался:

– Пора…

Он поднялся на ноги, расправил плечи и взял меня за руку. Синее огненное кольцо накрыло нас. Рефлекторно мигнув, я увидел перед собой распахнутые металлические двери. За ними было темно, несмотря на начинающийся рассвет.

– А вот и станция Укон, – сладеньким голосом пропел Перстил, похоже, его меланхолия за время нашего короткого перелета отстала, заблудилась и рассеялась в утреннем свежем воздухе.

Я оглянулся. За нашими спинами по воздуху плыли клубы пара, мы как будто очутились среди облаков. Здание станции оказалось не таким уж и большим, как я мог предполагать исходя из размеров городских башен, не выше третьего этажа вульгарной питерской пятиэтажки. Вокруг, как и на том холме, с которого мы прибыли на Бракнозу, росли многочисленные кусты, среди которых змеились узкие дорожки, выложенные керамической плиткой. Из почвы местами торчали, вздымаясь волнами, острые камни, – видимо, станцию построили на скалистом грунте.

Пар исходил от нескольких небольших прудов или бассейнов… хотя нет, ни тем, ни другим их не назовешь. Скорее маленькие расселины в скалах, заполненные горячей водой, поверхность которых парила и поэтому практически полностью была закрыта белыми облаками. Больше всего меня изумила отделка их стенок разноцветными орнаментами, которые удавалось разглядеть, когда движение воздуха относило пар в сторону. Очень странно, хотел бы я знать, кому захотелось булькаться в кипятке ради такого украшения?

Воображение немедленно принялось конструировать подходящую для такого рода деятельности технику, к примеру, жаростойкий скафандр или… Или все же сначала бассейн построили, украсили и только потом залили кипятком. Какая только чушь спросонья в голову не забредет…

– Двигаем, Димон, – голос Перстила оторвал меня от этих дурацких размышлений, и мы вошли внутрь.

На полу у самого входа скорчилось тело колипса, метрах в десяти от него лежал крелет. Я подошел к колипсу, потрогал за руку. Вроде теплый… голодный обморок? Не рановато ли, вроде еще и трех дней не прошло? Хотя кто знает, какова скорость их метаболизма…

– Сначала связать, потом покормить, как думаешь? – спросил я Перстила.

– Наверное, будет практичнее, – отозвался он, шагая по коридору, – в первую очередь обойти станцию, найти всех и уж тогда собрать в одном месте…

– Понятно. И поэты бывают прагматиками.

Он шагал так быстро, что мне приходилось разговаривать с его спиной.

– Последуем примеру Гриньяра. Кстати, пока ты можешь рассказать мне о том, что он пытался от меня скрыть.

– Что ты имеешь в виду? – через плечо бросил Перстил.

– Таинственных ислеев, естественно.

– Ислаев, – поправил меня он. – Ну что же, я и сам про них вряд ли знаю больше. Но в штурманском колледже нам рассказывали об артефактах обитаемых планет, не имеющих объяснения, и ислаи относятся как раз к их числу. На Бракнозе их называют горячими человечками, но никакого отношения к людям они не имеют.

– Что это значит? – я врезался в спину Крутого, потому что он резко остановился перед закрытыми дверями.

– Сам угадай, – Перстил принялся копаться в карманах, перебирая там какие-то многочисленные мелкие штучки. – Они, по всей видимости, не люди и не животные. Посмотри в карманах, у тебя там должен быть лазер. Я буду резать эту створку, а ты со своей стороны для скорости. Вот смотри, он выглядит так.

Я пошарил в карманах. Между прочим, там много чего лежало: мелкие предметы разнообразной формы и цвета – цилиндрики, плоские коробочки, кубики, но ничего похожего лазер. В правом кармане штанов лежали три цилиндрика, напоминающих маленькие фонарики. Может, это?

– Который?

– Самый длинный, – подсказал Перстил. – Кнопка сбоку. Не подходи к дверям близко, чтобы раскаленным металлом не задело.

– И для начала проверь, нет ли там кого за дверями? – проворчал очнувшийся от долгого молчания Раи. – Датчик для поиска живых в левом нагрудном кармане, включи его.

В искомом кармане лежала плоская белая коробочка, прямоугольная, размером меньше моей ладони, всего одна кнопка на корпусе. Признаков жизни она не подавала.

– Если не вибрирует, значит, в радиусе двадцати метров живых существ нет, – констатировал Раи.

Сунув эту штуку обратно в карман, я посмотрел на работу Перстила, навел лазер на свою половину двери, прикинул размер дыры, в которую смогу пролезть без усилий, и нажал на кнопку. Таки да, искры летели в разные стороны, пришлось резво отскочить назад, чтобы не задело. Но резала эта штука толстый металл только так.

– Ну вот, – опустив лазер, довольный Перстил созерцал раскаленную дыру, – парадный вход готов. Пока она остывает, можно еще немного поговорить про ислаев. Ты так и не догадался, кто они такие?

– Откуда мне, не так уж я умен, – буркнул я.

– Тоже мне крелет, – самодовольно хихикнул Перстил. – Могу тебя утешить, дело не в твоем уме. Никакой информации об ислаях, кроме факта их существования, нет ни в одном компьютере Федерации. Предполагается, что они роботы, оставленные на Бракнозе неизвестной негуманоидной цивилизацией.

– Почему именно негуманоидной? – поинтересовался я, глядя, как ослепительно белые края прорезанной дыры начали медленно тускнеть.

– Были бы они наследием гуманоидов, с ними можно было бы договориться, я так полагаю, – он вытянул шею и попытался разглядеть что-то внутри через дыру. – Но контакт с ислаями наладить не удалось, хотя с ними работали самые крутые специалисты по галактическим контактам, даже сам старый Джозерайя, легендарная личность. Если захочешь, я как-нибудь в свободное время расскажу тебе о нем. Смысла в их деятельности мы не наблюдаем, хотя они постоянно чем-то занимаются, активно копошась в своих бассейнах. Они нас просто не замечают, вот что я тебе скажу. Мы для них не существуем, и лично меня этот факт задевает.

– Экий ты обидчивый… или самовлюбленный? – края дыры покраснели, значит, скоро совсем остынут. – Как я понял Фентуита, если станция не работает, значит, что-то случилось с ислаями. Они связаны? Эй, эй, Крутой, поосторожнее!

Перстил почти просунул голову в дыру, но после моего вопля вернулся на место.

– Ничего не вижу, – и повернулся ко мне. – Мог бы и сам догадаться, крелет. Местность явно не вулканическая, согласен?

– Ну, – я пожал плечами, – да. Ты хочешь сказать, что вода в этих расщелинах нагревается по причине обитания в них ислаев? И станция работает на отходах их жизнедеятельности?

– Именно так, – Перстил все-таки счел, что дыра достаточно остыла, и полез внутрь. – Если можно определить их деятельность как жизнь.

Я отправился следом за ним. В полумраке просторного зала на высоте метров десяти смутно виднелся потолок – как видно, у местных жителей пристрастие к высоким помещениям. Посередине располагался огромный пульт управления, изогнутый подковой, рядом стояло несколько кресел. В левом нагрудном кармане зажужжало. Кто-то живой неподалеку…

– Слушай, – сказал я Перстилу, обходя зал с противоположной от него стороны, – если бот со «Стрелы» побывал здесь, не обследовать ли нам источники на предмет того, живы ли… или, если быть логичными, функционируют ли до сих пор ислаи?

Он наклонился над телом колипса, лежавшего за пультом.

– Сомневаюсь, что нам удастся их увидеть без специального оборудования. Попробуем, конечно, но потом, сначала с этими бедолагами разберемся. Куда бы нам их пристроить? Посмотри, что там за дверями.

Из зала было три выхода. Я поочередно открыл все двери, которые к моему удовольствию оказались не автоматическими, обычными, и резать их не понадобилось. За двумя обнаружились уходящие вдаль коридоры, за третьей что-то вроде комнаты отдыха. На стенах висели полки, на которых стояло множество упаковок с едой, вроде тех, что я уже видел в ресторанчике космопорта. Несколько кресел стояли посередине. Столами, похоже, эти ребята для кормежки не пользовались.

– Наверное, сюда, – сказал я Перстилу, показывая на распахнутую дверь. – Здесь их можно устроить и покормить в случае надобности. Одного не пойму – почему эти ребята без сознания?

Перстил втащил в комнату колипса и, устраивая его в кресле, сдавленным голосом скомандовал:

– И с этим разберемся. Тащи сюда его крелета.

Я принес крелета и устроил на коленях доставленного Перстилом колипса. Потом приволок за два захода еще пару, а Перстил тем временем притащил еще одну. Мы посовещались, стоит ли их привязывать к креслам, но, пока они не двигались, решили для очистки совести обшарить еще и коридоры, и разошлись по ним. Там мы никого не нашли, но, когда я вернулся в диспетчерскую, индикатор в левом кармане снова зажужжал, и я принялся обходить зал по периметру, заглядывая во все углы и закоулки.